Безымянная земля
Шрифт:
Несмотря на тщедушное сложение, голос у Кро был на удивление пронзительный и визгливый – теперь уж точно проснулись все. Сонк глазами хамлика – «Афы» оглядел пещеру – в ней оставалось около двадцати женщин. Много, слишком много! А между тем разъяренная физиономия старшей не предвещала скорого разрешения конфликта.
Не обращая внимания на вопрос Кро, «Афа» приказала женщинам, поддерживающим Бану:
– Выносите ее наружу. Да шевелитесь! На свежем воздухе она быстрее придет в себя!
Сонк немного «подтолкнул» тех, к кому она обращалась, и они тут же поволокли старуху к выходу, с любопытством оборачиваясь – интересно же, чем закончится стычка.
– Ну, что вылупились? – обратилась «Афа» к
А вот драки ни в коем случае нельзя допустить! Несмотря на всю достоверность облика «Афы», физическое соприкосновение с ней могло привести к совершенно непредсказуемому результату. Кто знает, как поведет себя Кро, если ее кулак угодит в пустоту или наткнется на пушистое тельце Вассы?
– Уходите домой! – продолжала «Афа». – Хозяевам стало известно, что здесь вот-вот должно произойти землетрясение. Гора, – она повела руками по сторонам, – обрушится, и все, кто внутри, погибнут, а…
– Что? Какое еще земля… трясение? Что ты выдумываешь? – перебила ее Кро.
Сонку было известно из того же источника, из сознания Мо и Рапа, что жителям этого острова ни разу не приходилось переживать землетрясение. В сейсмическом отношении – на диво спокойный клочок суши. А то, о чем знали, пусть даже понаслышке, их предки, успело выветриться из памяти нескольких последующих поколений. Однако тут Владыке неожиданно повезло.
– Ой, ой, ой! – резво вскочив, закричала одна из женщин. – Я знаю… Мне бабушка рассказывала, а она от своего деда слышала… Это когда земля дрожит, трещинами идет, и все падает, в эти трещины проваливается, и люди, и…
Последние слова она выкрикивала уже на бегу. Остальные женщины, громко вопя, присоединились к ней – на выходе даже образовался затор.
Кро попятилась, испепеляя «Афу» ненавидящим взглядом.
– Ты все выдумала, признайся? – прошипела она. – Решила нас всех погубить, да? Зачем, скажи, Афа? Смотри – тебе ведь тоже не уцелеть.
В этот момент мимо вальяжной походкой спокойно прошла к выходу совсем молоденькая женщина, последняя, кроме самой Кро и «Афы». Сдобная, белотелая, с румянцем во всю щеку, длинной растрепанной косой пшеничного цвета и бойкими голубыми глазами, она принадлежала к числу тех немногих беременных женщин, кого заметная выпуклость живота нисколько не портила. И только она одна задала вопрос, которого Сонк все время опасался. Указав пухлым пальчиком на шарики, плавающие под потолком, женщина спросила с веселым удивлением:
– Афа, а это что такое? Откуда? «Афа» прищурилась:
– Ох, погубит тебя когда-нибудь любопытство, Вора, попомни мои слова. Бежим! Молодая женщина улыбнулась и неспешно проплыла к выходу.
«Сонк, пауки почувствовали, что с женщинами что-то неладно, – зазвучал в сознании Владыки голос Ретана. – Одного послали к вам, он только что вышел из своей пещеры и…»
«Прикончите его, – ответил Сонк. – Я сейчас освобожусь».
Однако Кро все еще не покинула пещеру! Она переводила недоуменный взгляд с «Афы» на сверкающие шарики под потолком и явно чувствовала, что здесь что-то нечисто. Более того – старшая даже сделала несколько шагов в сторону «Афы» и открыла было рот, собираясь что-то сказать, но…
«До чего же настырная», – подумал Сонк. У него больше не было ни сил, ни времени, ни желания с ней возиться.
По правде говоря, то, что он сделал дальше, доставило ему даже некоторое мстительное удовольствие.
По его мысленному приказу Васса сбросила обличье Афы.
На том самом месте, где всего мгновение назад стояла высокая статная женщина, перед потрясенной Кро возник диковинный, никогда не виданный прежде зверь: огромный – так ей с перепугу показалось, – черный,
Раздался душераздирающий визг, Кро точно ветром сдуло. И долго еще, пока она неслась вниз по склону, в воздухе звенел ее медленно стихающий крик.
А Васса черной тенью неслышно выскользнула из пещеры и помчалась туда, где ее поджидал «папа Ретан».
– Капитан! – еле слышно произнес Ретан и указал на крупного паука, который, выбравшись из темного отверстия в скале, быстро понесся по тропинке в сторону пещеры, где обитали женщины.
Ферн поправил маску и, сжимая в руке топор, слился со скалой. Небольшая площадка, на которой все они расположились, находилась чуть в стороне от тропинки – удобная позиция для неожиданного нападения.
Паук приближался, по-прежнему не ощущая присутствия чужаков, накрытых защитными «зонтиками», но видя, как последние женщины выбегают из пещеры и устремляются вниз по склону. Это было настолько чудовищно, настолько… невозможно, что он даже не пускал пока в ход главное свое оружие – «кнут» беспощадной, убийственно злобной воли, способной запросто свалить беглянок на месте. Абсолютно убежденный в том, что виновным, куда бы и с какой бы скоростью они сейчас ни бежали, не удастся уйти от расправы, поначалу паук считал необходимым выяснить, что тут, собственно говоря, происходит. Скорее всего, этих тупых самок что-то напугало, но каким образом это «что-то» могло проникнуть в их пещеру, ускользнув от внимания его собратьев? И если все же каким-то чудом это произошло, почему старшая тут же не прибежала к ним, как ей было приказано в случае малейшего отклонения от заведенного порядка? Нет, похоже, старшая и в самом деле никуда не годится. Некоторые пауки считали ее неглупой – насколько это слово вообще применимо к людям. Другие чувствовали, что она терпеть не может себе подобных, что вызывало у пауков симпатию – насколько это слово было применимо к паукам. Третьи же, время от времени зондирующие сознание самок, уже давно пришли к выводу, что ее нужно заменить. В характере самих пауков было заложено беспрекословное повиновение и почтение по отношению к вышестоящим. Только такое положение вещей казалось им естественным и правильным. Однако складывалось впечатление, что человеческие самки почитают свою старшую меньше, чем кого бы то ни было, и слушаются ее указаний лишь постольку, поскольку, по сути, они исходят от Хозяев.
Впрочем, что с них взять? И какая, в конце концов, разница? Важно, чтобы соблюдался порядок и самки продолжали регулярно поставлять стареющим Хозяевам одно из самых лакомых блюд – нежную плоть своих новорожденных детей, с ее вкусной, ароматной кровью, насыщенной бьющей через край жизненной энергией.
Здешние пауки хотели прожить как можно дольше. Именно поэтому, понимая, что «стадо» весьма ограничено по количеству «голов», они вот уже много лет назад по общему согласию решили отказаться от воспроизводства себе подобных. Молодняку потребовалось бы много пищи, а ее и так едва хватало. Среди пауков бытовало мнение, что каждый съеденный новорожденный младенец продлевает жизнь на годы.
И вот теперь безмозглые самки с визгом разбегались, а их старшая…
Это была последняя мысль, мелькнувшая в сознании паука. На него обрушилась серия мощных ударов, расколовших голову, точно орех. Восьмилапый успел издать лишь короткий сиплый всхлип – и выплеснуть в пространство мощный ментальный крик ужаса и боли, мгновенно взбудораживший собратьев в пещерах. Обливаясь кровью, мохнатое тело рухнуло на тропу и, не удержавшись, покатилось вниз по склону. Однако Вьянко почувствовали – точно так же, как и пауки, – что жизнь уже покинула его.