Безжалостные короли

Ли Лора

Уголки моих губ приподнимаются.

— Ты идиот.

— Может быть.

Я приподнимаюсь на носочках, чтобы поцеловать нижнюю часть его челюсти.

— Трудно поверить, что всего несколько месяцев назад мы были на такой же вечеринке, как эта, и ты сыпал оскорблениями в мой адрес.

Кингстон смотрит мне в глаза.

— Ты ведь знаешь, что я ничего такого не имел в виду, верно?

— Я знаю, — мои пальцы играют с волосками на его шее, когда я слышу начальные ноты песни Меган Трейнор — «Woman Up». Что ж, это идеальное начало,

если я когда-либо его видела. — Знаешь, что еще я знаю?

— Что?

Я отстраняюсь от Кингстона и хватаю Эйнсли за руку, чтобы оттащить ее от Рида.

— Что мы с Эйнсли собираемся потанцевать. Вы, мальчики, можете смотреть, но даже не думайте о том, чтобы вмешаться в наш танец.

Эйнсли хихикает, увидев, как у обоих парней отвисли челюсти.

— «Извините — не извините», мальчики.

Мы с Эйнсли взбегаем по ступенькам на террасу и заходим в теплый дом. Я знаю, что Кингстон и Рид прямо за нами, но я не оглядываюсь, пока мы с Эйнсли пробираемся к толпе танцующих людей. Мы протискиваемся в середину и начинаем трясти задницами, поднимая руки вверх, не обращая внимания на то, что мы босиком. Одна песня превратилась во множество, пока мы с Эйнсли не становимся липкими от пота и запыхавшимися

Когда я замечаю, что Рид смотрит на Эйнсли так, будто хочет съесть ее живьем, я наклоняюсь к ее уху.

— Сегодня ты получишь его — П в свою В. И, возможно, твою А тоже.

Она смеется и игриво пихает меня.

— Заткнись! Ты ведь никогда не позволишь мне пережить это, правда?

— Наверное, нет, — честно отвечаю я. — Но ты все равно меня любишь.

Эйнсли притягивает меня в свои объятия.

— Правда люблю, Жас. Ты моя подружка. И если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, все, что тебе нужно сделать, это попросить.

Я крепко сжимаю ее, прежде чем отстраниться, мои глаза наполняются слезами.

— Так, больше никакого мягкотелого дерьма. Ты испортишь мой макияж. Иди и займись с ним любовью.

Она смеется, пока мы пробираемся сквозь толпу. Когда мы, наконец, добираемся до Рида, Кингстона нигде не видно.

— Где Кингстон? — спрашиваю я у Рида.

Он дергает головой позади себя. Я сразу же замечаю Кингстона и Пейтон, стоящих у задней стены. Судя по тому, как она размахивает руками, я предполагаю, что она о чем-то с ним спорит. Не знаю, почему Кингстон ей потакает, но я собираюсь избавить его от страданий.

Я наклоняю голову в их сторону.

— Похоже, Кингстона нужно спасать.

— Боже, она такая сука. Не понимаю, почему она еще не сдалась, — Эйнсли хмурится. — Хочешь, мы пойдем с тобой?

— Нет, я справлюсь с Пейтон.

Рид дарит Эйнсли небольшую улыбку.

— Ты хочешь выбраться отсюда? Мои родители уехали на выходные.

Ее глаза расширяются, когда она расшифровывает его заявление.

— Конечно.

— Развлекайтесь, вы двое, — я машу им пальцем, пытаясь сдержать ухмылку.

Кингстон становится немного выше, заметив мое приближение.

Пейтон оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание, и ее глаза сужаются, когда она замечает меня. Она говорит ему что-то напоследок, но музыка слишком громкая, чтобы я могла услышать, и топает прочь.

— Что это было?

— То же самое дерьмо. В другой день, — Кингстон заправляет прядь волос мне за ухо. — Ты выглядишь разгоряченной. Хочешь подышать свежим воздухом? Я спрятал твои ботинки рядом с барбекю на заднем дворе.

— Конечно.

Кингстон ведет меня через массу тел, переплетая свои пальцы с моими. Когда мы выходим на улицу, я дрожу от резкого контраста температур.

Кингстон проводит ладонями по моим рукам.

— Ты в порядке?

— Да, — я указываю на небольшой костер внизу. — Но, может быть, мы можем немного посидеть там?

Похоже, никого не беспокоит тот факт, что на общественных пляжах нельзя разводить костры, так что я с этим согласна.

Он кивает и продолжает идти, пока мы не доходим до небольшого скопления людей на песке. Там есть только одно свободное кресло, поэтому Кингстон садится и тянет меня к себе на колени. Я вздыхаю с облегчением, так как мое тело мгновенно согревается. Мы сидим так несколько мгновений, просто глядя на пламя, наслаждаясь теплом.

Кингстон кладет свой подбородок мне на плечо.

— Куда ушли Эйнсли и Рид?

— Я не думаю, что ты хочешь знать ответ на этот вопрос.

Он стонет.

— Наверное, ты права.

— Ты видел Бентли?

— Минут пятнадцать назад. Он разговаривал с какой-то цыпочкой, но, похоже, зашел довольно далеко. Я сказал ему написать мне, когда он будет готов уйти, и мы отвезем его домой, — палец Кингстона пробирается под подол моего топа, медленно двигаясь взад-вперед по моей коже.

— С ним все будет в порядке? Похоже, что это чрезмерное увлечение становится все хуже.

— Именно поэтому я остаюсь абсолютно трезвым сегодня вечером, — грудь Кингстона поднимается и опускается, когда он делает глубокий вдох. — В понедельник будет ровно два года, как умер кое-кто из наших близких, так что я думаю, он очень тяжело это переживает.

— Карисса?

Кингстон крепко обнимает меня.

— Он рассказал тебе о ней?

— Не совсем. Но Эйнсли рассказала мне, как она умерла.

Я чувствую, как он тяжело сглатывает, прежде чем спросить: — Эйнс рассказал тебе о событиях, предшествовавших смерти Кариссы?

Я медленно качаю головой.

— Она сказала, что остальное должен рассказать Бентли.

Он долго молчит, а потом постукивает меня по бедру, побуждая встать.

— Давай немного прогуляемся.

Я сканирую людей, сидящих в кругу вокруг костра. Сочетание музыки, доносящейся из дома, и гула разговоров должно помешать кому-либо услышать нас, но я могу понять потребность Кингстона в уединении. У меня такое чувство, что эта история будет очень интересной.