Безжалостный наследник

Кейн Моника

Олег хохочет.

— Последнее, что ты сделаешь, — это сгниешь в моей темнице, содрав с себя тело. Может быть, мы попробуем накормить тебя твоей собственной печенью. Не думаю, что я пробовал это раньше.

Радость в его тоне подтверждает, что ничто не приносит ему большего удовольствия, чем пытка, но я никогда не доставлю ему удовольствия, прикасаться ко мне или к кому-либо еще в комнате, и я знаю, что мои братья чувствуют то же самое. Мы все взволнованы и злы, ожидая подходящего момента для удара. Даже если мы умрем сегодня, если Кира и Джорджия выживут, оно

того стоит.

— Подойди ближе, моя голубка. — Олег жестом машет Джорджии вперед, и она оказывается прямо перед ним. Мои внутренности сжимаются, когда он поднимает руку и проводит ладонью по щеке Джорджии. Она отшатывается от его прикосновения, но это, кажется, только возбуждает его, его глаза сияют, как ониксовые шары.

— Моя красота. Я никогда не предполагал, что мы встретимся снова именно так. Тебя козловские черти спрятали? — Его голос мягкий, почти сочувственный, но под поверхностью скрывается едва сдерживаемая ярость. — Надеюсь, нет, надеюсь, ты не составила компанию этим подонкам, потому что если так… — Он грубо хватает ее за подбородок, гротескно размазывая кровь по ее лицу. — Мне придется убить и тебя. Ну, не раньше, чем я трахну тебя во все дырки, пока твои друзья смотрят. Возможно, мои охранники тоже заслуживают внимания, раз уж ты убила троих наших. Ты бы хотела это?

— Нет, пожалуйста, нет, — произносит она, едва громче шепота. Она падает перед собой, рыдания сотрясают ее гибкое тело. Мое тело гудит от необходимости атаковать, и я готовлюсь вскочить, но Лео останавливает меня тихим свистком. Он наблюдает за Джорджией, его глаза на чем-то сузились, на чем-то, что удерживает его внимание. Я смотрю туда, где Джорджия скрючена перед ним, и тут я вижу блеск металла.

Это происходит молниеносно. Джорджия вытаскивает что-то из штанов. Тихий щелчок — единственное предупреждение. Рот Олега сжимается в ужасающем рыке, когда он понимает, что вот-вот произойдет, но она не дает ему времени вскрикнуть. Джорджия держит пистолет между связанными руками и стреляет Олегу прямо между глаз.

На его лице отражается шок, даже когда жизнь высасывается из него, и он падает навзничь, выражение его лица застыло в омерзительной посмертной маске.

Прежде чем я успеваю ее предупредить, солдаты Олега наносят удар. Раздается выстрел, но она вовремя падает, чтобы избежать попадания. Проблема в том, что она оказывается на линии огня другого охранника, который вскидывает ногу, и его ботинок задевает ее лицо. Раздается тошнотворный звук, когда ее голова отлетает назад на холодный цементный пол.

Все вокруг меня замедляется, а я с ужасом наблюдаю.

— Нет. — Мой вой эхом разносится по огромному пространству. В одно мгновение я вскакиваю к ней, сражаясь с нападавшим, как полузащитник, всем своим весом, прежде чем пронзительный взрыв заставляет землю дрожать и трястись. Едкий дым забивает мой нос, когда в воздухе летают обломки.

Джулиан и мои люди прибыли.

* * *

Джорджия

Туп-туп-туп-туп.

Жужжание, похожее на вращение лопастей вертолета, заполняет мои уши и вырывает

меня из сладкого забытья, в котором я плыву.

А затем что-то еще. Мое имя. Отчаянная мольба на губах Андрея.

— Джорджия. Джорджия. Останься со мной.

Тяжело дыша, я с трудом открываю глаза: меня пронзает боль. Но я отстраняюсь от этого, чтобы посмотреть на Андрея, на его лицо в нескольких сантиметрах от моего, когда он обнимает меня. Я хочу сказать ему, что со мной все в порядке. Все будет хорошо, потому что он выглядит таким расстроенным, но я не могу вымолвить ни слова, мой язык толстый и тяжелый во рту.

По его правой щеке тянется неровный порез, на носу засохшая кровь, но меня пугает интенсивность его взгляда. Они сияют с силой тысячи солнц.

— Не умирай на мне, детка, ты мне нужна. Ты слышишь меня, krasotka? — Его руки сжимаются на моем затылке, как будто он может каким-то образом вернуть мне жизнь. — Я люблю тебя. Я умру без тебя. Не бросай меня.

Его слова гулко отдаются в моем черепе, эхом отдаваясь в далеких глубинах моего сознания.

Андрей любит меня.

Я хочу сказать ему, что я тоже его люблю. Что я вернусь. Я так хочу не спать ради него, хочу быть с ним всегда, но темнота манит, заманивает в свои сладкие объятия. Я больше не могу бороться с ней.

Я остаюсь под водой и растворяюсь в пустоте.

ГЛАВА 40

Андрей

Я смотрю на лицо Джорджии в спокойном бессознательном состоянии и задаюсь вопросом, о чем она мечтает, в каком мире она находится, пока я дежурю у ее кровати. Прошло два дня, два самых длинных дня в моей жизни. Она получила сильное сотрясение мозга, когда ударилась головой о бетонный пол, за несколько мгновений до того, как мои люди проломили часть стены здания.

Медикаментозная кома, в которой она находится, — единственный способ защитить ее мозг от отека. Прямо сейчас она выглядит такой уязвимой и беспомощной — единственный признак жизни — это неглубокий подъем и опускание ее груди, — но она доказала, что она совсем не слабая. Когда ее подвергли испытанию, она оказалась абсолютным демоном, и я бы солгал, если бы сказал, что не горжусь тем, как сильно она надрала задницы.

Не то чтобы мне нужно было, чтобы она это доказывала. Я знал, на что она способна, в тот момент, когда встретил ее. Возможно, именно это и привлекло меня к ней.

Моя свирепая девушка с добрым сердцем каким-то образом вывернула мой мир наизнанку в лучшем виде. Она разрушила меня, зарылась в мои вены, как никто другой. Я рисковал своим королевством ради нее и сделал бы это снова. Я скажу ей это, если когда-нибудь снова увижу ее бодрствующей, если она сможет вынести вид моего лица. Я только обрушил на нее дерьмовую бурю.

Дверь в мою спальню открывается и закрывается, но я даже не удосужился поднять голову. Эта комната была вращающейся дверью для посетителей: Наталья, мои братья, Джулиан и Роуэн, а также отец Джорджии, которого мы переместили в поместье, — постоянно находились рядом с ней.