Безжалостный соперник
Шрифт:
Однажды садовник застал нас за игрой в прятки. Мы оба бежали, как будто наши задницы горели. Он устроил нам хорошую погоню, извергая ненормативную лексику и размахивая кулаком в воздухе. Когда мы добрались до ворот из кованого железа, я подставил ногу Арье, чтобы она могла убежать, прежде чем перепрыгнуть через себя. Садовник почти поймал меня, но Арья схватила меня за руку и убежала, прежде чем он схватил мою рубашку через перила ворот. Это был последний раз, когда мы были там.
Мы провели остаток летних каникул, исследуя скрытые ниши в Центральном парке и прячась в кустах, пугая бегунов. Арья приносила еду и напитки, а иногда даже
И действительно, однажды вечером, когда мы с мамой возвращались в Хантс-Пойнт, она схватила меня за ухо и сжала, пока его не заполнил белый шум.
— Просто помни, что мистер Рот убьет тебя, если ты прикоснешься к ней.
Прикоснуться к ней? Я почти не хотел смотреть на нее. Но какие у меня были другие варианты? Арья заставила время двигаться быстрее и принесла мне закуски и газировку.
К концу лета мы с Арьей были неразлучны. Когда начался учебный год, дружба закончилась. Разговаривать по телефону было неубедительно, а также как-то неестественно; мы пытались — и ни одна из наших семей не собиралась соглашаться на свидание, концепцию, которую Арья пыталась объяснить мне несколько раз.
Я иногда писал ей, но никогда не отправлял письма.
Последнее, что мне было нужно, это чтобы Арья думала, что она мне нравится.
Более того, это было даже неправдой.
***
Наступили очередные летние каникулы. Я стал на четыре дюйма выше. Моя мама снова взяла меня с собой на работу. На этот раз мне разрешили быть внутри пентхауса. Не потому, что мама волновалась за меня, а потому, что она волновалась из- за меня. Ранее в том же году я начал суетиться в школе, продавая поддельные Джорданы с 500-процентной прибылью после комиссии, которую взимал Маленький Ричи, который дал мне их. Директор предупредил маму, что меня отправят прямо в тюрьму, если я не остановлюсь.
Когда я впервые ступил в пентхаус Рота, у меня кружилась голова. Все можно было украсть. Я бы разрушил стены и засунул бы их в карманы, если бы мог.
Ониксовый мрамор блестел, как шкура пантеры. Мебель, казалось, парила в воздухе, висела на невидимых проводах, и повсюду были большие внушительные картины. Один только винный холодильник был больше нашей ванной. Повсюду были мокрые люстры, мраморные статуи и плюшевые коврики. Если так жили богатые люди, то удивительно, что они вообще покидали дом.
Но настоящей жемчужиной был вид на Центральный парк. Силуэт небоскребов производил впечатление тернистой кроны. И человеком, носившим эту корону, была Арья, которая сидела за крылатым, совершенно белым роялем, с прямой спиной, на заднем плане, в воскресном платье и с торжественным выражением лица.
У меня перехватило дыхание. Именно тогда я заметил, что она красива. В смысле, я знал, что она не уродлива. В конце концов, у меня были глаза. Но я никогда не считал ее противоположностью уродливой. Прошлым летом Арья только была…Арьей. Мой партнер в преступлении. Чувак, который не боялся перепрыгивать через ворота и устраивать засады в кустах. Девушка, которая помогла мне найти окурки, которые я мог выкуривать.
Арья вскинула голову, ее глаза вспыхнули, когда она увидела меня. Впервые в жизни я почувствовал себя неловко. До этого меня не волновали мой большой нос и уши Дамбо или то, что мне нужно набрать
Ее родители стояли позади нее, наблюдая, как она играет пьесу. Ее отец прижал одну руку к ее плечу, как будто ожидал, что она испарится в воздухе в любой момент. Я знал, что она не может говорить со мной, так что я проигнорировал ее, размазав жевательную резинку, в которую я наступил, по их полу. Мы с мамой стояли у входа, как оставленные без присмотра пакеты с продуктами, мама нервно мяла свой синий фартук, ожидая, пока Арья закончит.
Когда Арья закончила, мама вышла вперед. Ее улыбка выглядела болезненной. Я хотел стереть его с ее лица одной из ее пропитанных отбеливателем салфеток.
— Мистер Рот, миссис Рот, это мой сын Николай.
Беатрис и Конрад Рот двинулись ко мне, как злые близнецы в фильме ужасов. У Конрада были мертвые глаза-бусинки акулы, подстриженные серебряные волосы и костюм, от которого воняло деньгами. Беатрис была образцовой трофейной женой, с растрепанной светлой гривой, с таким количеством макияжа, что можно было бы вылепить трехъярусный свадебный торт, и с пустым взглядом женщины, которая загнала себя в угол. Я видел такой же взгляд у жен мафиози в Хантс-Пойнте. Те, кто осознал, что у денег есть цена.
— Какой ты милый, — резко сказала Беатрис, но когда я потянулся за рукопожатием, она похлопала меня по запястью. — Прекрасный мальчик у вас, Руслана. Высокий и голубоглазый.
Конрад взглянул на меня на долю секунды, прежде чем повернуться к маме. Он выглядел готовым взорваться от гнева. Как будто мое существование было неудобством.
— Вспомни, о чем мы говорили, Руслана. Держи его подальше от Ари.
В животе у меня поселился валун размером с Нью-Джерси. Я был прямо-таки в шоке.
— Абсолютно. — Мама послушно кивнула, и я возненавидел ее в тот момент. Думаю, больше, чем я ненавидел Конрада. — Николай не спустит с меня глаз, сэр.
Позади них Арья закатила глаза и изобразила пантомиму, направляя пистолет себе в висок. Когда она фальшиво выстрелила в себя, ее голова сильно дернулась. Все мои опасения, что она забудет о нашем союзе, тут же испарились.
Я подавил усмешку.
Надежда была наркотиком, понял я.
И Арья только что дала мне мою первую дозу.
***
Мама не применяла правило «держись подальше от Арьи». У нее было слишком много дел, чтобы следить. Вместо этого она предупредила меня, что если я когда-нибудь прикоснусь к Арье, то умру для нее.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе все испортить, ты ошибаешься. Один удар, и ты в ауте, Николай.
Несмотря на это, лето, когда нам с Арьей исполнилось тринадцать, было лучшим в моей жизни.
Конрад был крутым волком с Уолл-Стрит, руководившим компанией хедж-фонда. Арья пыталась объяснить мне, что такое хедж-фонд. Звучало это опасно близко к азартным играм, поэтому я, конечно же, решил проверить это, когда вырасту. Конрад работал сумасшедшие часы. Мы редко его видели. А в промежутках между походами по магазинам в Европе и обедами в загородных клубах Беатрис больше походила на взбалмошную старшую сестру, чем на мать. Мы с Арьей быстро привыкли к рутине. Каждое утро мы ходили в крытый бассейн здания и гоняли круги (я выигрывал), затем лежали на балконе Арьи, чтобы высохнуть, лица были обращены к небу, хлорка и солнце обесцвечивали кончики наших волос, соревнуясь, у кого больше веснушек (она выигрывала).