Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий
Шрифт:
Инфляционная теория достаточно хорошо описывает наблюдаемую структуру Вселенной и объясняет, как эта структура возникла из первичных неоднородностей и как она будет развиваться. В ней недостает только объяснения причин самой инфляции. Но в самое последнее время, буквально в минувшем году, была предложена некая гипотеза, объясняющая и этот факт. Ее автор, астрофизик Андрей Линде из Стэнфорда, утверждает, что инфляция вообще вечна: в «Супервселенной» (совокупности всех возможных Вселенных, подобных нашей) идет непрерывный процесс вздутия и схлопывания своего рода «космических пузырей». Некоторые из них раздуваются до масштабов настоящих Вселенных; другие в силу неблагоприятных начальных условий достигают лишь «детских» размеров; третьи вообще схлопываются сразу — и этот, процесс идет повсеместно и безостановочно, не нуждаясь в «первопричине».
Не будем сейчас вдаваться
Сами термины «значение» и «смысл» немедленно возвращают нас в сферу человеческих представлений. Нет иного «смысла», чем тот, который осознается человеком, и нет иного «значения», чем значение того или иного факта для разных людей. Это МЫ наделяем значением и смыслом «сырые» факты и данные наблюдений, и МЫ же связываем их с другими нашими представлениями в некое общее «объяснение» мира.
Самые общие такие представления издавна получили название мифов. У слова этого множество толкований: мифом называют и сами представления, и рассказ о них, и ритуал такого рассказывания (или воспроизведения рассказа в форме обряда или игры). Но в основе всех этих толкований лежит понятие мифа как связного объяснения устройства мира, его важнейших закономерностей. Всякая известная антропологам культура имеет свои мифы, и это не удивительно: человек изначально нуждается в понимании (а стало быть, и в объяснении) окружающего мира — хотя бы для того, чтобы выжить в нем. Еще Платон говорил, что ответом на вопрос «Что это значит?» является миф.
Мифы складываются в систему. Есть миф о происхождении человека; есть миф о «приручении» огня или животных; и есть, разумеется, самый первый и исходный миф о происхождении мира, Вселенной, всего сущего, миф космогонический. Он тоже имеется у всех древних народов и первобытных племен. Да и как же ему не быть? Ведь он, можно сказать, основа всего. Наш иудео-христианский миф знаком нам из Библии, из книги Берешит — в нем заодно просматриваются и следы аналогичных мифов других народов Ближнего Востока; из школы мы знаем о космогоническом мифе древних греков; многие, наверное, читали пересказы мифов других племен и народов. Все мифы всегда играли одну и ту же роль — они объясняли данному коллективу и его отдельным членам, как возникла и устроена Вселенная, чем или кем она управляется, по каким правилам существует. И это давало человеку сознание своего места в таком космическом распорядке вещей, придавало осмысленность его крошечной судьбе, устраняло ужас, порождаемый мыслью о случайности и хаотичности существования. Недаром само слово «космос» по-гречески означает «порядок».
В этом смысле мифы продолжают складываться и сегодня. Стоит появиться чему-то необъяснимому, как тотчас возникают и «объяснения», связывающие этот феномен, например, с пришельцами из космоса. Человеческий разум, как и природа, не терпит пустоты: он жаждет все заполнить причинными объяснениями. Но именно этим, говорит профессор Примак, занимается и современная космогония. По мнению Примака, она создает современный космогонический миф. От того, что мы назовем его «научным», его характер и культурное назначение нисколько не изменятся: структурно и функционально он аналогичен всем древним космогоническим мифам. И из всех этих древних мифов, продолжает Примак, он ближе всего к еврейской Каббале.
Я не стану здесь пересказывать миф Каббалы в соответствии с тем, как его понимает профессор Примак, а попробую изложить его, опираясь на книги выдающих специалистов по религияведению Гершома Шолема и Мирче Элиаде.
Итак, Каббала. Дословно название это означает «традиция», то есть знание, передаваемое из поколения в поколение и получаемое (от ивритского слова «лекабель» — «получать») каждым новым поколением из рук предыдущего. Ранние каббалисты считали, что это тайное знание восходит к самому Моисею, а точнее — к Торе, данной Моисею на горе Синай. Тора, по утверждению древних еврейских книг, была «планом Творения», и каббалисты постигали тайны этого плана посредством мистических озарений. Рациональные термины непригодны для передачи мистического опыта; поэтому космогония каббалистов излагается с помощью метафор и аллегорий. В основу этой космогонии положено представление о бесконечном божестве, Эйн-Соф, обладающем десятью важнейшими ипостасями, или «сефирот». Три из них — Кетер («венец Бога»),
Еврейский космогонический миф, то есть рассказ о сотворении мира, проходил много стадий усложнения и достиг высшего своего выражения в произведениях великого мистика XVI века Ицхака Лурия из Цфата, который, в свою очередь, развил и переосмыслил идеи знаменитой древней книги «Зоар» (созданной Моше де Леоном в XII веке). Исходный вопрос, поставленный лурианской Каббалой, звучит очень просто: как мог Эйн-Соф создать нечто, отличное от Себя, если Им было заполнено всё? Ответ на этот вопрос, напротив, был величественно-дерзким: Эйн-Соф, утверждал Лурия, претерпел «цимцум» — что на древнееврейском языке, грубо говоря, означает «сжатие», или «стягивание», а точнее — «удаление от Самого себя». Он как бы покинул некую область, освободив в Себе Самом место — этакое пустое предвечное пространство, предназначенное для будущего творения. В первом акте этого творений Эйн-Соф создал Ничто, Небытие: этот этап очень напоминает то, что в научной космогонии описывается сегодня как сжатие предсуществовавшей Вселенной в исходный «Пра-Атом»; такое сжатие в современных космогонических теориях тоже должно было сопровождаться исчезновением материи, а с нею и пространства-времени. В Каббале способность к совершению такого грандиозного действия как раз и обозначается словом «Кетер» — это величие, венец Бога.
На второй стадии в сферу Ничто изливается вторая эманация — Хохма. Она как бы «взрывает» это Ничто и превращает его в Бытие. Согласно «Зоару», такое творение Бытия из Ничто начинается в мистической «предвечной точке» (космогонический «Пра-Атом»?), вокруг которой реализуется весь космогонический процесс. Вот как «Зоар» описывает этот процесс: «Сумрачный пламень из сокрытейшей глубины Эйн-Соф… стал обретать размерность и протяженность, он окрасился разными цветами… В самой середине этого пламени забил источник… он прорвал эфирную ауру, окружающую его (и)…под действием прорыва… засветилась надмировая точка… Она зовется «Решит», то есть начало, первое слово «Творения»». На языке современной космологии мы могли бы назвать эту точку «началом времени» и отождествить ее с началом инфляционной стадии расширения Вселенной. Каббалисты отождествляют эту точку с «Хохмой» — мудростью Бога, ибо, по их мнению, в ней уже изначально заключена вся эта мудрость, весь Божественный Замысел Творения. Иными словами, каббалистический миф на своем языке говорит примерно то же, что утверждает сегодняшний миф научный: будущая структура Вселенной была уже заключена («записана») в структуре «Пра-Атома» (в тех квантовых неоднородностях, из которых возникли «морщинки» и «складки», давшие начало галактикам и их скоплениям).
На третьем этапе Творения точка, по утверждениям каббалистов, развивается в «дворец», или «строение» — то, что таилось в точке в свернутом состоянии, теперь развертывается в мироздание. Эманация, движущая этот процесс, есть «Бина», разум Господень, и, как пишет Шолем, «это слово обозначает в Каббале не только разум как таковой, но и то, что «разделяет вещи, дифференцирует их»». И здесь мы снова видим аналогию со второй стадией расширения Вселенной (после инфляции), когда происходит образование ее крупномасштабной структуры.
Эти идеи дополняются у Лурии представлением о Божественном свете, который заполнил созданный в этом процессе мир. Так и тянет отождествить этот «первичный свет» с тем космическим «праизлучением», которое было обнаружено в эксперименте КОБЕ. Но, разумеется, у Лурии это совершенно иной свет. Подобно тому, как его «цимцум», добровольное «самоизгнание» Бога, был грандиозной метафорой и аналогией только что произошедшего изгнания евреев из Испании (тем самым это изгнание обретало смысл нового «начала», что пережить уже гораздо легче), так и Первичный Свет в мифе Лурии играл роль «движителя» всего последующего исторического процесса. «Сосуды», предназначенные для этого Света, не выдерживают его гигантского излияния, они разбиваются, и возникает мир «тогу вавогу» (хаоса); обломки сосудов вносят в мир зло, и отныне задача человечества — «починить», «исправить» этот мир, произвести «тиккун хаолам» («починку мира»); возглавить это исправление, по мнению Лурии, предназначено еврейскому народу, а признаком завершения процесса станет явление Мессии.