Библейский лагерь сатанистов
Шрифт:
– Мне очень жаль, что до этого дошло, - сказал отец.
– Но мы отправим тебя в лагерь «Добрые вести».
– Что? Папа! Мне восемнадцать.
– Тебе едва исполнилось восемнадцать, - сказала её мать.
– И, несмотря на все наши усилия, ты продолжаешь удаляться от Господа.
– Я... я не хочу ехать в этот дурацкий лагерь! Мне это не нужно. Я в порядке. Я не сделала ничего плохого. Вы, ребята, просто не любите меня, потому что я выгляжу и веду себя странно по отношению к вам. Ладно, со мной всё в порядке!
– Но здесь, - сказал её отец, - в Библии, говорится: «Потому что все
– Папа, не цитируй мне Библию. Я знаю, что там написано. Я просто не верю так же, как вы. Хорошо?
– Ты не веришь в Господа?
– Просто... почему мы это обсуждаем? У меня уже была ужасная ночь.
– Хорошо. Ты собираешься в лагерь. Это окончательно. Тебе может быть восемнадцать, но ты всё ещё наша дочь и всё ещё живёшь под нашей крышей. А теперь позволь нам помолиться за тебя.
Она не пыталась сопротивляться, когда они вдвоём возложили на неё руки и начали молиться. Она даже не слушала, что они говорили. Это была обычная болтовня об исцелении их дочери, возвращении её к свету и так далее. Так было до тех пор, пока они не начали молиться на языках.
Молитва на языках означала общение духовным языком, на котором вы говорили, когда через вас струился Святой Дух, который может понять только Бог. Это было похоже на тарабарщину, и Дестини подумала, что это звучало более демонично, чем та музыка, которую она слушала. Это было странно. Во всяком случае, они закончили и позволили ей вернуться в свою комнату. Она приняла душ, переоделась и легла спать. Вечер прошёл не так, как она надеялась. Перед сном к ней в комнату зашла мать.
– Твой отец только что разговаривал по телефону с пастором Бобом. Утром от церкви уходит автобус в лагерь «Добрые вести». Мы тебя отвезём. Итак, отдохни и собери сумку. Эти следующие недели изменят твою жизнь!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дестини проснулась после того, как её отец вошёл в комнату, постучав в дверь, и запел «Какого друга мы имеем в лице Иисуса». Накануне вечером она собрала сумку, поэтому всё, что ей нужно было сделать, это одеться и направиться к машине. Когда они прибыли в церковь, пастор Боб был там с пастором Риком, молодым пастором, которого ненавидела Дестини и группа других детей.
– Привет, ребята!
– крикнул Рик.
– Я так рад видеть все ваши улыбающиеся лица! Нам предстоит долгая поездка до лагеря «Добрые вести»! Это примерно в пяти часах езды. На полпути отсюда до Эль-Пасо. Это будем только мы и прекрасное творение Бога! Такой отличный шанс для всех нас снова соединиться с Господом! Аминь?
Несколько других детей крикнули:
– Аминь!
Но Дестини просто смотрела. Она бы предпочла умереть, вместо того, чтобы заниматься этой ерундой. Пастор Рик, несомненно, не собирался рассказывать о том, как он любил растирать спины девочкам-подросткам, и Бог знает, чем ещё заниматься, когда никто не смотрел. Ей не раз приходилось избавляться от его потных рук. Он даже говорил ей такие вещи, как «Ты была бы красивее, если бы улыбалась» и «Ты была бы такой красивой, если бы не носила столько чёрного». Этому парню было за тридцать, а ей тогда было всего шестнадцать,
– Хорошо, ребята! Загружаемся! Мы трогаемся через пятнадцать минут!
Её отец попытался обнять её, но она отстранилась. Она никогда им этого не простит. Она собиралась провести лето, пытаясь найти работу и занимаясь своим искусством. Она любила рисовать, но родители ненавидели её рисунки. Она рисовала сюрреалистические вещи, обычно с реальных предметов, и заставляла их выглядеть потусторонними. Конечно, её родители говорили, что это демоническое воздействие. Она хотела пойти в художественную школу, но об этом не могло быть и речи. Её отец сказал, что художественными школами руководят геи и либералы.
Она зашла в автобус со своей сумкой и попыталась сесть одна, но рядом с ней примостился какой-то парень.
– Привет, - сказал он.
– Привет. Могу я сесть одна? Я тебя не знаю и не хочу ни с кем быть рядом.
– М-м-м, пастор Рик сказал, что нам нужно быть по двое на местах. Я Шон. Шон Хапп.
– Сколько тебе лет, Шон? Ты отдыхающий или вожатый?
– Я отдыхающий. Я знаю, что выгляжу старше. Но мне семнадцать.
– У тебя густая борода. Я думала, тебе около тридцати.
– Я часто это слышу. Бритьё раздражает моё лицо. Так что я решил её отращивать и, полагаю, у меня появилась борода раньше, чем у большинства парней. Всё в порядке. Я стараюсь не казаться слишком жутким.
– Что ж, это хорошо, Шон Хапп. Жуткое может быть и хорошим, зависит от того, какой смысл вкладывать в это слово. Что ты обо всём этом думаешь? Тебе нравится эта чепуха с Иисусом?
– Ага! Почему бы я тогда здесь был? У меня было свидетельство.
Свидетельства были у тех, кто жил в грязной яме греха, обратился к Иисусу, и теперь его жизнь была розами и солнечным светом. Она не могла представить, что семнадцатилетний юноша был бы так далёк от этого, а затем обратился бы.
– У тебя? И что же случилось?
– Что ж, я был спасён, когда мне было четыре года. Но к восьми годам я больше не был влюблён в Иисуса. Меня больше интересовали «Трансформеры» и аниме. Но примерно год назад пастор Рик показал мне, как Сатана использует аниме для контроля над разумом, и скрытые коды, которые они вставляют туда, чтобы попытаться сбить детей с пути. Я имею в виду, это было действительно страшно. Итак, я заново посвятил свою жизнь Иисусу.
– Аниме? Ты знаешь, что всё это чушь собачья. Чтобы тебя напугать?
– Ты не должна ругаться.
– Хорошо, извини. Но аниме не сатанинское. Я даже не знаю, настоящий Сатана или нет. Но они просто дерьмо говорят. Папа говорит, что мои рисунки сатанинские. Я не поклоняюсь Сатане и знаю, что вокруг меня не летают демоны. Это просто страхи.
– Я не знаю. Я не хочу попасть в ад. Хуже всего то, что мама видела, как я кладу ананас в пиццу. Она выбросила всё это в мусорное ведро и чуть не выгнала меня из дома.
– Из-за пиццы?
– сказала она.
– Из-за ананаса в пицце. Она сказала, что это неестественно, это мерзость. Думаю, она права.