"Библиотечка военных приключений-3". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— За утерю вашего пистолета боцман понесет наказание, если вы настаиваете на этом.
— Нет, не настаиваю, — пожал плечами О'Грэди.
— А другой пистолет, к сожалению, я выдать вам не могу. У каждого из нас имеется только личное оружие — расставшись с ним, совершим воинское преступление. Что же касается няньки, я скажу боцману, чтобы не досаждал вам своим присутствием.
— Спасибо, старший лейтенант! — Летчик вдруг весело расхохотался; усики запрыгали на пухлой губе, над ровными зубами. — Что ж, будем считать дипломатические
Он повернулся, неторопливо пошел за скалу. Медведев снова склонился над шифровкой.
Несколько времени спустя старший лейтенант вошел в кубрик.
Женщина вскочила с койки, словно захваченная врасплох. Она что-то кроила: перед ней лежали полосы материи, лоскутья.
— Вот, Василий Степанович, передайте сейчас же! — протянул Медведев шифровку Кульбину.
Потом взглянул на женщину:
— Да сидите, пожалуйста. Зачем встали?
Она продолжала стоять, смотря с каким-то испугом.
— Садитесь! — повторил Медведев.
Она села на самый кончик койки, поджав ноги.
Кульбин начал радировать, склонившись над столом. Аппарат тонул в вечернем полумраке. Медведев вышел наружу.
Агеев стоял возле кубрика, задумчиво глядя вдаль. Синеватые длинные тени от вершины скалы пересекали площадку.
Медведев подошел к боцману. Отсюда видны были спуск в ущелье, стоящий на вахте Фролов с автоматом в руке. Недалеко от Фролова — летчик.
Медведев взглянул на Агеева:
— Слушайте, старшина, мне на вас этот англичанин жаловался. Правда, вы за ним по пятам ходите?
— Никак нет, товарищ командир. Просто площадка здесь маленькая, разминуться трудно, вот ему и мерещится.
— Так вот что: вы все-таки старайтесь разминуться. Чтоб он себя здесь пленным не чувствовал. Правда, сам я отдал приказ глаз с него не спускать и не отменяю приказа. Да ведь тонкое это дело… — Медведев испытующе глядел в строгое лицо боцмана: — Парень он как будто хороший, простой, незачем ему жизнь отравлять. А?
Агеев молчал.
— Вы что молчите, боцман?
— Я, товарищ командир, с чего-то папашу-покойника вспомнил. Был он рыбак, помор, человек малосознательный, в Соловки на богомолье Белым морем ходил. Так он мне всегда образок Соловецкой божьей матери показывал — копию с иконы, что висит у соборных ворот. А на том образке два кругленьких отверстия прорезаны, там, где ядра с английских кораблей соловецкую икону пробили.
— Вы это к чему?
— А к тому, что папаша, по своей малосознательности, всегда мне говорил: «Хоть и англичане, видно, не те стали и мир у нас с ними, а все-таки нужен глаз да глаз». А потом, бывало, добавит: «С медведем дружись, а за топор держись». Это у нас такая пословица есть.
— Дельная пословица, старшина!
— И против этого летчика я хоть ничего не имею, но пришла мне чудная мысль.
— Какая мысль? — насторожился Медведев.
— Кажется мне, что он в чужом платье ходит. Не видели, как он платочек мимо кармана сунул? Будто к этой одеже не привык.
Медведев беспокойно провел рукой по лицу:
— Фантазируете, боцман. Странные у вас мысли…
— Точно, товарищ командир. Мне после всех этих походов скоро зеленые черти мерещиться начнут. Разрешите идти отдохнуть?
— Идите… Впрочем, подождите, боцман.
Агеев остановился.
— Хоть и странные у вас мысли, а все-таки береженого и бог бережет. Так ведь, верно, папаша ваш говорил? Конечно, лучше бы совсем этих посторонних здесь не было. Но уж если они здесь, нужно и вправду к ним быть поближе. Только без навязчивости, боцман… Вы Фролову приказали, чтобы тоже наблюдал за О'Грэди?
— Так точно, сказал.
— Тогда сейчас вам отдохнуть можно… Кстати, не знаете, что эта женщина кроила?
— Новый костюм подгоняет. У меня лишняя матросская роба была — еще давно морем сюда целый морской чемодан прибило… Я ей и предложил. Тошно ей в этом халате…
Они вернулись в кубрик. Женщина снова предупредительно вскочила. Помедлив, скользнула к выходу с темным свертком под мышкой.
— Хотел вас предупредить, — сказал Медведев, — к краю площадки подходить нельзя: могут увидеть снизу.
— Хорошо, — слабым голосом сказала Маруся.
— Огня зажигать нельзя. У вас есть спички?
— У меня нет спичек. Я не буду зажигать огня.
Агеев словно не слышал разговора, прилег, свернувшись в углу под плащ-палаткой. Маруся помедлила, будто хотела сказать что-то… Вздохнула отрывисто, исчезла в дверях.
Агеев встал, неслышно вышел за ней.
Кульбин быстро писал у аппарата.
— Товарищ командир, ответная радиограмма.
Протянул смутно белевшую бумажку.
— Это десант, товарищ командир? — спросил шепотом. — Может быть, на рассвете!
— Да, это десант, Василий Степанович, милый! — Глаза Медведева смеялись, он как будто помолодел. Давно Кульбин не видел таким своего командира. — Завтра решится все. Может быть, последнюю ночь здесь проводим. Может быть, завтра…
Он не договорил. Радость светилась в его глазах, но взял себя в руки, подавил рвущийся наружу порыв. Суше, отрывистее стал голос.
— Теперь, в последнюю ночь, нужно нам чего-нибудь не прошляпить. Идите, смените Фролова, он уже давно вторую вахту стоит. На всякий случай установим постоянный пост здесь, у рации, и у спуска в ущелье… Наблюдайте за нашими гостями — оттуда, где вахту несем, вся площадка видна… Через четыре часа вас сменит боцман. Вы-то сами ужинали?
— Так точно.
— Так вставайте на вахту.
Кульбин взял автомат, подхватил плащ-палатку. Медведев остался один.
Он прошелся по кубрику взад и вперед. Больно, беспокойно замирало сердце, хотелось что-то делать, не откладывая, сейчас же…