"Библиотечка военных приключений-3". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
В кубрик вошел Агеев.
— Товарищ командир, девушка за скалой, похоже — новый костюм примеряет. Англичанин с Фроловым.
— Добро. Отдыхайте.
Агеев лег, натянул на себя плащ-палатку. Медведев шагал по кубрику. Взглянул на Агеева, отвернувшего к стене бронзовое лицо. Агеев дышал глубоко и ровно.
— Молодец боцман! — не мог удержать восклицания Медведев.
Боцман шевельнулся, открыл глаза, будто и не спал, вопросительно глядел на Медведева.
— Ничего, старшина, спите…
Боцман снова закрыл глаза.
В кубрик вошли
— Отбарабанили вахточку… Разрешите присесть, товарищ командир? — Смутно различимый в полумраке, сел на койку, вынул из-за уха сигарету. — Теперь и закурить не мешает. Меня мистер О'Грэди угостил, еще на вахте. Так я ему говорю: «На вахте курить нельзя, а после вахты — за милую душу…» Закурим, мистер?
Он взял сигарету в зубы, потянулся за спичками. О'Грэди наклонился, внезапно отобрал сигарету.
— Да что вы! — подскочил Фролов. Летчик сунул сигарету в карман. — У нас так с людьми не обращаются, мистер!
— Каушен! Нот лайт! [19] — сказал летчик раздельно. Улыбаясь, поднял толстый палец.
Медведев с упреком взглянул на Фролова.
— Капитан О'Грэди совершенно прав. Уже вечер, не должно быть никаких вспышек. Всегда у вас какие-то недоразумения со спичками, Фролов!
— Да ведь мог по-другому предупредить. Не рвать прямо изо рта. Он не у себя дома, ему здесь холуев нет…
19
Осторожно! Не нужно света! (англ.)
— Ладно, я ему скажу… — Медведев не мог сдержать улыбки: так откровенно проявлялась обида Фролова. — Поужинайте и ложитесь спать. Завернитесь потеплей: вам придется снаружи, под скалой, лечь пока. Здесь нам нужно женщину уложить, англичанина… И видите, боцман отдыхает.
Но англичанин не захотел спать в кубрике. Объяснил, что одет достаточно тепло, может лечь снаружи, не хочет стеснять хозяев помещения. Уговоры не помогли… Медведев дал ему свою плащ-палатку…
О'Грэди вышел. Медведев минуту спустя выглянул наружу. Летчик устраивался под скалой, в стороне от входа. Завертываясь в плащ-палатку, дружески кивнул Медведеву. Затих на камнях…
— Боцман! — тихо позвал Медведев. Агеев приподнялся.
— Вам свежим воздухом не хочется подышать? Гость наш снаружи лег. Составьте-ка ему компанию.
Агеев вышел, захватив ватник.
Так быстро сгустилась осенняя ночь, что трудно уже было рассмотреть Марусю, в новом матросском костюме похожую на стройного юнгу.
— Ложитесь на койку, — мягко сказал Медведев. — Там одеяло, укройтесь.
Она молча скользнула к койке, завернулась в одеяло.
Медведев сидел около передатчика. Почти полная тьма была в помещении, лишь тусклым прямоугольником виднелся наружный выход, чуть вырисовывалось окошечко наверху. Снаружи свистел ветер.
Женщина спала неспокойно, приподнималась, простонала несколько раз. То и дело Медведев взглядывал на светящийся циферблат ручных часов… Как медленно тянется время… Мысли о Насте, об Алеше, воспоминания, мечты о будущем, как искры, кружились в мозгу…
В полночь он разбудил Агеева, лежащего рядом с летчиком, у скалы. Боцман встал беззвучно, ушел сменить Кульбина. Кульбин вошел в кубрик, притопывая ногами.
— Холодно, Василий Степанович?
— Так-то не холодно, только ветром продувает насквозь.
— Хорошо. Значит, завтра тумана не будет… Вахта спокойно прошла?
— Вахта нормальная, товарищ командир.
— Ложитесь, согревайтесь. Когда нужно будет, я вас разбужу…
Кульбин лег рядом с Фроловым, сдерживая судорожную зевоту. Снова Медведев сидел у рации, смотрел в темноту широко открытыми глазами… То и дело выглядывал наружу, видел смутные очертания по-прежнему спящего О'Грэди.
Уже перед рассветом разбудил Кульбина. Сперва хотел поднять Фролова, но сигнальщик спал как убитый. Кульбин проснулся без труда.
— Посидите, Василий Степанович, у рации. Я сейчас сюда боцмана пришлю.
Он вышел наружу. Ветер шуршал по камням, снизу доносился глухой гул океана. Площадка наклонно шла вниз, ко входу в ущелье.
— Приставить ногу, — послышался из темноты голос Агеева. И мгновение спустя: — Подходите, товарищ командир.
Медведев не различал боцмана, как ни всматривался в темноту.
— Вы разве видите меня, старшина? В такой тьме?
— Нет такой тьмы, товарищ командир, в которой ничего бы не было видно. К тому же у вас небо за спиной, ваш силуэт ясно вижу.
— Никаких происшествий на вахте?
— Все нормально. Один раз будто кто подошел со стороны кубрика, я окликнул — молчок. Может быть, ветер… Он по камням так и скачет.
— Спать очень хотите, старшина?
— Да не особо… Как-то тревожно на душе, товарищ командир.
— Тогда пусть Кульбин еще поспит. Посидите у рации. Ему завтра работы много, пусть отдохнет хорошенько.
— Есть, — ответил, уходя, боцман.
Старший лейтенант прислонился к шершавому, влажному граниту, поправил на шее ремень автомата. Зубчатый гребень обрыва стал вырисовываться яснее; небо из темно-синего становилось серым. Четче выделялись длинные полосы черных облаков… Ветер шуршал по камням. Утих было совсем. Потом стал дуть сильнее, пронизывая до костей.
Уже было совсем светло, небо наливалось розовым и зеленым, когда из-за скалы показался Фролов, застегивая на ходу ватник, поправляя подшлемник. Вытянулся, не доходя двух шагов:
— Разрешите принять вахту, товарищ командир?
— Как выспались?
— Сон и выпивка, товарищ командир, такое дело: их всегда не хватает. Но парочку снов просмотреть успел.
— Умойтесь, закусите и сменяйте меня.
Фролов встал у ручейка на колени, умылся, утерся полотенцем, вынутым из кармана.