Библиотека литературы США
Шрифт:
Ей показалось, что он наконец-то ответил ей, но это был загадочный ответ. Он лежал без подушки, и его голова вся сразу вдруг окуталась тенью, словно он откинул ее под струящуюся поверхность темных вод и не хочет поднимать.
В комнате вспыхнули все лампы. Доктор Кортленд черным силуэтом скользнул между ней и кроватью. Он положил кончики пальцев на запястье отца. Потом его рука легко коснулась оперированного глаза и так же бережно приоткрыла здоровый глаз. Он низко наклонился и стал всматриваться, ничего не говоря.
Но Лоурел казалось, что прислушивается не доктор, а ее отец. Верхняя губа у него приподнялась, короткая и мягкая, как у ребенка, открылись странно белые зубы — раньше их никто не видел, даже когда он разговаривал или смеялся. На лице появилось лукавое выражение — словно ребенок притаился в темноте: все его разыскивают, а он ждет, что его наконец найдут.
Рука доктора взметнулась и нащупала кнопку звонка.
— Бегите живей. Задержите его жену и не выпускайте. Обе подождите меня в приемной. Никуда не уходить, пока не вернусь.
Сестра вбежала в комнату, за ней еще одна.
— Ну а он-то что выкинул? — закричала миссис Мартелло.
Другая сестра задернула занавески между кроватями, отделив пустую, аккуратно застеленную кровать мистера Далзела и качалку с висящей на ней фетровой шляпой. Носком туфли она отбросила занавеску, лежавшую на полу.
Доктор Кортленд обеими руками вытолкнул Лоурел из палаты.
— Лоурел, дорога каждая секунда.
Он закрыл за ней дверь.
Но она в коридоре услышала, как он отвечал сестре:
— Отступник! Да он просто от нас удрал!
В приемной какая-то старуха в домашних тапочках, с недоеденным бананом в руке пыталась утешить Фэй.
— Ночи, ночи напролет с ним сидишь, с ложечки кормишь, поилку подносишь, даешь сигареткой затянуться, только бы он ни про что не думал, — рыдала Фэй на груди у старухи. — А тут тебя выставляет нахальная сиделка, как будто я ей ровня!
Лоурел подошла к ней поближе.
— Фэй, случилось что-то очень серьезное. Доктор сейчас у отца.
— Не смейте со мной разговаривать! — взвизгнула Фэй, не оборачиваясь. — Сиделка тащит меня, толкает, а она смотрит — и хоть бы что.
— Доктор Кортленд просил подождать его здесь.
— Уж я-то его дождусь! Погодите, я ему такое скажу — не обрадуется! — крикнула Фэй.
— Бедняжечка ты моя, — невозмутимо сказала старуха. — Всем нам из-за них переживать приходится.
— Мне кажется, он умирает, — сказала Лоурел.
Фэй извернулась, вытянула шею и плюнула ей в лицо.
— Ну-ну… — сказала старуха. — Сядь-ка на стул да побереги силы. Посиди, подожди, они выйдут и все скажут. Обязательно скажут.
Стулья были составлены вокруг стола, и Фэй уселась на свободный — на остальных сидели пять
Лоурел стала ходить по комнате мимо этой компании и других людей, развалившихся или уснувших в креслах и на диванах, мимо экрана телевизора, где бледно-голубые ковбои вели беззвучную перестрелку с другими ковбоями, до самой двери в коридор; потом остановилась — взглянуть на часы возле лифта — и снова зашагала по тому же кругу.
Семейство, к которому подсела Фэй, ни на минуту не умолкало.
— Ступай-ка туда, Арчи Ли, тебе идти, — сказала старуха.
— Да я еще есть не кончил, — ответил крупный, неповоротливый, совсем седой человек в коротеньком пальто, похожем на красное одеяло. Трудно было предположить, что это сын старухи, но говорил он с ней словно ребенок, а сам посасывал виски из бутылки.
— И так они нас по одному пускают. Теперь твой черед, — сказала старуха. Она повернулась к Фэй. — С Миссисипи? Мы сами с Миссисипи. Почти все у нас тут из Фокс-Хилла.
— А я не с Миссисипи. Я из Техаса. — И Фэй снова протяжно зарыдала.
— Вашего оперировали? Нашего оперировали, — сказала одна из дочерей. — Он с самой операции под особым наблюдением. Один шанс из ста, что выживет.
— Иди-ка ты лучше к нему да не каркай, — распорядилась мать.
— Полезли в глаз моему мужу и ничуть не поинтересовались, что я от этого переживаю, а теперь вот хотят меня из больницы выставить! — крикнула Фэй.
— Мама, сейчас очередь Арчи Ли, но лучше ты иди вперед, а я за тобой, — сказала дочка.
— Вы уж меня извините, я ненадолго, — сказала старуха Фэй. Она стала отряхивать кофту — у нее на груди только что рыдала Фэй — и счищать с юбки налипшие крошки. — Я и сама-то не знаю, о чем мне говорить с отцом, вот что.
— Знаете, на что у него лицо похоже? На лист бумаги, — сказала поблекшая дочка.
— Ну уж это я ему рассказывать не собираюсь, — сказала старуха.
— Скажи ему, что тебе надо скоро уходить, — посоветовал один из сыновей.
— Спроси, узнает ли он тебя, — сказала поблекшая дочка.
— А может, попробуешь просто помолчать? — сказал Арчи Ли.
— Он тебе такой же родной, как и мне, — воинственно сказала старуха. — Иду, потому что ты свою очередь пропускаешь. Ты тут жди. Не вздумай от меня удрать.
— А он и не узнает, что я ушел, — сказал Арчи Ли, когда женщина прошлепала за дверь в своих индейских мокасинах. Он опрокинул бутылку — сын мистера Далзела, пропавший без вести…
Когда старуха ушла, Фэй зарыдала еще громче.
— Вам нравится Миссисипи? — почти в один голос спросило все семейство мистера Далзела.