Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. Книга 2)
Шрифт:
На улице все люди смотрят на наши башмаки. И мы сами смотрим. И солнце смотрит. Если бы солнце не смотрело на них, разве они так блестели бы?
На солнце они еще больше блестят.
Прежде всего мы идем к дедушке Мансуру. Бабушка Фархуниса дает нам по горсти орехов.
— Пусть долго носятся ваши красивые башмаки, — говорит она.
Бабушка Фархуниса не видит, но знает, что башмаки красивые. Наверно, об этом ей уже успел рассказать дедушка Мансур, как луна рассказала своим звездам.
— Это нам бабушка принесла.
— А ну-ка, покажи, доченька, — говорит бабушка Фархуниса и щупает башмаки Оксаны. — Ах, какие мягкие! Большое спасибо вашей бабушке!
— Глаза у Фархунисы слепые, а сердце чуткое, — говорит дедушка Мансур.
Теперь мы пошли к Марату. Хочется побежать, но мы идем медленно. А глаза сами смотрят вниз.
Марат сидит на пенечке у амбара и строгает палку. Он делает саблю, а сам искоса посматривает на наши башмаки:
— А ля-ля! Надели новые башмаки, что ли?
— Надели, да!
— Не думайте, я не завидую! Я люблю сапоги, — говорит Марат и постукивает ножом по голенищу своего сапога. А сам поглядывает на наши башмаки.
— Они сделаны в Москве. Вот даже печать есть, — показывает Оксана подошву башмака.
Но Марат не смотрит.
Я угощаю его орехами.
— Спасибо, — говорит Марат. — Я уж знаю, откуда у тебя орехи. Вас, наверно, поздравили с новыми башмаками… Кисточки красивые… Я тебе тоже сделаю саблю, — неожиданно заявляет он.
Странный этот Марат! Сам такой важный — он вожатый, а мне друг.
Из дому выбегает Фагима. Ее новое платье с яркими цветами развевает ветер, волосы похожи на гриву жеребенка.
— Вот какое у меня платье! — радостно кричит она.
Мы рассматриваем ее платье, а Оксана даже трогает и гладит его.
— Ай, какое красивое! — восхищается она.
Но Фагима уже увидела наши обновки.
— Вот так башмаки! — удивляется она и тут же уверенно заявляет: — На будущий год и мне такие купят. Вот кисточки так кисточки! Айда на лечку!
Она хочет сказать «на речку», но у нее не выходит. Ничего! Мы и так понимаем ее.
Марат молча прячет свою саблю и нож между бревнами, стряхивает с рубахи стружки.
— Идемте! — говорит он.
И мы все выходим на улицу. У реки нас догоняют Фарит и Заман.
— У нас дома вкусных ватрушек напекли! А еще два хлеба, — хвастает Заман, дожевывая что-то.
Он хочет подергать кисточки на башмаках моей сестры, но Оксана его легонько отталкивает:
— Оторвешь ведь, Заман!
Он не обижается — не то что Ильяс, сын тети Сагиды, который сейчас же надулся бы.
А вот и речка. Вы не видели нашу речку? Ну конечно, не видели. Она течет возле самого огорода Фарита, потом поворачивает к лугу. К нашему огороду она не подходит, там прямо начинается выгон. Наша речка называется Серебряной. Летом мы в ней купаемся, но сейчас еще холодно. Если бросить камень, он не долетит до другого берега — вот какая она широкая! Наша Серебряная течет себе да течет, потом где-то далеко впадает в реку Белую, и дальше они текут вместе. Дедушка Мансур говорит: «Воды Серебряной доходят до моря». Конечно, доходят, раз она все течет да течет. Когда мы с Оксаной вырастем, мы по этой речке тоже дойдем до моря, где старик рыбак ловит золотую рыбку. Вот какая наша Серебряная! Мы ее называем просто Серебро.
Сначала мы погуляли по берегу, оставляя на мокром песке следы. Потом мы стали кидать плоские камешки так, чтобы они прыгали по воде. Каждый раз, кидая камешек, мы кричим: «Сколько мне калачиков съесть?» Сколько раз подпрыгнет на воде камешек, столько, значит, и съешь калачиков. Больше всего съедают калачиков Марат и Фарит. А Оксане и Фагиме не удается бросить камешек так, чтобы он подпрыгивал. Тогда я взял и бросил камешек за Оксану, а Марат — за Фагиму. Один Заман, ни на кого не обращая внимания, сидел себе на берегу и строил мельницу.
Потом нам надоело бросать камни, и мы решили пустить по реке плот. Набрали толстых палок. Фарит крепко связал их лыком, и плот был готов.
Пока я укладывал на плот сухой камыш, Оксана с Фагимой уселись у самой воды и стали снимать свои башмаки, чтобы вытряхнуть песок. Один башмачок Оксана уже вытряхнула, поставила его возле себя, а потом начала снимать второй. В это время к нам подошли ребята с Нижней улицы, и с ними Рушан, сын Хайбуллы. Этот Рушан очень злой, он часто швыряет камни в меня и Оксану, когда мы идем по Нижней улице на почту. Правда, он еще ни разу не попал — пожалуй, он не умеет метко бросать.
— Здравствуйте, люди с Верхней улицы! — говорит один мальчик, по имени Ахмет, и здоровается за руку с Маратом.
— Здравствуйте, люди с Нижней улицы! — отвечает им за нас Марат.
Так всегда при встрече говорят друг другу взрослые.
Все заинтересовались нашим плотом.
— Готово! — скомандовал Марат и осторожно спустил плот на воду.
Плот закачался на волнах и поплыл. Фарит быстро разулся и засучил брюки, чтобы удобнее было его подталкивать в воде. И вдруг, неизвестно откуда, мне показалось — прямо с неба, на плот упал желтый башмачок с красными кисточками.
Я только заметил, что стоявший рядом со мной Рушан взмахнул рукой. Я не сразу понял, что случилось. Посмотрел на свои ноги — башмаки на мне. Оглянулся на Оксану — она все еще сидит на песке с башмачком в руках и о чем-то разговаривает с Фагимой. А где же ее другой башмачок? От испуга я не мог ничего сказать и, только когда в воду прямо в сапогах вбежал Марат, крикнул:
— Башмак!
Но плот уже уносило водой, и Марат, не догнав его, весь мокрый, выскочил на берег.
Оксана громко заплакала. Среди мальчиков началась свалка, и я видел, как Ахмет с Нижней улицы ударил Рушана по спине, а Фарит старался повалить его на землю. Рушан вырвался и убежал.