Библиотекарша
Шрифт:
Сев на кровать, Реджина приступила к заданию — так увлеченно, что даже забыла про стыд и смущение. Медленно и осторожно раскатав чулки до бедер, она встала. Джесс опустилась перед ней на колени и пристегнула чулки к крючкам на ремешках: по одному спереди и по одному сзади, справа и слева.
— Невероятно, — чуть ли не шепотом заметила Джесс. — Может, взглянешь на себя в зеркало?
— Нет, мне и так хорошо, — застенчиво отозвалась Реджина, хотя одним глазком свое отражение увидеть хотелось.
Затем она влезла в протянутое рыжей платье.
— Встань ко мне спиной, — попросила англичанка и застегнула «молнию».
— Ну наконец-то, — сказала Реджина.
— Почти. — Джесс поставила перед ней туфли. Надев их, Реджина ощутила себя Золушкой, только в извращенной ее версии.
Она взглянула на себя в зеркало — и не узнала девушку, которую там увидела.
— Можно предложить еще кое-что? — спросила Джесс.
— М-м, да.
Джесс протянула Реджине губную помаду: черный, немного податливый на ощупь цилиндрик, белая надпись «NARS»; под колпачком — нетронутый матово-малиновый стержень.
— Тоже Себастьян оставил? — спросила Реджина.
Джесс молча ждала, пока она воспользуется помадой, а помадой Реджина не пользовалась давненько, с выпускного бала. Она тогда составила пару Роберту Уэллерсу, соредактору по колонке публицистики в институтской газете. После, когда все завалились на продолжение вечеринки к Саманте Синклер, в ее дом на берегу, Реджина ждала от Роберта поцелуя при свете луны на пляже. Вместо этого Роберт признался, что он гей.
Реджина с минуту не могла унять дрожь в руках. Потом наконец накрасила губы и поразилась тому, как богатый, насыщенный красный цвет выделяет ее синие глаза.
Реджина улыбнулась и, отойдя от зеркала, вернула помаду Джесс.
— Оставь себе, — сказала рыжая. — Жгучая из тебя получилась штучка. Теперь иди, Себастьян — не из терпеливых.
Покачиваясь на каблуках, Реджина шла через вестибюль отеля. Впервые на нее не просто смотрели — засматривались. Наверное, из-за походки. Шла Реджина, словно маленький олененок, только покинувший утробу матери. А затем она увидела в глазах одного бизнесмена нечто, чего прежде не замечала в устремленных на нее взглядах мужчин: вожделение.
Внимание незнакомцев, роскошь отеля, новая и непривычная одежда… Голова закружилась, и Реджина чуть не врезалась в Себастьяна.
— Ой… я вас не заметила.
Себастьян окинул ее с ног до головы внимательным оценивающим взглядом. Ужас, да ведь он знает, что у нее под платьем, какое белье! Реджина ждала, как Себастьян прокомментирует ее внешний вид, но он продолжал разглядывать молча. Затем снял у нее с плеча старый рюкзачок.
— Он просто ужасен.
— Кому как. И потом, для моих нужд эта сумка прекрасно подходит.
Себастьян еще раз оглядел Реджину с ног до головы и предложил ей пройтись под руку. Реджина, чувствуя, будто ее впервые приглашают на танец, взяла его под локоть. Она думала, что ужинать они пойдут в ресторан при отеле, однако Себастьян направился к выходу.
— Разве мы не остаемся?
— Нет, мой любимый ресторан здесь, «Л'Ателье де Жоэль Робюшон», закрылся в этом году, — ответил Себастьян и с улыбкой взглянул на Реджину. — Впрочем, не волнуйся, в Нью-Йорке полно отличных заведений.
Себастьян открыл перед ней дверь «Мерседеса», и Реджина забралась в салон — на сей раз аккуратно и не спеша, в непривычном наряде-то.
Водитель быстро вернулся на Парк-авеню, и только Реджина настроилась на поездку, как машина остановилась на Шестьдесят пятой улице.
Шофер вышел и открыл для Реджины дверь — оказалось, они подъехали к зданию в стиле неоклассицизма. Над входом висела размашистая вывеска «Даниэль».
Пройдя внутрь, Реджина оказалась среди балюстрад, арок и резных пилястров под восемнадцатифутовым кессонным потолком. Классика здесь прекрасно сочеталась с современной обстановкой и отделкой в насыщенных, нейтральных тонах: ореховом и кремовом, которые оттенялись ярко-красной обивкой стульев. Помещение утопало в теплом свете, исходящем от люстр и настенных бра; картины, висящие здесь, явно пришлись бы по вкусу матери. Каждый квадратный дюйм заведения дышал утонченностью. Хорошо все-таки, что Реджина позволила себя переодеть.
Метрдотель приветствовал Себастьяна, рассыпаясь в любезностях.
— Зал «Белькур», мистер Барнс, — сказал он.
Себастьян сделал приглашающий жест, как бы говоря: «После вас», и Реджина первой последовала за метрдотелем. Вновь она приковала к себе взгляды мужчин, однако все внимание уделяла тому, как бы не подвернуть ногу. Ни дать ни взять Джулия Роберте из фильма «Красотка» идет под руку с Ричардом Гиром.
Голова кружилась, в животе порхали бабочки.
Метрдотель открыл дверь в зал, где могла бы разместиться добрая сотня гостей, хотя сегодня там приготовили один — единственный столик на двоих. Метрдотель подвинул стул для Реджины, и она неловко присела на место. Себастьян опустился напротив.
— Можно ведь было заказать столик и в другом зале, — нервно рассмеялась Реджина. — Уж больно здесь просторно.
Тем временем сомелье принес карту вин, однако Себастьян едва ли взглянул на нее.
— Нам дегустационное меню, несите все, что к нему подают, — сказал он и, обращаясь уже к Реджине, спросил: — Нас ждут восемь блюд. Надеюсь, ты никуда не торопишься?
Реджина только мотнула головой, стараясь не поддаться панике. О чем можно разговаривать в течение восьми блюд? И какой вкусной должна быть здешняя кухня, если один заказ включает такое разнообразие!
— Ты прелестна, — сказал Себастьян. — Платье тебе очень идет.
— Ой, спасибо, — пролепетала Реджина, глядя на бокал воды. — Вы очень точно угадали с размером.
— Я видел много женщин, у меня глаз наметан.
Реджина зарделась и тут же напомнила себе: Себастьян — фотограф.
Наступило время легкой закуски. Официант расставил перед гостями по три блюдца и объявил:
— Микс из пуляриков и японской редьки, желе из лесных грибов и салат из молодых овощей.
— Спасибо, — ответила Реджина, отчаянно пытаясь распознать, что из заявленного на какой тарелке лежит. Тут Себастьян подмигнул ей; желудок свело спазмом, и всякий аппетит пропал.