Библиотекарша
Шрифт:
— На колени, — приказал Себастьян. Теперь ясно, как и куда он захотел кончить.
— Я этим прежде не занималась, — предупредила, опускаясь, Реджина.
— Рад, что ты честна со мной. Не люблю сюрпризов. Начнем медленно: оближи меня, как будто мой член — мороженое, которое начинает подтаивать.
Обхватив его руками за бедра, Реджина облизала пенис. Соленый. М-м, как приятно. Реджина вдыхала аромат Себастьяна; ощущение близости и доверия заставило забыть о боли в плечах.
— Теперь возьми в рот.
Пальцы одной руки Себастьян запустил Реджине в волосы, другой рукой придержал ее за подбородок. Когда она обхватила губами головку, он слегка надавил, направляя.
— Поработай языком.
Двигаясь вдоль ствола, Реджина принялась одновременно полизывать его. Себастьян издал странный звук, и от этого она завелась, как от прикосновения пальцев к клитору.
Реджина двигалась все быстрей и быстрее, и вот уже не она задавала темп, а он — вжимаясь в нее, выходя и снова вжимаясь. Реджина испугалась, что вот-вот задохнется, замерла, и в тот же миг ей в рот ударила струя горячей солоноватой жидкости.
Инстинктивно проглотив какую-то ее часть, остальное Реджина выплюнула. Закашлявшись и прикрыв рот ладонью, она стыдливо отвернулась. Себастьян прилег на роскошный диван и притянул Реджину к себе, обнял ее.
— Это было великолепно, — сказал он, и все вдруг стало хорошо, даже лучше, чем прежде. Себастьян поцеловал Реджину в макушку. — Обещание сдержу. Перевернись на живот.
Реджина совсем позабыла, что в попе у нее — инородный предмет. К неприятному ощущению она вроде бы даже привыкла, но все равно легла лицом вниз и уткнулась лбом в сгиб локтя.
— Раздвинь ноги.
Когда Реджина подчинилась, Себастьян — вместо того, чтобы сразу извлечь пробку, — принялся теребить ей клитор. И только потом, другой рукой, он вынул странный предмет. Смена ощущений поразила Реджину, а собственное тело отозвалось сладостной судорогой.
Пока она лежала, отходя, Себастьян встал и куда-то исчез.
— Реджина, — позвал он, вернувшись. — Поднимайся.
На дрожащих ногах Реджина встала. Пришлось Себастьяну протянуть ей руку. Когда же Реджина выпрямилась, он расстегнул на ней ремешки туфлей, и она с облегчением ступила на пол босыми ступнями. Себастьян расшнуровал корсет и подал сарафан. Стоило надеть его, как возникло ощущение, будто Реджину запеленали в одеяло из очень нежной ткани.
Обняв Реджину, Себастьян проводил ее обратно к дивану и сел рядом.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал он, протягивая Реджине голубую, как яйцо малиновки, коробочку, обвязанную белой лентой, с ярлычком «Tiffani».
Аккуратно распустив бантик на ленте, Реджина подняла крышку. Внутри лежала золотая цепочка с золотым же висячим замком, на котором было выгравировано «Т и К°» и дата — 1837 г. Классная вещица, Реджина может запросто носить ее, и в то же время этот кулон разительно отличается от всего, что она прежде для себя выбирала.
— Очень красиво, — произнесла Реджина, боясь даже прикоснуться к цепочке.
Тогда Себастьян достал украшение из коробочки и сам надел его Реджине на шею.
— Идем, полюбуешься на себя, — сказал он, поднимаясь и отводя Реджину за руку к зеркалу.
Он встал позади нее, положил ладони ей на плечи. В отражении Реджина встретилась глазами с Себастьяном и поразилась, какой огонь в них горит.
— Понимаешь, что значит этот подарок? — спросил он.
Реджина готова была признать, дескать, нет, не понимает, а потом вдруг вспомнила рассказ Карли о знакомой с ошейником: «…Ошейник — это символ рабства в ее сообществе. Она была чьей-то собственностью».
— Понимаю, — выдохнула она.
— Ну так говори.
— Я теперь принадлежу тебе.
— Правильно, — низким голосом произнес Себастьян. — Твоя киска, зад и груди — все это принадлежит мне. Я волен делать с ними все, что угодно и где мне угодно.
В подтверждение своих слов он стиснул в руке ее грудь, затем провел ладонью вниз, к животу, и Реджина замлела.
— Отныне у меня больше прав на твое тело, чем у тебя самой. Понимаешь?
Не отрывая глаз от кулона в отражении, Реджина кивнула.
Нежно развернув ее к себе лицом, Себастьян поцеловал ее в лоб.
— Я приготовил для тебя еще кое-что. Жди здесь.
Выйдя в коридор, он возвратился с новой, на сей раз черной — и перевязанной лентой того же оттенка — коробочкой. Без лишних слов он вручил ее Реджине, и та приподняла крышку.
Внутри лежал предмет из нержавеющей стали, похожий на крупную слезу, на тоненькой ножке с плоским основанием. Реджина смущенно взглянула на Себастьяна.
— Это пробка, для твоей попы.
Залившись краской, Реджина закрыла коробку.
— Всегда и всюду носи ее с собой, — проинструктировал ее Себастьян. — Время от времени я буду присылать эсэмэс с приказом вставить ее. Кстати, на каждое совещание в библиотеке ты вставляешь в себя пробку в обязательном порядке. Я буду проверять. Если ослушаешься меня — накажу очень жестоко.
Улыбнувшись, он пригладил ей волосы. — Внизу тебя ждет машина. На ней поедешь домой.
Глава 24
Наутро первым делом Реджина вспомнила о кулоне. Рука сама собой метнулась к шее — проверить, не сон ли это был? Не бредовая ли эротическая фантазия?
Золотой замочек маленьким грузом лежал на ключице. Ощутив его крохотный вес, Реджина успокоилась, вернулась в реальность сексуального рабства, принадлежности Себастьяну. Кулон — символ ее желания и того, что вожделеют ее саму. Это, казалось, чувствует и окружающий мир. Впервые мужчины на улице начали заглядываться на Реджину. Внешне она не изменилась, просто они улавливали ее тонкий аромат не угасающей ни на мгновение страсти.