Библиотекарша
Шрифт:
В конце рассказа выписанная из больницы героиня потерянно сидит на остановке автобуса под дождем... "Интересно, сможет ли она вернуться к нормальной жизни и понять, что кошмаром было именно то, что проделывал с ней муж? Финал остается открытым, каждый читатель может "дописать" его сам. Своеобразный тест на оптимизм или пессимизм. В самом деле, почему некоторые люди заполняют свою внутреннюю пустоту суррогатами и думают, что это и есть жизнь?..".
Ника потерла глаза.
– Очень устаю, - сказала она, - на неделе спала три, четыре часа в сутки. Эта тема съела все мое время.
– Тогда тебе лучше выспаться в выходные, - Лиля взяла у подруги блокнот.
– Зачем ты так себя нагружаешь?
– Я тебе уже говорила: не могу думать о себе, когда с людьми происходит такое. Может, кому-то это пофигу, но у меня душа болит, и я не могу наплевать на этих людей и работать только с 10 до 18, а вечером тупо щелкать пультом от телека...
– Я работаю не с 10 до 18, а с 11 до 20, - заметила Лиля, - но...
– Тебе тоже не пофиг. И ты на своем месте тоже стараешься помочь людям обрести интерес к настоящей жизни. Я видела, какой была библиотека в "Мадриде" раньше. Полторы книги, обгрызанные мышами, перегорающие лампочки, плесень на стенах и заведующая, которая работала не по графику, а по желанию. Конечно, в такую библиотеку никто не ходил. А ты делаешь все, чтобы она стала популярной. Плохо, что в некоторых селах на библиотеки давно наплевали; книги хранятся чуть ли не в погребе, библиотекари весь день от скуки мух линейкой шлепают за колченогим столом, зато в "наливайке" всегда очередь стоит, а молодежи только и остается, что по кустам зажиматься с седьмого класса. А потом в той же "Пусть Говорят" обсуждают падение нравов в деревне, беспробудное пьянство и разврат. Ахают, разводят руками. А все просто: если бы людям было, куда пойти на досуге, кроме винного магазина и кустов, может, они не пропивали бы тогда и не про...ли последний ум. Побольше бы таких людей, как ты, и, глядишь, у Андрея было бы меньше передач из серии "Эта ужасная деревня".
– Это отнимет у него бутерброд с икрой, - рассмеялась Лиля.
– Отнюдь. У него останутся еще свадьбы и разводы селебритис, любовные драмы Рублевки и "Аффтар жжот-150", как ребенок упал с горшка, держа в руках тарелку с манной кашей, а две блондинки надули себе губы размером с дирижабль, - Ника взяла чашку остывшего ромашкового чая.
– За это лучше платят... М-м-м, какой аромат!
– Ника, ты язва.
– Такая уж я есть!
Разбирая сумку, Ника чертыхнулась:
– Ну вот, опять пижаму забыла!
– Может, дать ночную рубашку?
– А, ладно, ночи уже теплые, посплю в длинной футболке, - Ника зевнула.
– Когда у тебя отпуск?
– В июле.
– Какие планы?
– Еще не решила.
– У меня тоже отпуск в июле. Если хочешь, приезжай. От моего дома теперь ходят прямые автобусы в Выборг. Ты все еще интересуешься скандинавской архитектурой? Теперь туда еще легче стало добираться.
– Твой дом впечатляет, я погуглила его фото, - Лиля достала из шкафа постельное белье и застилала кровать.
– Сколько там парадных?
– "Всего" двенадцать.
– В таком доме, наверное, жильцов больше, чем во всем Мариенбурге, - рассмеялась Лиля.
– Ладно, отдыхай... Говоришь, прямые автобусы в Выборг?
– И остановка прямо под моими окнами.
– Давно я уже не была в Выборге...
... Ника погасила свет и с наслаждением забралась под теплое одеяло. На мягкой перине Лилиной бабушки сладко заныло усталое тело, расслабляясь впервые за неделю. "Как же я устала! Но иначе не могу. Мне нужна цель, мне нужно дело, мне нужно чувствовать себя полезной. И еще мне нужны хорошие друзья, которые принимают меня такой, какая я есть и правильно понимают...".
Глубоко вздохнув, Ника повернулась набок и заснула. В соседней комнате Лиля, дочитав рассказ о путешественнике, прожившем несколько лет в стойбище эскимосов, тоже погасила свет...
ЧАСТЬ 2
Мариенбург, Гатчина.
До открытия библиотеки оставалось еще около часа, и Лиля зашла на рынок. Она любила бывать там, здороваться со знакомыми продавцами и отвечать на их вопросы о новых книгах, свежей прессе и предстоящих культурных мероприятиях. "Впереди День Библиотекаря и День России, а потом до самого отпуска - затишье, - Лиля купила шампунь и стиральный порошок и стала придирчиво рассматривать кроссовки, выставленные на столике у магазина.
– А в июле я еду в Питер!".
Снова был четверг, завтра - выходной, а вечером приедет Ника. По телефону она сказала, что дочитала сборник СИгюрдссона и привезет книгу. Голос у подруги снова был усталый - как всегда, когда она с головой уходила в новое журналистское расследование, забывая о сне, еде и отдыхе. "Восьмичасовой электричкой приеду, - сказала она.
– Не терпится обсудить с тобой книгу! Ох и неделя выдалась!".
Конечно, библиотека в поселке не шла ни в какое сравнение с петербургскими или столичными книгохранилищами - маленькая, без новейших технологий и креативных инсталляций. Но ее маленький зал, с пышным тюлем на окнах и уютным зеленым абажуром никогда не пустовал. Люди приходили не только за книгой или журналом; им нравилось посидеть за резными столиками под вьющимся цветком, который пустил зеленые плети через всю стену; поговорить с библиотекарями. Всем казалось, что, пока в окне библиотеки за кружевными занавесками горит свет и нежно розовеет Лилина любимица, комнатная роза, все будет хорошо и спокойно.
Когда недавно предприимчивый бизнесмен решил, что библиотека в поселке - это излишество, зато помещение идеально подойдет для нового отделения его конторы "Деньги за 5 минут", мариенбуржцы дружно встали на защиту читальни. В своем протесте они сплотились, как один. "Зачем нам лавка ростовщика?
– таково было общее мнение.
– Давайте мы сами будем решать, что нам нужно!". Обозленный бизнесмен, убежденный, что за книгой можно и в Гатчину съездить или обойтись и без нее, шел на все. Он подключил своих друзей из местного истеблишмента и из теневых структур; в библиотеке начались нескончаемые проверки; дважды разбивали окна; прорывало трубу, выбивало пробки, зимой ломалось отопление, врывались хулиганы. Лиле и Елене Владимировне звонили по ночам, возились под окнами, присылали записки с угрозами... В поселке об этом быстро стало известно. Люди, как могли, защищали библиотеку и ее сотрудниц. Ника практически переселилась в Мариенбург и разразилась такой гневной подборкой статей, что шум дошел не только до Петербурга, но и до Москвы. Несколько недель крохотный поселок в Ленобласти не сходил с первых строк новостей. Когда в поселок явилась съемочная группа популярного ток-шоу на Первом канале во главе с ведущим, чтобы сделать передачу о наглом нуворише, отбирающем у людей библиотеку ради барышей, покровители бизнесмена махнули рукой: "Сдалась тебе эта изба-читальня, другую найдешь! Х... с ними! Попадешь под следствие, мы тебя вытаскивать не будем!".
Угроза миновала, и снова в маленьком уютном домике горел свет в окне, Лиля и Елена Владимировна приветливо встречали читателей, а их было много, как никогда - люди тянулись к библиотеке, которую отстаивали сообща. Из Петербурга прислали большую партию новых книг, и Ника пришла в библиотеку, чтобы помочь Лиле их расставить. "Если даже в наше прагматичное время такое возможно, - сказала она, - может, еще не все потеряно для цивилизации!". "Вечные ценности потому и вечные, - ответила Лиля, - во все времена идет борьба между духовностью и холодным расчетом. И там, где второе одерживает победу, люди теряют те качества, которые делают человека личностью, и тупеют. А если они способны противостоять этому, то становятся сильнее!".
Лиля расставляла читательские формуляры по алфавиту, отмечая должников. В субботу Елена Владимировна отправит им напоминание. "Как всегда: Изаура просрочила любовный роман; Реутов зачитал книгу о тракторах, а младшая дочка Мартыновых второй месяц задерживает энциклопедию для девочек!".
Хлопнула дверь, и в зал вошла крупная блондинка в форме, Дина, контролер на железной дороге.
– Фу-у, отработала!
– шумно выдохнула она.
– Ох и смена выдалась! Привет, Лиля! Что предложишь?