Библиотекарша

Калько Анастасия Александровна

– А свободные деревья еще есть?

– Парочка найдется, - понимающе улыбнулась Ника.
– Но у тебя могут возникнуть проблемы, если ты придешь в парк... Я-то ничего, небольшой скандальчик только поднимет рейтинг, мой и "Телескопа", а ты?

– Думаю, в поселке все со мной согласятся, что сохранить уникальный лесопарк важнее, чем сидеть под корягой, как Премудрый Пескарь.

Ника одобрительно кивнула.

– Я думаю о книге Сигюрдссона, - сказала она, - сравниваю с исландскими сагами о героях. Там действуют сильные люди, которые выдерживают тяжелые испытания. А в ХХ веке писали все больше о рефлексирующих нытиках, любовных страданиях, несчастных женщинах, влюбленных в негодяев. В "Игре красок земли" парень готов руки на себя наложить из-за безответной любви к соседской вертихвостке. И он тоже как щепка в реке. Весь год страдал, ныл, места себе не находил. А когда его рассказ опубликовали в журнале, и родители решили отправить его учиться в столицу, воспрял. Конечно, в столице перспективы лучше, чем в омуте... А если бы не родители - еще лет пять размазывал бы сопли по рукаву. Сам не мог справиться с любовными страданиями, ждал, когда кто-то возьмет его за руку и выведет из кризиса...

– Необычная трактовка "Красок", - рассмеялась Лиля.

– Просто реалистический взгляд на вещи. А ты видишь повесть иначе?

Лиля смолчала. Возразить Веронике снова оказалось нечего.

– А пастора Бедвара в "Письме" мне даже жалко, - продолжала Ника, - пригрел змею на груди, - она села в кресло-качалку.
– Помогал пареньку-рабочему устроиться в жизни, а тот ему преподнес "подарочек": ветвистые рога...

– Жена пастора - тоже не наивная овечка, - заметила Лиля.
– В повести ей уже за шестьдесят, а ее дочери - 25 лет. Уж в сорок лет можно головой думать, а не бросаться на шею первому встречному разбитному мальчишке.

– И вот так в один миг рухнуло все, что было дорого пастору, - Ника закинула руки за голову и с хрустом потянулась.
– Воспитанник оказался подонком. Любимая жена двадцать с лишним лет лгала и утаивала от мужа измену. А единственная и любимая дочь вообще оказалась не его дочерью. Одна случайная встреча, и все рассыпалось. Как золото лепреконов в ирландских легендах, которое на рассвете превращается в угольки...

– Кстати, - Лиля закурила и перебросила зажигалку Нике, - я скачала в интернете "Туманы Авалона", сделала две копии...

– Спасибо. Посмотрю еще раз с удовольствием. По-моему, это самая лучшая трактовка легенд о короле Артуре, прекрасной Джиневре, фее Моргане и Ланселоте Озерном. В "Туманах" они показаны не сияющими героями, а живыми людьми, которые не всегда идеальны. Они так же чувствуют, страдают и совершают ошибки, как и все люди...

– Три сестры, а какие разные, - задумчиво сказала Лиля.
– Вивиана всем готова пожертвовать и любую подлость или мерзость оправдывает интересами Авалона. Подставить под удар сначала Гарлоу, а потом и Утера, заставить Игрейн изменить мужу, отобрать детей у матери, хитростью уложить в постель родных брата и сестру - цель оправдывает средства. Моргоза тоже на все готова, лишь бы возвести на престол если не сына, так пасынка, и стать при нем "серым кардиналом". Игрейн - самая порядочная из всех троих, но всю жизнь мучается комплексом вины за то, что не смогла противостоять натиску сестер, не уберегла любимого человека и детей...

– Раскаивается в чужих грехах, но и саам виновата - в том, что не смогла, как ее дочь 20 лет спустя, послать Вивиану вместе с Авалоном конкретно и далеко, чтобы больше не лезли в ее жизнь!

– Ты человек действия, Ника. Всех бы ты только посылала. А Игрейн - человек эмоций, более мягкая. Может, она и хотела бы вести себя иначе, но ей этого не дано.

– Поучилась бы у дочери - не пришлось бы уходить в монастырь с разбитым сердцем! Кстати, Джиневра в "Туманах" не похожа на другие трактовки ее образа. Тут она не такая беленькая овечка, а напротив, временами весьма зловредная бабенка, которая за словом в карман не лезет. Но это более правдоподобно. Потому, что все они прежде всего - люди, а идеальных людей нет. В мифах нам показывают героев без полутонов - или безгрешных героев, или прожженных злодеев, а в жизни все иначе и, если двор короля Артура существовал в реальности, то король и его окружение имели как достоинства, так и недостатки. Кстати, очень интересен образ сына Морганы и Артура...

– Мордреда?

– Да, его. Он в фильме показан, как мальчик, который в детстве хотел того же, чего и все дети, нормальную любящую семью. А вырос у тетки. Мать вечно занята своей личной жизнью: то влюбляется, то выходит замуж, то вдовеет. Вечно ей некогда даже слово ласковое сыну сказать. Отец никого, кроме своей обожаемой жены, не видит, и детей хочет только от нее, а Мордреда и знать не знает. Джиневра вообще пасынка в штыки приняла, почти изматерила на весь дворец. А Моргоза, хоть и вырастила его и обеспечила более-менее нормальное детство, все равно любила не столько племянника, сколько свои мечты о близости к трону.

– Но все-таки Мордред ее полюбил, - Лиля отошла к подоконнику.
– Помнишь, когда Вивиана ударила Моргозу кинжалом, Мордред выхватил меч... И это явно было не из-за властных амбиций. Убили его приемную мать, которая была с ним с тех пор, как он себя помнит.

– Ну да, он хотел любить родителей, но им он был не нужен. Зато рядом все время была тетя, которая заменила ему и мать, и отца, и мальчик привязался к ней, с ней он не чувствовал себя одиноким. Вот и ударил мечом Вивиану, отомстил ей за гибель близкого ему человека... Да, мне его жалко. Если бы Моргана не забывала о сыне, увлекшись своими влюбленностями и замужествами. Если бы Артур иначе принял обретенного через 20 лет сына. Если бы Джиневра не орала на весь Камелот "Ублюдок!" и не смотрела, как на таракана в тарелке. Может, тогда Мордред не стал бы предателем, а сражался бы с саксонцами плечом к плечу с отцом.

– И, по-моему, когда он застукал Джиневру и Ланселота, у него было не только желание удалить от двора отцовского конфидента, но и обида. Парень видел, как отец любит жену и доверяет другу, а они вот так внаглую амурничают за его спиной...

Лиля снова щелкнула зажигалкой и открыла форточку. Ника сидела на кровати по-турецки, теребя русую челку. Она снова ушла в свои мысли, далекие от Лили, Мариенбурга и "Туманов Авалона", но потом встряхнулась:

– Да, живя в замке тетки, парень понял, сколько в людях дерьма, но, когда получил этому подтверждение, обозлился: пошло оно все на хрен, стоит ли оставаться порядочным, если вокруг - ложь, двуличие и сплошные камни за спиной и фиги в кармане!
– Ника стукнула себя кулаком по крепкой коленке и сердито отвернулась.

– Волнуешься из-за сокращения?
– спросила Лиля.

– Было бы, из-за чего. За себя я спокойна, просто противно смотреть, как все остальные на пупе вертятся, подсиживают, выслуживаются и льют дерьмо друг на друга. С первого взгляда - милый дружелюбный коллектив, а на самом деле - гадючье гнездо! Тяжело оставаться человеком среди гадюк. А мимикрировать не хочется. Лиля, может, мне бросить этот "Телескоп" к чертовой матери? Как ты думаешь?

– И что дальше?
– Лиля бросила окурок в ведро и помахала рукой, разгоняя дым.

– Ну, не знаю, может, на Чукотку поеду, на белых медведей охотиться. Может, в Хибины поднимусь. А может, возьму рюкзак и пойду пешком к питомнику манулов в тайге... Ты слышала о манулах, Лиль?

– Да, читала. Сейчас они набирают популярность. Ника, а что потом, когда надоест охотиться, гулять по горам и любоваться таежными котами? Ты же не мыслишь себя без работы, "Телескоп" для тебя все.

– Кроме "Телескопа" есть и другие газеты...

– Думаешь, в других редакциях другие нравы? А если на новой работе ты увидишь ту же картину, то снова сбежишь в тайгу?