Библиотекарша

Калько Анастасия Александровна

– Ну, это ты уже перегнула, - покачала головой Лиля, пряча книгу в сумку. Девушки спустились с моста над выходом в залив и свернули в аллею, прячась от холодного, сбивающего с ног ветра.

– А как еще назвать Арнальдура?
– ответила вопросом Ника.
– Посуди сама, чем он отличился? Волочился за дочерью купца, бегал ночью в лавку за коньяком для нее, читал книги в господской библиотеке. А когда девушка высмеяла его посредственные мужские способности, начал всюду орать, что презирает мир капитала, рассказывать о девушке гадости и специально примкнул к коммунистическому движению, чтобы насолить купцу и отомстить его дочери, разорив их. Явился в поселок с оравой головорезов, подбил людей на забастовку, лишив их заработка и сгноив на складе несколько тонн рыбы, трепался на собраниях о том, что в Осейри скоро будут молочная кухня и ровные дороги, но ни хрена для этого не делал, только на гулянках с девицами отплясывал. Далее: при своей безумной любви к Салке затащил в постель малолетнюю девочку, дочь своего "партайгеноссе", благо, выживший

из ума отец девочки так проникся коммунистическими идеями, что и сам готов был ему отдаться. Хотя, как отец и как мужик, он должен был поленом по хребту отдубасить урода, обесчестившего его дочь. Потом Арнальдур обманом выпросил у Салки Валки последние деньги на аборт своей малолетней любовнице; ему не нужен был ребенок от нее и вообще от кого бы то ни было. Чувства девочки и то, что после аборта в 14 лет она может навсегда остаться бесплодной, ему были пофигу. А когда Салка Валка все узнала и упрекнула его, он ответил: она сама виновата, слишком несговорчива, а он все-таки мужчина, и ему мало одних прогулок и разговоров, а эта девочка компенсировала ему все, что он не получал от любимой. Я ждала, что после такого откровения Салка прозреет и даст Али коленом под зад, а она еще и виновато понурилась и уступила его домогательствам. Это меня разочаровало. Ну не верю я в такой поворот, Лилька, после того, как Салка Валка вела себя раньше! Она же не дурочка, которая считает, что удержать мужчину можно только одним способом, да и пример матери перед глазами. Сигурлина была очень покорной, и чем все закончилось? А в заключение, уже обретя счастье с, как он утверждает, любимой женщиной, Арнальдур ни с того, ни с сего срывается из дому на несколько месяцев. Салка не знает, что и думать, где он, крохотное письмецо от него из рук не выпускает. А он водит по горам американских туристов и увлеченно общается с какой-то дамой, поэтессой, защитницей животных, да еще и коммунисткой, живущей, правда, в собственном особняке. Из партии его выгнали потому, что быстро раскусили его никчемность: трепач, витающий в облаках, злопамятный слабак, да еще и неуправляемый павиан. И даже Салка в последней главе как будто одумалась и сама дала ему денег на билет до Америки: пусть лучше катится в особняк к своей даме с собачкой, чем и дальше будет сидеть у нее на шее и трепать нервы своими душевными метаниями. Решила: пусть лучше теперь у поэтессы голова болит! Это же уметь надо: довел до изнеможения даже девушку, влюбленную в него с детства! Ну и кто он после этого? В послесловии Бориса Полевого Арнальдур - носитель новой мысли, чуть ли не буревестник революции. А по-моему, он просто фанфарон, трепло, хам и потаскун!

– Можно подумать, Стейнтор лучше, раз уж мы взялись обсуждать мужских персонажей романа, - возразила Лиля, - если ты помнишь, как он спьяну преследовал Салку, когда она была еще подростком, пытался ее изнасиловать, бросил ее мать беременной, слинял на несколько лет, потом явился, расстроил свадьбу Сигурлины с Юкки, а потом снова сбежал, и женщина утопилась от горя...

– Тоже дрянной тип, - кивнула Ника, - но, в отличие от Арнальдура, человек дела, а не просто болтливый трахальщик. Бросил пить, занялся делом и из портового лоботряса превратился в главного конкурента купца... Хочешь кофе? Он тут неплохой.

– Не откажусь.

Ника купила в уличном кафе у летней эстрады две порции эспрессо с пышками. Девушки устроились за столиком, и Лиля обхватила стаканчик замерзшими ладонями.

– Странно, что Сигурлина согласилась выйти за него, - сказала она, - после того, как Стейнтор напивался, избивал ее и так обошелся с ее дочерью.

– Да, мне тоже странно. Но Сигурлина из тех баб, которые все стерпеть готовы, лишь бы мужик был в доме, хоть дрянной, но свой. И сейчас такие дуры есть, правда, уже меньше. Основное предназначение женщины они видят в том, чтобы стирать, готовить, рожать и благоговеть перед своим господином - пусть он даже храпит, благоухает портянками и перегаром, поколачивает благоверную, пукает за столом и мочится мимо унитаза. Они думают: "бьет - значит, любит; без мужика плохо; сварю-ка я ему супчик, как он любит", и врут на работе, что снова ударились лицом об дверь. Вот и Сигурлина из таких баб. Стейнтор в первый же вечер задурил ей голову россказнями о своих дальних плаваниях и драках в портовых кабаках, о духовном единстве с горами и морем, и она готова была ему ноги мыть и воду пить и все прощать. А когда он сбежал, она должна была порадоваться (наконец развязалась с мерзавцем), а она руки на себя наложила. Жалко ее и досада берет на таких дурочек!

– Может, поэтому и Салка так безоглядно влюбилась в Арнальдура, - Лиля подвинула к себе тарелку с пухлыми румяными пышками, присыпанными сахарной пудрой, - наследственное. Вот и прощала ему до поры все его недостатки. Но у нее хватило сил пережить разочарование в нем. В послесловии Полевой предлагает нам представить, как сложится дальнейшая судьба Салки Валки. Я думаю, она быстро утешится и поймет, что лучше быть одной, чем с таким вертопрахом, который живет за ее счет. Она забудет его и сможет спокойно жить дальше и даже стать счастливой, справиться с детским заблуждением, что она родилась по ошибке и не создана для счастья. Может, даже со временем она переберется из Осейри на юг, куда так и не доехала ее мать. Как в "Игре красок земли": когда в его жизни появились творчество и перспектива перебраться в столицу, герой посмотрел на Сигрун Марию без розовых очков и увидел, что она вовсе не красавица, а разбитная толстуха с носом-картошкой. И Салка, потеряв розовые очки, увидит Арнальдура без привычного ореола, и легко забудет этого пустого трусоватого парня.

– А я боюсь, - Ника взяла вторую пышку, - что из одной любовной зависимости Салка попадет в другую. Стейнтор в последнем разговоре поклялся, что завоюет ее. А он на полпути не отступается, завоеватель по натуре. И ведь какое-то время он имел над юной падчерицей почти гипнотическую власть. Салка смогла освободиться от нее только когда в поселке появился Арнальдур, ее детская любовь. Она даже ушла из дома, подаренного ей отчимом, и как будто вышла из-под влияния его харизмы. Любовь к Али придавала ей сил. Но ореол развеялся, Арнальдур уехал, и она сама отдала ему последние сбережения, только чтобы он слез с ее шеи. Она разочарована, растеряна, не знает, как быть дальше. А Стейнтор может этим воспользоваться, чтобы снова обрести над ней власть. Салка в конце романа - как пилот разбившегося самолета, едва успевший включить катапульту. Грохнулся со всего размаху среди обломков своего крылатого друга, сидит оглушенный и не может поверить, что потерял его и уже никогда не сядет за его штурвал. И теперь у девушки может не хватить сил, чтобы противостоять волевому натиску Стейнтора. Да, он подонок и аферист, но этот аферист готов перед ней на колени встать, ради нее он бросил пить и взялся за ум, ради нее он захватил власть в поселке и разорил предприятие купца - чтобы привести Салку хозяйкой в прежний барский дом. Салка - умная девушка, и сильная, и довольно быстро заметит: да, Стейнтор действует на нее гипнотически, но и она над ним власть имеет, и сумеет этим воспользоваться. Знаешь, мне кажется, что, даже если она не устоит перед ним и придет в бывший дом купца, это будет лучший вариант, чем гнуть спину за гроши, мыкаться по чужим углам, содержать инфантильного попрыгунчика и состариться раньше времени от непосильного труда...

– Ты думаешь, что Стейнтор лучше, чем Арнальдур?
– удивилась Лиля.
– Ну ты даешь, Ника, твоя логика иногда заводит в тупик.

– Если выбирать меньшее из двух зол, то Стейнтор, такой, каким он стал к концу романа, меньшее зло для Салки Валки, - Ника доела пышки.
– Да, он негодяй и аферист. Но он боится снова обидеть падчерицу, хочет, чтобы она снова его полюбила и все для нее сделает. А Арнальдур думает только о себе, по уши ушел в свои душевные метания и переживания от того, как ему тяжело в этом грубом мире, больше ничем не озабочен и думает, что все должны только заботиться о его комфорте и вообще весь мир создан для его удобства. Нарцисс, в общем. Такого тяжело любить, всю душу вымотает.

Они не спеша пошли в сторону Крестовского острова, чтобы прокатиться на колесе обзора в парке и ехать домой.

– Ника, а откуда ты знаешь, что чувствует женщина, брошенная любимым?
– спросила Лиля.
– Ты же хвасталась, что еще ни один парень не задурил тебе голову.

– Наблюдаю по долгу службы; иногда приходится работать с такими вот далеко зашедшими любовными драмами. Такого насмотрелась, что рада за себя. Я по природе циник-прагматик, и всю эту лирику-романтику вижу без прикрас и не тупею при виде какого-нибудь обаяшки только потому, что он цитирует Ницше и Кафку, бархатным голосом говорит комплименты и белозубо улыбается.

– Ты тогда, наверное, сразу прикидываешь, сколько стоили ему фарфоровые импланты и все ли ими можно есть, - улыбнулась Лиля, - и представляешь себе, как он грызанул сухарик и сломал фарфор, и начинаешь трястись от смеха?

– И это помогает, - кивнула Ника, - стоит только представить себе очередного обворожительного красавца в нелепом виде и я уже не воспринимаю его как возможный объект страсти. Естественно, мужчина быстро замечает, что я над его ухаживаниями смеюсь, и либо отчаливает, либо начинает общаться нормально.

– То есть, надоедливому ухажеру нужно только показать, что он смешон?
– развеселилась Лиля.
– А для этого всего лишь надо представить его... Ну, например, бегущим в подштанниках за электричкой!

– Ну, у тебя и фантазия!
– расхохоталась Ника, - я своих или сбрасываю в Грибанал, или надеваю на голову урну. А ты придумала еще лучше! Без штанов за поездом! Молодец Лилька!

– Неужели в Питере нет парня, в которого можно влюбиться?
– поинтересовалась Лиля.
– В таком огромном городе?

– Может и есть, но мне это пока не нужно. Да что мы, о парнях, что ли, будем разговаривать, как восьмиклассницы?!

– Ладно, не будем о драконах, - вспомнила малопристойный анекдот Лиля, - сменим тему! Знаешь, мне Сигурлина напоминает героиню "Двадцати лет". Тоже ни о чем не мечтает, кроме того, чтобы рядом был мужчина, родить ему побольше детей, и в этом она видит женское счастье. Только такой муж, как героине фильма, Лине не встретился, зато негодяев было полно.

– Негодяи?
– переспросила Ника.
– Да нет... У мужиков полигамия в крови с первобытных времен, основной инстинкт прежде ума срабатывает, вот они и стремятся перетрахать как можно больше баб. А Сигурлина практически сама напрашивается, чего же мужикам отказываться? Если бы ей встретился такой муж, как героине Гундаревой, Сигурлина стала бы такой же почтенной женой и матерью. И наоборот, как сложилась бы судьба героини фильма, если бы вместо мужа она встретила того же Стейнтора или Али? Тоже мыкалась бы по стране, неприкаянная, с голодным ребенком на руках, перебивалась бы случайными заработками и слышала бы шепот за спиной...