Библия улиток

Мелемина Евгения

– Моя база секретный объект, – сообщил Командор, – и она перестанет быть таковой, если толпа ваших людей будет над ней топтаться.

Понтифик все еще терпеливо улыбался.

– Астрия – база открытая, исследовательская, добро пожаловать.

– Командор, – задушевно шепнул понтифик, – вы же понимаете, что обязаны подчиняться Синдрому? Девиз нашего государства – управляем вместе, и вы, как подчиненный…

– Вам лень? – спросил Командор. – Лень тащиться в Астрию?

– Простите, но есть ваши обязанности…

–

Моя обязанность – оставить эту базу секретным объектом. Проведете обряд в Астрии. Предоставлю вам фото Ворона в полный рост, этого будет достаточно.

– Мы не можем совершать священный обряд во имя пустого места.

– Правда?

Некоторое время понтифик молчал. Потом вскинул мутноватые глаза, словно советуясь с высшими силами, и перевел тему. Значит, придумал рычаги давления и попытался переключить внимание со спрятанного козыря.

– Вы разместили на базе наш крелий?

– Нет.

– Это было оговорено в договоре о передаче спонсорских средств. Мы оплачиваем разработки, вы помещаете крелий и принимаете двоих служителей. Работающие у вас люди имеют право посещать место молитвий и духовного отдохновения.

– А еще они имеют право ходить в цирк и по проституткам, но я не привел сюда слонов и не открыл бордель.

– Вы недолго задержитесь на этом месте, Командор.

– Всего хорошего.

Командор отключил коммуникатор, с сожалением посмотрел на остывший обед – картофельное пюре и кусочек недоеденной котлеты.

Черт знает что такое: и без того сидишь тут как на пороховой бочке, так еще и устраивай место для сборищ разных фанатиков.

Армия должна быть армией, подумал Командор. Это значит – делай то, что должен, а не то, что хочется.

Если Совет примет мнение понтифика как руководство к действию и Командор получит приказ – приказ будет выполнен. Если понтифику хочется расширить сеть своих шалманов, пусть делает это где-нибудь в другом месте.

А ведь понтифик с самого начала подозревал такие проблемы, усмехнулся Командор про себя. Еще тогда, когда требовал, чтобы базой руководил кто-то из мальков, выросших в Свободе, а не опытный военный с неблагонадежной биографией.

Только сомнения в том, что новичок сможет грамотно провести операцию «Апокалипсис», заставили понтифика отказаться от своих претензий. Он делал крупную ставку и желал видеть за столом видавшего виды крупье.

Операция «Апокалипсис» – вот она вся, как на ладони. Свобода теряет население устрашающими темпами. За восемь лет правления Синдрома (Управляем вместе!) из нее сбежало около десяти миллионов человек – они недалеко ушли, в подчиненный когда-то столице Фарест, тот самый, с блэкджеком и шлюхами, рассадник скверны и разврата.

Восполнить убыль некем. Свобода так неприязненно относится к сексу, что заниматься им здесь – дурной тон, и так плохо обеспечивает свое население, что оставлять детей

в живых – невыносимо накладно.

Жизнь бесценна, твердят со всех экранов, жизнь бесценна, вопит социальная реклама с улыбающимися нежными младенцами. Понтифик лично прихватывает в каждую руку по дитю и позирует с ними на фоне крелиев.

Совет, напуганный превращением Свободы в царство стариков, согласился принять запрет на аборты, сочинив длинную путаную историю о праве на жизнь и вековых традициях. Вековые традиции лоббировал лично понтифик, размахивая выдранными с корнем цитатами о душе, грехах и прошлом славной страны.

Аборты запретили, и на экранах Командора стали возникать новые сцены – подвальные помещения, грязные щипцы, окровавленные рваные простыни и передача денег из рук в руки от трясущейся леди к полупьяной медсестре.

Ведра с кусками мяса, белые женские трупы с гниющим нутром.

Командор пил чай и с интересом ожидал реакции Синдрома. Синдром хранил царственное молчание, но, как оказалось, уловил нелестные для себя настроения, потому что вдруг обнаружил корень всех проблем и указал на него обозленным людям.

Корнем проблем оказалась плохая экология. Демонстрировались мутные воды, радиационные замеры почв и графики солнечной активности.

Ресурс-войны, унесшие жизни крупных государств, якобы оставили процветающей Свободе плохое наследие. Тучи с опустошенных территорий несли кислотные дожди, реки с вымерших долин волокли за собой тонны радия и плутония, птицы на крыльях доставляли родовую чуму и прочие страшные болезни.

Синдром негодовал вместе с остальными. Потрясал кулаками и требовал восстановления справедливости.

В это же время по дорогам к Фаресту все скользили и скользили по ночам машины с «туристами», отправляющимися на отдых вместе со всеми своими сбережениями, и зачастую – прихватив и сбережения ближнего своего.

С одним таким туристом Командор как-то перекурил возле поворота на Астрию. Командор любил ходить пешком, он все еще был крепок и пара часов в одну сторону по-прежнему воспринималась им как приятная прогулка.

Он возвращался с базы в хорошем настроении, побыв наконец наедине с собой и полюбовавшись быстрым нежным ручейком, попавшимся на пути. Туриста остановил взмахом руки.

Тот плавно прибыл к обочине, открыл окошко и спросил:

– Куда?

– Огоньку не найдется?

Турист кивнул, глянул на Командора и выбрался из машины.

Они стояли, прислонившись к капоту, курили и смотрели на серую ленту дороги, уходящую к городу-кораблю, начиненному неоном, блеском, дымом и девками в разноцветных париках.

– Один?

– Ага, – сказал турист и сплюнул.

– Насовсем?

– Ага.

Командор не стал больше задавать вопросов, по опыту зная, что чем больше молчишь, тем больше услышишь.