Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги

Кроссан Джон Доминик

И наконец, словно этого мало, новые проклятья появляются в Втор 29:19–27, вслед за чем идут (в меньшем количестве) благословения во Втор 30:1-10. К примеру, если ты проклят, «…сера и соль, пожарище – вся земля; не засевается и не произращает она, и не выходит на ней никакой травы, как по истреблении Содома, Гоморры» (Втор 29:23). А если благословен, «приведет тебя Господь Бог твой в землю, которою владели отцы твои, и получишь ее во владение, и облагодетельствует тебя и размножит тебя более отцов твоих» (Втор 30:5).

Чем же обусловлена столь сильная роль Санкций во Второзаконнической традиции (и

чуть ли не идефикс на Санкциях)? И почему в них больше проклятий и наказаний, чем благословений и наград? Какова матрица этого слишком уж негативного представления о завете, которое в конце VIII века до н. э. перекочевало из Северного царства Израильского в Южное царство Иудейское, где и было оформлено в конце VII века до н. э.? Как всегда, учтем ситуацию на тогдашнем Ближнем Востоке. К VIII веку до н. э. Хеттская империя, могущественная империя бронзового века, давно почила в бозе, зато в расцвете находилась (Нео) – ассирийская империя, еще более могущественная империя железного века. С одной стороны, как мы помним, хеттские договоры XIV–XIII веков до н. э. обычно завершались кратким перечислением проклятий за неверность и благословений за верность. В главе 5 мы уже рассмотрели пример таких Санкций, где благословений и проклятий поровну.

С другой стороны, ассирийские договоры VIII и VII веков до н. э. все более увеличивали раздел Санкций. При этом благословения обычно вообще отсутствовали, а проклятья возглашались с символическими действиями и устрашающими ритуалами. От договоров до тактики осады – Ассирия использовала имперский террор в качестве сознательной военной стратегии и просчитанной внешней политики. На мой взгляд, Второзаконническая традиция сделала, к добру или худу, ассирийскую модель договора ключом к пониманию завета Божьего с Израилем.

«Не ставьте себе иного царя, иного господина»

Приведем яркий пример одного из ассирийских вассальных договоров, уделив особое внимание стилю и форме, то есть насилию и даже терроризму Санкций, где вассалы призывали на себя проклятья в случае неверности. Мы увидим, сколь сильно это отличается от хеттских договоров с Преамбулой, Историей, Законом, Свидетельствами и Санкциями, которые мы рассматривали в главе 5.

В марте 672 года ассирийский владыка Асархаддон созвал торжественное собрание, в ходе которого заключил заветы с девятью малыми царствами на своей иранской границе. До наших дней лучше всего сохранился (а значит, лучше всего подходит для исследования) договор с мидийским вождем Раматаей из Уруказабарны. Подобно всем другим царям, Асархаддон требовал от последнего присяги своему сыну и преемнику Ашшурбанапалу. Только об этом и говорится в разделе Закон, и эта мысль повторяется снова и снова. [17]

17

См. полные тексты в: ANET, 534-42. С вводными описаниями см. в: Donald J. Wiseman, «The Vassal-Treaties of Esarhaddon,» Iraq 20 (1958), 1-99, с табличками I–XII.

Преамбула и Свидетельства: Преамбула (строки 1-12 и 41–50) обрамляет божественные Свидетельства (строки 13–40) таким образом, что божественные сущности и космические силы появляются почти сразу, а раздел История вовсе отсутствует.

Закон и Санкции: затем длинный раздел Закона в стиле «если ты…» (строки 51-413) образует диалектику с длинным разделом Санкций в стиле «да будешь ты…» (строки 423–529). Например: «Если ты уберешь его (текст с договором. – Д.К.), предашь огню, бросишь в воду, погребешь во прахе или каким-либо путем уничтожишь, истребишь или обратишь его лицом вниз… пусть смола и деготь будут твоей едой, ослиная моча – твоим питьем, нафта – твоим благовонием, речной камыш – твоим убежищем; а злые духи, демоны и соглядатаи да изберут твои дома в качестве своих обителей» (строки 410–413, 492–493).

Затем, словно вышесказанного мало, следует длинный список проклятий в стиле «как… так пусть». Это ритуалы, в ходе которых вассалы совершают символические действия, знаменующие их беды в случае неверности (строки 560–668). Например: «Как эти весенние ягнята и овечки взрезаны, и их кишки обмотаны вокруг их ног, так пусть кишки твоих сынов и дочерей будут обмотаны вокруг твоих ног» (строки 551–554). К слову сказать, этот тип ритуала подразумевается в сценах «отрезания» завета в Быт 15:7-21 и Иер 34:18.

И наконец, особенно отметим следующие две детали в разделе Закон. Во-первых, любовь означает верность: «Если ты не будешь любить престолонаследника Ашшурбанапала, сына твоего господина Асархаддона, царя Ассирийского, как любишь собственную жизнь…» (строки 266–268). Во-вторых, верность означает эксклюзивность: «Не ставьте себе иного царя, иного господина» (строка 301). Сопоставьте эти повеления со словами Второзакония: «Слушай, Израиль: Господь,

Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими» (Втор 6:4–5).

Санкции как проклятия занимают 254 из 674 строк (38 %) Асархаддоновой династической паранойи. И эти ассирийские вассальные договоры (с их сильным акцентом на Санкции, а не на Историю, а в рамках Санкций – на проклятья, а не на благословения) суть метафора, модель и матрица для Второзаконнической концепции завета. Более того, можно показать прямую связь между ассирийскими и второзаконническими проклятьями. Приведем два примера.

Во-первых, договор между Асархаддоном и Раматаей приводит следующее двойное проклятие: «Пусть Син, светило небес и земли, покроет тебя проказой… пусть Шамаш, свет неба и земли… отнимет у тебя зрение» (строки 419–422). Здесь весьма органично сочетаются лунный бог Син и солнечный бог Шамаш. Сходное сочетание проказы и слепоты есть во Второзаконии: «Поразит тебя Господь проказою Египетскою, почечуем, коростою и чесоткою, от которых ты не возможешь исцелиться; поразит тебя Господь сумасшествием, слепотою и оцепенением сердца» (Втор 28:27–28).