Бич сновидений
Шрифт:
«Он делал для тебя двадцать лет то же, что и для меня…» — прозвучала чья-то фраза из будущего или недавнего прошлого.
Я делал всегда одно и то же.
Искал, находил и помогал ловить дэймосов. Сначала Феликсу. Потом Тайгеру. Никто не знал об этом. Негласная информация, надежно запертая в сейфе моего подсознания.
«…не помню… как это называется в реальном мире…» — я улыбнулся невольно.
Перековщик быстро понял, что я слишком ценен для того, чтобы использовать меня лишь как эпиоса в Центре снов.
…Мне не нужно было приезжать к Тайгеру специально. Он приходил во сне. И давал наводку.
«Поговори с этим человеком… может быть, выяснишь что-то в разговоре. И найдешь пути в его сне».
…Иногда.
А иногда просил проверить вещь.
Феликс служил Фантасу (как и Тайгер), я — Морфею. Я разыскивал, обнаруживал, вызывал симпатию, запутывал, ошеломлял, озадачивал, был способен во сне принять облик любого человека, полностью копировать его голос, манеру, привычки. Отвлекал создателей кошмаров. И пока их внимание было приковано ко мне, кто-то более сильный наносил удар…
— Что же ты никак не умрешь?.. — прошипел над ухом разъяренный голос Прокруста. Он выглядит уже не таким уверенным как прежде, однако его рука с ножом по-прежнему тверда.
Когда жизненная сила целиком уходит, тело сновидения словно тает, превращается в дым. И вместе с ним погибает реальная, физическая оболочка.
Я не умирал потому, что погружал себя в воспоминания о своей болезненной трансформации. Эти два «ритуала», воспоминания и мучительная явь, сливались, и я знал, что должен выдержать…
Я не жертва. Я — источник контроля.
Пока я здесь, у них есть время добиться цели.
В моей голове звучит музыка… песня. «На пути».? Три минуты тридцать две секунды. Я считаю время.
…Я точно знаю, что я рядом с тобой…
Меня окружает только ослепительно белый свет
Я ищу твои следы на снегу
Здесь в вечных льдах…
Пока еще я могу сосредоточиться на этой мелодии и слышать, как текут ноты, вырываясь из-под клавиш невидимого пианино. Вспыхивают слова о снеге и одиночестве в моей памяти…
…Когда я узнал про Андониса, и что темный оракул «забрал» его память — первая моя мысль была про Тайгера. Получив знания про него, Прокруст воспользуется этим, чтобы уничтожить охотника. А Тайгер — это Полис. Защита Полиса. Поэтому моему городу грозит опасность. Времени мало. Если он нападет — Тайгеру не выжить. Мне надо отвлечь его чем-то другим.
И я буду отвлекать, сколько смогу.
Главное — заинтересовать. Неважно, чем. Неважно, с какими последствиями.
Пусть остальные думают, что они могут сделать.
Пусть делают это.
У Герарда будет много работы.…Не знаю, как они справятся.
Но я не хочу увидеть, как Полиса не станет.
Поэтому сначала на пути «причиняющего страдания» встану я. А у других будет время.
Мне не привыкать к такому. Суицидальные миссии я проходил еще с Феликсом.…или практически суицидальные.
И я, в любом случае, либо уйду раньше, чем падет Полис. Либо помогу его спасти.
Вариант погибнуть — реален. Но он был реален всегда.
Умирать за то, что любишь — приятно.
Как и жить за то, что ты любишь.
Я постараюсь выжить.
Но это не самое важное.
Мне надо просто выиграть время.
…Тело сновидения — не физическое тело. И убить его — не настолько легко…не просто ударом ножа или кастета. Поэтому темный оракул организовал эту церемонию.
Он хочет уничтожить меня сам, своими руками осквернить храм, закрыть Хроносу путь из Глубин к людям и… перевести на себя часть его могущества.
Но способность умертвить серьезно зависит от сил двух столкнувшихся сновидящих.
Учитывал ли это Прокруст, строя свой план?
Однозначно, да.
Кроме того, что у него бесконечное количество времени, чтобы я не выдержал в итоге — у него были танатосы. Которые способны убить меня быстро.
Но я оказался гораздо сильнее, чем он думал.
Чем все они думали.
И мой друг, Герард — также был намного мощнее, чем он рассчитывал.
Прокруст, наконец, понял, что пришла пора призвать профессиональных убийц мира сновидений.
— Стикс, убей его! — слышу я приказ темного оракула.
Черная вода живой змеей потекла ко мне, но багровая лава накрыла ее, задушив в своем кипящем потоке.
Огонь Феникса хлынул к врагу, и тот снова сдвинул секунды. А Герард вновь устремился за ним.
Круговорот времени… оборот часовой стрелки.
Здесь больше нет людей или хотя бы кого-то, похожего на людей.
Схлестнулись стихии, чудовищно-гротескные образы перетекали один в другой. Душили друг друга, опрокидывали в хаос и вырывали из него новых существ.
Слишком быстро, чтобы можно было понять, кто какую силу сна призывает.
Рой бабочек с обсидиановыми лезвиями на крыльях поглотила многоголовая гидра, пробившая дыры в полу — и взорвалась сотней каменных обломков.
Черный водопад застыл уродливой аркой и рассыпался тлеющими углями. Змей с головой, обрамленной стальными перьями, рухнул на каменный пол, извиваясь и круша колонны, когда огненный ошейник сдавил его…
Алое пламя вспыхнуло яростной силой и пригнулось к полу. Я увидел как, приняв человеческий облик, отшатнулся Феникс, схватившись за грудь. Но тут же выпрямился и пожар вновь взметнулся к самому потолку.