Бич
Шрифт:
Привольнов отодвинул от себя чашку.
— Да так, — сказал он с грустным выражением лица. — Вспомнил кое-что. Однажды теща, жена и сын уехали на курорт. Путевку семейную купили в Крым. Я не смог поехать, на работе не отпустили. Остался один в квартире. Выпивал я уже тогда прилично. Выпить хочется, а в кармане, как всегда, пусто. Сижу дома, вдруг слышу, бабахнуло где-то что-то. Подумал, крышка с консервной банки слетела. Теща все консервировать любила. Посмотрел, нет, все банки вроде целые стоят. Облазил всю квартиру и нашел. За диваном бутыль вина двадцатилитровая стоит. Мария Андреевна,
— Да, — качнула головой Ситникова. — Жалко старушку… Но что делать-то думаешь, Жорик? — спросила она, имея в виду переплет, в который угодил Привольнов. — Как выбираться будешь?
Жорик покривился, удобнее устраивая на коленях больную руку, и заявил:
— Буду правду искать.
— А найдешь ли? — с нотками сомнения в голосе обронила Ситникова.
— Попробую. Может, что и выйдет.
— Загуляешь ведь, Жорик, и конец твоей правде.
Изменилось что-то в лице Привольнова. Оно напряглось, а в глазах появился стальной блеск.
— Не загуляю! — сказал он твердо. — Я больше пить не буду!
— Дай-то бог, — вздохнула Тамара и легонько хлопнула ладонью по столу, будто судья молотком на суде присяжных, перед тем как вынести свой вердикт. — В общем, так, Жорик. Пока заживет рана и решатся твои дела, можешь пожить в моей квартире. Дальше — увидим. Деньги тебе сейчас нужны, а их, наверное, у тебя нет?
— Нет, — вынужден был признать Привольнов. — Но у меня есть телевизор. Продам его.
Тамара приподняла брови:
— Много ли тебе за него дадут? Это во-первых. А во-вторых, как же ты его продашь, если в квартиру свою попасть не сможешь. Там тебя наверняка полиция поджидает. Мне к тебе за теликом идти тоже смысла нет. Полиция живо тебя вычислит. Короче, сделаем так. Я дам тебе денег. Есть у меня кое-что из сбережений. Выкрутишься, заработаешь — отдашь. Ну а если пропьешь, пусть они будут на твоей совести. А теперь давай спать укладываться. Устала я что-то сегодня после дежурства.
Этим вечером оклемавшийся Привольнов перебрался на диван в лоджию, а хозяйка легла спать в своей комнате.
Несколько дней Жорик не выходил из дому, дожидался, когда заживет рана на плече. Забота специалиста, хорошее питание, спокойная, уютная обстановка сделали свое дело. Привольнов быстро шел на поправку. И вот наконец в один из вечеров он объявил Тамаре, что чувствует себя превосходно и с завтрашнего дня берется за решение своих проблем.
На следующее утро Жорик проснулся в квартире один. Тамара уже ушла на работу. В зале на кресле он обнаружил костюм, рубашку и туфли. Поверх одежды лежала пачка денег.
Вещи принадлежали мужу Тамары — Аркадию. Почти новые. Всего-то пару раз надевал. Гражданку Аркадий вообще редко носил. Все в военной форме ходил. После гибели Аркадия женщина раздала вещи мужа, а вот костюм, рубашку и туфли приберегла. Будто еще на что-то надеялась. А может, просто решила оставить в доме хоть что-то, что хранит тепло мужа. Во всяком случае она сложила перечисленные вещи в большой целлофановый пакет и спрятала в шифоньер. И вот они пригодились. Дай бог, чтобы для благого дела. Сегодня утром Тамара достала их, отгладила одежду, протерла обувь.
Рубашка, брюки и пиджак пришлись Привольнову впору. А вот туфли оказались великоваты. Ничего, сойдут. Жорик оделся, глянул на себя в зеркало и остался доволен. Еще бы! Он уже несколько лет нормальных вещей не носил, все в обноски да опорки рядился. Привольнов повертелся перед зеркалом. Еще бы солнцезащитные очки раздобыть, и в таком «прикиде» его ни один мент не узнает. Хотя было тепло, пиджак Привольнов решил надеть — для солидности. Сунув деньги в карман, вышел в подъезд.
Несколько дней назад, когда Привольнов говорил Ситниковой, что больше пить не будет, он не врал. Жорик твердо решил начать новую жизнь — жизнь, в которой не будет места водке. Что ж, посмотрим, что из этого начинания получится.
ОЛЕГ СТРАЖНИКОВ
Майор полиции Олег Владимирович Стражников работал в РОВД Орджоникидзевского района начальником отдела по работе с молодежью. В его ведении находились проститутки, наркоманы, употребляющие слабые наркотики, и прочая молодежь в возрасте до двадцати семи лет.
Стражникову было около сорока. Когда-то он служил в войсках специального назначения, а после окончания двух сроков контрактов вернулся в родные места. Мог бы, конечно, еще послужить, здоровья и сил хватало, но семейные обстоятельства заставили уволиться. Отец заболел, да и жениться пора уже было, семьей и детишками обзаводиться. На гражданке бывшего спецназовца с удовольствием взяли в полицию, работая в которой он заочно окончил юрфак. Грамотный, толковый офицер числился в РОВД на хорошем счету.
Был понедельник, в РОВД проводился развод, и Стражников пришел на работу пораньше, к восьми часам утра. После развода перекинулся несколькими словами с приятелями и отправился к себе в кабинет, который делил со своим помощником старшим лейтенантом Воробьевым. Помощник уже сидел за столом, листал дело.
— Как выходные, Валера, провел? — называя молодого офицера по имени, поинтересовался Стражников.
Воробьев без всякого энтузиазма ответил:
— Да какой там отдых, товарищ майор. Стройка у меня дома. Баню сооружаем. Все выходные пахал, как лошадь.
Майор повесил на крючок фуражку и, глядя на себя в зеркало, взъерошил пятерней волосы.
— Банька — это класс! — заявил он, придавая лицу мечтательный вид. — Завидую я тем людям, что в своих домах живут. И огород можно развести, и сад, и баню, и гараж выстроить. Люблю попариться. Пригласишь, когда баню отгрохаешь?
— Конечно, Олег Владимирович! — с готовностью произнес парень. — Я вам обещаю, вы будете первым посетителем моей бани.
— Ловлю на слове, — хохотнул Стражников, направляясь к своему рабочему месту. — А вот я вчера с женой и дочками в парк ездил. Давно обещал семье провести с ними выходной день. Катались на каруселях, качелях, ели мороженое. В общем, все довольны остались. Обещал и в следующее воскресенье куда-нибудь сходить, да не знаю, получится ли.