Бич
Шрифт:
Дверь приоткрылась, и крепко стиснутые в кулаки пальцы Жорика разжались. Из склада вышел невысокий кучерявый мужчина с щегольской ниточкой усов над кончиком крючковатого носа. Это был совсем не тот человек, которого разыскивал Привольнов.
— Вы Слава? — тоном обманутого в своих надеждах человека спросил Привольнов.
Кладовщик большим и указательным пальцами провел в разные стороны по верхней губе, разглаживая усы.
— Да, а что вас так удивляет?
— Да нет, ничего, — пробормотал Жорик.
— Вы за товаром? — догадался кладовщик и выдал дежурную улыбку. — Что именно вас интересует? У нас на базе богатый
Привольнов сделал виноватое лицо.
— Простите, я ошибся. Я Славика ищу. А на вашем складе больше Вячеславов нет?
Мужчина с понимающим видом кивнул:
— Можете не извиняться, бывает. А насчет Вячеслава я вам так скажу: у нас на складе нет не только больше Вячеславов, у нас их вообще нет, потому как меня зовут не Вячеславом, а Мирославом. Просто Славик короче, вот и кличут. Ну, а теперь, извините, у меня дела. — Кладовщик снова, на сей раз ногтем большого пальца провел по усикам и скрылся на складе.
Привольнов, раздумывая некоторое время, смотрел ему вслед, потом повернулся и пошел прочь. Когда он проходил мимо грузчиков, старший из них, очевидно, наблюдавший за сценой разговора Жорика с кладовщиком, спросил Привольнова:
— Что, брат, обознался?
Жорик жестом выразил свое разочарование.
— Не тот.
— А ты в соседнем вещевом складе спроси, — крякнув, мужчина стал подниматься. — Там тоже Славик работает. — И, уже обращаясь к напарнику, сказал: — Давай, Коля, поднимайся. Пора за работу браться.
Привольнов вышел из пристройки.
Но и на соседнем складе Слава оказался не тот. Жорик не унывал. От склада к складу он стал обходить базу, расспрашивая работников, не знает ли кто Вячеслава. Везде он получал односложные ответы. Нет, не знаем. Битый час потратил Привольнов на розыски. Увы, напрасно. Измученный и расстроенный, он присел на скамейку между двумя складами передохнуть. Здесь на него и наткнулся уже знакомый Привольнову мужчина с похожей на раздутую кеглю фигурой.
— Ну что, нашли своего Славика? — поинтересовался мужчина, останавливаясь рядом с Жориком.
Начальство уважать нужно, это каждый ребенок еще с детского сада знает. Привольнов поднялся:
— Нет, не нашел.
Завскладом некоторое время смотрел на огорченного Жорика тусклым, ничего не выражающим взглядом, потом спросил:
— Ну-ка какой он из себя, ваш Славик? Опишите его.
Хотя Привольнов всего два раза видел Вячеслава — первый раз в день знакомства в баре, второй — когда Славик отдавал ему автомат, — облик подставившего его человека навсегда врезался в память Привольнова. Еще бы! Вячеслав круто изменил его жизнь, а точнее, загубил ее. Каждый раз в своих мыслях Жорик снова и снова возвращался к образу Вячеслава, вспоминал все новые и новые подробности этих встреч и потому сейчас мог с уверенностью описать каждую черточку лица ненавистного ему человека, склад его фигуры, даже мог сказать, какого цвета у него глаза.
— С меня примерно ростом, — начал Привольнов, в глубине души не очень-то надеясь на помощь завскладом в поиске Вячеслава. — Темноволосый, глаза стального цвета, нос прямой, губы тонкие, крепкая, слегка выступающая вперед челюсть, широкие плечи. Ну что еще?.. Поджарый, ходит, подавшись вперед.
Поджав нижнюю губу, завскладом несколько мгновений стоял с видом размышляющего над чем-то человека, затем спросил:
— А у этого Славика пальцы на руках все целы?
Вот тебе и на! Помнить образ Вячеслава Жорик помнил, а вот о такой его отличительной особенности забыл. Действительно, еще в баре во время первой встречи Привольнов обратил внимание на то, что у Славика отсутствовала на указательном пальце правой руки одна фаланга. Как же он мог упустить из виду такую примету Вячеслава?
— Да, действительно, — произнес он с видом прозревшего вдруг человека. — У Славика на одной руке не хватает полпальца. — И Жорик показал на своей руке, какого именно.
— Так то же не Вячеслав! — изобразив расстройство, мужчина слегка хлопнул себя руками по бедрам, — А Андрей Загребнов. Он у меня на складе грузчиком работал, да я его уволил. Лодырь ваш знакомый оказался. Вечно его не было на рабочем месте. Все ходил по базе, язык чесал, все вынюхивал чего-то да высматривал. И отпрашивался с работы часто, а то и прогуливал. Надоел он мне, вот я его два дня назад и рассчитал.
Тот, кто терял в своей жизни надежду на удачу, а потом неожиданно обретал ее вновь, поймет Привольнова. Он воспрянул духом.
— А вы не знаете, где живет Андрей Загребнов? — затаив дыхание, спросил Жорик.
Однако редко кому удача выпадает два раза подряд. Не повезло во второй раз и Привольнову. Завскладом развел руками:
— Нет, не знаю. Спросите в офисе, вам там наверняка подскажут адрес. — И мужчина махнул рукой в сторону стоящего в стороне от складов здания, на которое уже указывал сторож. Уже собираясь уходить, он бросил: — А вы на работу ко мне все-таки приходите!
— Непременно, — заявил Привольнов, а про себя добавил: «Если выберусь из переплета, в который угодил по вине вашего работничка, будь он трижды проклят!»
Попрощавшись, новые знакомые расстались.
Нет, не обойти, по-видимому, сегодня Жорику стороной офис. Окрыленный неожиданным везением, Привольнов бодро зашагал в указанном направлении на поиски теперь уже не Славика, а Андрея.
Нынче конторы офисами зовутся. Может быть, это и правильно. Веление времени. На смену серым казенным канцелярско-административным учреждениям с громоздкой мебелью, совковыми калькуляторами пришли новые — светлые, чистые, с современной офисной мебелью, с компьютерами, с факсами, и называть подобные организации скучным словом «контора» язык не поворачивается. Отжили свое конторы, анахронизмами стали. Однако учреждение, в которое вошел Жорик, совмещало в себе признаки конторы и офиса. Эдакая промежуточная стадия перехода одного типа учреждений в другой.
В прямоугольном, примерно восемь на двенадцать метров помещении за стойкой, отделявшей посетителей от рабочих мест служащих, стояли несколько старомодных столов вперемежку с современными офисными, на которых располагались компьютеры, факс и два принтера. На заднем плане у стены высились видавшие виды шкафы, заваленные папками с документацией. В комнате за стойкой находилось восемь человек — четверо мужчин и столько же женщин. Мужчины все как на подбор, молодые, крепкие, приятной наружности. Женщины так себе. Одна была ширококостная толстогубая девица с русой косой, уложенной на затылке в сложную конструкцию; другая — седовласая мымра с угрюмым взглядом; третья — дородная грудастая тетка с мясистым лицом; четвертая — крашеная блондинка лет сорока в больших очках с обвисшими, будто у оплывшей восковой фигуры, щеками.