Бич
Шрифт:
— Лица — нет, — покачал головой Александр. — Как я уже говорил, они были в масках. Вязаные такие шапочки с прорезями для глаз и рта, как у омоновцев. Одеты неброско — в потертые джинсы и простенькие рубашки. Один был высокий плечистый, другой — обычного телосложения, среднего роста. Третий — плотный, невысокий.
— А вы у Таньки Красноголовки спросите, — вмешалась Виктория, — если вас очень уж внешность бандитов интересует. Она продавщица из магазина неподалеку. Танька их видела.
Привольнов посмотрел на женщину заинтересованно:
— Значит, все-таки есть очевидцы, видевшие их
— Она через пять магазинов от нашего работает, — заявил Александр. — Номер магазина… — он мысленно подсчитал. — Сто пятьдесят четыре, кажется.
— Ладно, найду! — Жорик поднялся. — Спасибо за информацию.
— Здорово было бы, если вы их нашли бы, — вырвалось у Вики. — А то видите, — повела она руками вокруг, как бы предлагая полюбоваться на полупустой магазин. — Дело, как говорится, швах. Если нам не вернут хотя бы часть товара, мы разорены.
— Я постараюсь отыскать виновника ваших бед, — заявил Жорик, а про себя добавил: «И моих тоже».
Муж Виктории был более сдержан в проявлении эмоций, нежели жена. Провожая Привольнова к выходу, он сухо сказал:
— Вы уж постарайтесь.
Открыв дверь, он выпустил посетителя из магазина.
Привольнов направился по проходу между рядом магазинов и перилами, опоясывающими второй ярус торгового комплекса. Через каждые два магазина шли проходы к следующему ряду магазинов. В проходах имелись еще проходы, закутки и везде магазины, магазины. Отсчитав пять магазинов, Жорик вошел в шестой. Здесь продавали шмотки. Блузки, рубашки, батники, майки, джинсы, юбки были развешаны по стенам, висели рядами на вешалках, были сложены стопками за прилавком. В магазине толпились люди, в основном женщины. Привольнов, вполне освоившись с ролью следователя прокуратуры, громко спросил:
— Кто здесь Татьяна Красноголовка или Красноголовкина?!
Стоявшая за прилавком тоненькая девушка с маленьким личиком захихикала и, обращаясь к кому-то невидимому в дальнем конце магазина, сказала:
— Татьяна, тебя спрашивают.
— Слышу я, — хмуро отозвался голос, и над рядом висевшей на вешалках одежды возникла женская голова.
Жорик почувствовал себя неловко, ибо волосы девицы были выкрашены в ярко-красный цвет.
— Не Красноголовкина я, а Светлова, — буркнула девушка, и ее голова, будто огненный шар, под хихиканье тоненькой продавщицы и кое-кого из веселых покупателей поплыла над рядами вещей.
— Извините, — смутился Привольнов. — Я думал, Красноголовка фамилия ваша.
— Прозвище, которое мне совсем не нравится, — Татьяна вышла из-за вещей. В руках у нее были два пакета с джинсами. Очевидно, перед приходом Жорика она разбирала в углу магазина товар. Положив на прилавок перед тоненькой продавщицей пакеты с джинсами, она изрекла: — Вот сорок шестой и сорок восьмой размеры. — Потом обернулась к Привольнову: — Что вы хотели?
А девица из-за красного цвета волос, хоть и выглядела необычно, в целом была в порядке. У нее было милое, с редкими веснушками лицо, длинные стройные ноги, обтянутые джинсами, тоненькая талия, высокая грудь.
Жорик достал удостоверение:
— Прокуратура.
— О-ой! — сморщилась Красноголовка. — Опять! Сколько можно?
— Столько, сколько нужно, — строго сказал Привольнов. — У каждого своя работа. Где мы можем поговорить?
Девица тут же сдалась и даже кокетливо улыбнулась:
— О-о!.. На улице, наверное. А то здесь ушей много. Пойдемте! — Татьяна развернулась и, цокая высоченными каблуками, направилась к выходу. Привольнов пошел следом. На улице, встав у перил, Красноголовка достала сигареты, зажигалку и закурила. Держа сигарету между пальцами с длинными, художественно разукрашенными ногтями она глубоко затянулась и сказала:
— Я вас слушаю.
— Вы, верно, поняли, зачем мне понадобились? — изрек Жорик, становясь напротив девушки.
— Ну конечно, — девица, скривив рот, выпустила струю дыма в сторону от Привольнова. — Насчет ограбления магазина Вики и Саши Ким.
Жорик склонил голову:
— Правильно. Вы были свидетелем ограбления магазина. Что вы видели? Рассказать можете?
Красноголовка довольно изящно стряхнула пепел, постучав кончиком указательного пальца по сигарете.
— Но я уже рассказывала обо всем полиции, — возразила она.
— Я бы хотел услышать рассказ из ваших уст, — Привольнов взыскательно глянул на Светлову. — Тем более что я не из полиции, а из прокуратуры. Итак…
— Ну хорошо, — припоминая, Красноголовка закатила глаза. — В тот день я ушла с работы в шесть часов вечера, — начала она медленно. — У крайнего магазина стояла «Газель». Расстояние между магазином и перилами, как вы видите, небольшое, всего пара метров. Так вот грабители заткнули проход таким образом, что через него никак нельзя было пройти. По-видимому, все было продумано заранее. Завидев издалека автомобиль, люди сворачивали в боковой проход, а выходящие из-за угла магазина вынуждены были возвращаться. Я поступила так же, свернула влево и пошла к выходу с рынка не напрямую, а в обход.
— Но как же так? — подивился Жорик. — Вы видели, что ваших соседей грабят, и не сообщили в полицию?
А девица, видать, была охочая до мужского пола. Стрельнув глазами в проходившего мимо симпатичного молодого человека, она изобразила на лице недоумение и изрекла:
— Но откуда же я знала, что это грабители?! Обыкновенные мужики грузят в автомобиль товар. Может, купили что у Кимов. Погрузка и разгрузка у магазинов — обычное дело. У нас здесь оптовиков много. И вообще я вам скажу, на рынках совсем не такие отношения, как на производстве. Здесь не сослуживцы, а конкуренты. Поэтому у нас, у торгашей, не принято интересоваться делами соседей, а уж тем более считать, кому и сколько они продали или что приобрели. Дурным тоном считается.
Привольнов с понимающим видом кивнул:
— Как выглядели грабители? Лица запомнили?
— Нет, не обратила внимания. Обычные работяги. Не в моем вкусе, чего их разглядывать-то? Помню, в джинсах вроде были одеты да в рубашках темных. Трое грузили, а один в машине сидел. Водителя я заметила, когда к рынку шла с той стороны.
Жорик понял, что теряет даром время, расспрашивая Красноголовку, но на всякий случай поинтересовался:
— Добавить ничего не можете?
Девица затянулась в последний раз и ловким щелчком швырнула окурок за перила.