Бич
Шрифт:
Анатолий выслушал Привольнова со скепсисом.
— И на основании этого ты решил, что я убийца? — Коченков явно почувствовал облегчение, узнав на чем зиждется обвинение захватившего его человека. — Должен признаться, я действительно не был в банке, — заявил он и тут же поспешил добавить: — Но алиби у меня есть. В интересующее тебя время я находился… — Коченков замялся. — В общем, у одной женщины.
Вот тебе и на! Не думал Жорик, что, плетя секьюрити небылицы о проверке неверного мужа, он попал точно в цель.
— Я действительно был у женщины! — сказал Коченков. — Зовут ее Наталья, а фамилия Савченко. Я и сейчас к ней
Жорик посмотрел на очкарика недоверчиво:
— Так что же ты мне сразу не сказал о подруге, а морочил голову с банком?
Анатолий повеселел, очевидно, надеясь на скорое разрешение недоразумения.
— Ну, во-первых, я женат, с какой стати я первому встречному о своих делах рассказывать буду. Во-вторых, ты пришел в мастерскую агрессивно настроенным, вел себя неадекватно, наехал на меня. Я почему-то решил, что ты и есть убийца, испугался и поднял переполох. Но ты сам виноват. Пришел бы с миром, все как следует объяснил, тогда и мне не пришлось бы тебя обманывать. Ну так пойдешь со мной или нет? — Коченков из кожи вон лез, чтобы выказать Жорику расположение.
Привольнов все еще хмурился:
— Погоди. Вначале расскажи об этой женщине и о своем визите к ней. Когда пришел, когда ушел, что делали?
— А… понимаю, — тоном заговорщика сказал Коченков. — Ты хочешь очную ставку провести, как в полиции. Я понимаю, да… Наталья — молодая женщина двадцати семи лет. Была замужем, да неудачно. Детей нет. Живет одна в двухкомнатной квартире, бывший муж оставил. Познакомился я с Натальей примерно год назад. С тех пор и встречаемся. Я делаю ей иногда подарки, подкидываю деньги, а она взамен дарит мне любовь. Такое положение дел нас обоих устраивает. Во вторник я пришел к ней после работы около шести часов вечера, — бойко говорил Коченков. — С пустыми руками я к Наталье не хожу. Принес хороших конфет, бутылочку вина, дорогие сигареты, ну там бананы, маслины и прочее. Встретила меня Наталья как обычно, это значит, не проявляя особых эмоций. У нее подруга ее была, Лена. Мы посидели на кухне, немного выпили, закусили. Я в тот день без машины был, потому позволил себе несколько рюмочек вина. Потом Лена ушла. Мы остались вдвоем. Посмотрели телик, показывали… Что же показывали… — вспоминал очкарик, закатив глаза. — Ах да, показывали фильм по роману какой-то писательницы детективов. Телик мы вырубили и занялись тем, за чем я, собственно говоря, и пришел к Наташе, — сексом. Ушел я от Савченко часов в одиннадцать вечера.
Коченков закончил речь. Привольнов некоторое время, раздумывая, молчал. По его лицу нельзя было понять, верил ли он Анатолию или нет. Наконец Жорик изрек:
— Ладно, поехали к твоей подруге, узнаем, что к чему.
Анатолий медлить не стал. Быстро завел двигатель и развернул машину. Ехали всего пару минут. Скатившись с горки к одиноко торчавшей у дороги среди домиков частного сектора десятиэтажке, Анатолий притормозил. Здание было новеньким, за ним воздвигалась еще одна коробка. Возможно, скоро дома частного сектора снесут и вместо них появится новый жилой массив.
Вылезая из автомобиля, Жорик предупредил Коченкова:
— Только смотри, Анатолий, не шали. Попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель — сбежать от меня, снова поднять бучу или что-то в этом роде, — я расценю твое поведение как нежелание предоставить алиби, а следовательно, буду считать тебя виновным. И уж тогда, поверь мне, я с тебя шкуру спущу.
Захлопнув дверцу автомобиля, Коченков с готовностью откликнулся:
— Согласен. Но только и ты пообещай мне, что если Наталья подтвердит мое алиби, то ты оставишь меня в покое и я никогда в жизни больше не увижу твою физиономию.
— Идет, — хмыкнул Жорик.
Негромко переговариваясь, мужчины пересекли площадку перед домом и вошли в подъезд. Хотя десятиэтажка и казалась с виду новенькой, подъезд уже был изрядно обшарпан. Когда поднимались в лифте, Коченков спросил:
— Как тебя представить Наташе? Я даже имени твоего не знаю.
— Другом своим назови. Жориком Привольновым.
Коченков поправил очки и покачал головой:
— Другом не пойдет. С какой стати друг будет допрашивать любовницу друга? Давай я тебя лучше следователем представлю. Тогда будет все логично, и Наталья охотнее станет отвечать на твои вопросы.
Предложение было дельным, но Жорик заколебался:
— А если удостоверение попросит, что тогда?
— Не попросит! — Коченков сделал жест уверенного в своих словах человека. — Ты же со мной придешь. Я тебя официально представлю.
Привольнов сдался:
— Ладно, поступай как знаешь.
— Отчество твое как?
— Константинович, — буркнул Привольнов.
На десятом этаже лифт поджидала девушка с громадным псом. Опасливо поглядывая на питомца девушки, мужчины обошли собаку и направились к квартире Натальи Савченко.
Двери открыла высокая, стройная молодая женщина с пепельными волосами. У нее была пористая кожа лица, заостренный нос, большие подслеповатые глаза, которые она слегка щурила. Все — и величавая осанка, и гордо посаженная голова, и грациозные жесты — говорило о том, что перед вами породистая, прекрасно знающая себе цену женщина. Савченко гостя ждала. На ней было вечернее платье, изящные туфли.
— Здравствуй, Наташка! — заворковал очкарик и отдал молодой женщине коробку конфет, шампанское же продолжал держать в руках. — Ты извини, я не один. Разреши представить тебе — следователь прокуратуры Георгий Константинович Привольнов.
Амплуа следователя было для Жорика непривычным, и он, слегка смущаясь, проговорил:
— Можно просто Георгий.
Ухоженные брови Натальи приподнялись. Она вопросительно взглянула на Анатолия.
— Что-то случилось? — Голос у нее был низким, с властными нотками. В дуэте с Коченковым она явно привыкла играть первую скрипку.
Анатолий залебезил:
— Да нет, все в порядке. Простая формальность. — Он улыбнулся: — Может, впустишь нас в дом? Там я все объясню.
— Да, пожалуйста, проходите, — молодая женщина шире открыла дверь и отступила.
Мужчины вошли в коридор, а затем — в гостиную. Бывший муж оставил Савченко неплохо обставленную квартиру с хорошим ремонтом. Наверное, в качестве отступного отдал. Мягкая мебель, телевизор были хорошего качества; потолок с подсветкой; на полу толстый ковер; на окнах дорогие портьеры. Сквозь дверь в углу просматривался кусочек устроенной в лоджии оранжереи. Привольнова хозяйка усадила в кресло, сама вместе с Анатолием устроилась на диване.
— Понимаешь, Наташенька, — заговорил Коченков, всем своим видом давая понять, что не следует относиться к визиту следователя уж очень серьезно. — Помнишь, я тебе рассказывал, что одного из мастеров моей мастерской убили?