Билет на ладью Харона
Шрифт:
– Здравствуйте, девушки. Неужели я произвожу впечатление человека, способного оставить таких красавиц без помощи? Что у вас случилось? – Тарханов широко улыбнулся, опуская ногу на асфальт, и тут же понял, что дело тут совсем в другом.
Глаза и лица у девушек выражали отнюдь не страх перед тем, что незнакомец откажется помочь им, скорее они боялись за него.
– Вы в город? Не надо туда ехать, там… там что-то случилось! – выпалила первая, а вторая зачастила в унисон: – Бандиты, какие-то бандиты напали на город, в центре сильно стреляют,
– И всех, кого по дороге встретите, – он еще сказал, – предупреждайте, чтобы не ехали, а в Воронцовке сразу в полицию, скажите там, большая банда с гор спустилась, мы в горотделе забаррикадировались, держимся, а связи у нас нет, пусть помощь шлют, – перебила сестру первая красавица, явно побойчее старшей, – только он это сказал, и телефон отключился. Мы сразу подхватились, хорошо, мотор завелся сразу, и поехали, я со страху чуть ворота не снесла. Только из города выбрались, и тут она поломалась… И еще никого не встретили, вы первый…
– Стоп, стоп, девочки, успокойтесь, сейчас все будет нормально. Не курите? – он протянул им коробку «Купеческих», которые предпочитал прочим сортам за мягкую крепость и аромат настоящего трапезундского табака, предупредительно откинул крышку.
Вторая мотнула головой отрицательно, а водительница папиросу взяла. Прикурила от зажигалки, выдохнула дым, не затянувшись, впрочем.
Все правильно, две сестры, только одна «провинциалочка», а вторая, наверное, учится в столицах, на каникулы приехала, демонстрирует родным и знакомым «передовую культуру».
По тревоге поднялись, собирались в панике, однако нарядиться успела, будто не в бега кинулась, а в ресторан или на концерт.
Точнее, все наоборот. Вчера она где-то там была, а по подъему натянула на себя то, что рядом с кроватью лежало…
Касательно же налета на город… Честно говоря, чего-то подобного он и ожидал.
Однако быстро ребята спохватились. За три-четыре часа поднять в ружье столько людей, чтобы захватить двухсоттысячный город! Батальон, не меньше. Что же за дела у них тут, на юге, творятся? Нет, правы, наверное, ляховские друзья. События могут начаться даже гораздо раньше, чем они рассчитывают.
Взяли мы Маштакова с его оборудованием, и вот вам ответ! Значит, серьезная группировка у них здесь развернута, и серьезные люди ею командуют. Только получили информацию от тех, кто присматривал за особняком, и с ходу, наверняка без согласования с какими-то забугорными центрами и штабами, решение приняли, за час ударную группу сформировали и на город бросили, не считаясь с последствиями!
Это ведь объявление войны, по большому счету, после столь наглой акции ответ последует сокрушительный, не могут они этого не понимать! И раз рискнули – профессор с его машинкой для них важнее всей военной инфраструктуры
А ведь готовили ее тщательно, не один год, наверное, и сумели до последнего сохранить все в тайне. Ради такого дня?
Вот вам и всемирный джихад, акт второй, картина первая. Крепко, выходит, мы им хвост прищемили! Только неужели ж посчитали, что Маштаков и сейчас где-то в подвалах МГБ или в «Белом лебеде» сидит? А почему бы, кстати, им именно так и не подумать? Если спецслужбы ночью кого-то арестовывают, куда его везут обычно? Правильно, во внутреннюю тюрьму или в городскую. Куда ж еще? Вряд ли их вожди и шейхи настолько в курсе наших российско-московских заморочек. Были бы в курсе, играли бы совсем по-другому.
– Дяденька, что же нам делать-то? – как-то совершенно по-деревенски, со слезами в голосе вдруг спросила старшая из сестер. – Отец там, в горотделе, у них же и оружия никакого, кроме пистолетов, а когда мы еще доедем, сообщим, когда помощь придет…
– Спокойно, девчата, спокойно. Во-первых, в отделе не только пистолеты, там и автоматы, и пулеметы есть, стены у них каменные, метровые, окна с решетками, бывал, знаю, и сутки просидят, если что. Охрана тюрьмы, тоже сотни две солдат, могут поддержать. Давайте по порядку. Вас как зовут?
– Света, – сказала младшая.
– Аня…
– Вот и хорошо, Света-Аня. С машиной что?
– Откуда я знаю, – ответила Света. – Водить я умею, а что там у нее внутри… Нормально ехали, потом тянуть перестала. Машина-то старенькая, дедова еще, отцу на новую все денег не хватает, но наш «олешек» все равно хороший…
В голосе ее прозвучала ревнивая нежность, готовность дать отпор незнакомцу, если вдруг он вздумает назвать машину, которая была членом семьи еще до того, как девушка родилась, «старой жестянкой» или еще как-нибудь.
– На третьей ехали, потом чихать начал, газ до полу, а не идет, сейчас вот и на второй даже двадцати не получается, стреляет, дергается…
– Все понятно, сейчас сделаем…
Тарханов откинул крышку капота, начал разбирать карбюратор, а сам продолжал расспрашивать Свету, которая явно мыслила четче сестрицы.
– Когда все началось в городе?
– Стрельба в центре началась около пяти. Сначала отдельные выстрелы, потом прямо как салют или фейерверк. Отец позвонил в половину шестого. Выехали мы где-то без десяти шесть. Как вы думаете, что произошло? Какие бандиты, с каких гор? До них вон сколько…
– Не так и далеко, на машине полчаса-час. А зачем? Вы же местные, к полиции отношение имеете… знаете, какие в горах обычаи и настроения. Может, в банк солидные деньги завезли. А у наших властей такая дурацкая политика, что от Ставрополя до Владикавказа здесь и войск-то порядочных нет.
Он куском тончайшей нихромовой проволочки, которая имелась на подобный случай в его инструментальной сумке, прочистил жиклеры карбюратора, забитые похожей на стеарин массой.
– Чем последний раз бак заправляли?