Билет на Лысую гору
Шрифт:
Но было уже поздно. Хаврон поймал ее за крылышко и, как дохлую стрекозу, поднял к лампе.
– Ну что, трещотка? Запугивала меня? В ерш для унитаза хотела превратить? А? – поинтересовался он хмуро.
– Ты меня не так понял!.. Это было творческое сравнение!.. Отпусти меня немедленно! Ты сломаешь мне крыло! – закричала фея.
Хаврон усмехнулся и разжал пальцы.
– А-а-а! Ну не так же резко! – пискнула Трехдюймовочка, едва уберегаясь от чувствительного падения на стол.
– Так и быть! Выдавать тебя я не стану! –
– Еще чего! Стану я убираться в твоем хлеву! – возмутилась Трехдюймовочка.
Эдя удрученно развел руками.
– Не хочешь – как хочешь! Принуждать я никого не буду. Вольному, как говорится, воля. Где тут был телефон?
– Зачем это?
– Я позвоню своему приятелю из газеты «Желтый Бульвар» и попрошу его опубликовать заметку о беглой фее. Окажу ему услугу: они там вечно сидят без материалов и печатают всякую чушь про инопланетян и женщин с двумя головами. Живой феей они наверняка заинтересуются.
– Ты негодяй! Ты этого не сделаешь! Аналитический отдел на Лысой Горе просматривает всю лопухоидную прессу! – вскакивая, воскликнула фея.
Эдя ухмыльнулся. Он ощущал себя хозяином положения.
– Возможно, что я и не позвоню, – великодушно сказал он. – Но только если ты немедленно возьмешься за уборку, а прежде соорудишь мне что-нибудь на обед. Тебе предстоит пофантазировать, что можно приготовить из двух банок кильки и одной луковицы, чтобы было вкусно… Банки, так и быть, я открою сам и даже выдам наперсток, чтобы набирать воду!
Трехдюймовочка метнула в него испепеляющий взгляд.
– Когда-нибудь я посчитаюсь с тобой, наглый тип! Ты тридцать раз пожалеешь, что так поступил со мной!.. Где твоя чертова луковица?
Десятью минутами позже Эдя сидел в кухне и, искренне блаженствуя, наблюдал, как фея наперстком таскает воду в большую кастрюлю.
Внезапно звонок в прихожей робко, почти виновато тренькнул.
– Кого это еще оса ужалила? – пробурчал Хаврон, с тревогой думая о Феликсе.
Не ожидая от звонка в дверь ничего хорошего, Эдя на всякий случай захватил топорик для разделки мяса и потащился открывать.
В дверях стоял Андрей Рихардович Моржуев, ведущий «Пророка». За его спиной, то и дело поднимаясь на цыпочки, маячил красногубый церберенок.
– Утро доброе! Утро свежее! А вы, я вижу, кулинар. Мяско готовите? – сказал Моржуев, с тревогой косясь на разделочный топорик.
– Не совсем. Жду, пока мясо само ко мне придет! – уточнил Хаврон.
Топорик он все же спрятал за спину и в награду немедленно получил для рукопожатия вельможную длань. Ладонь у Моржуева была сухая и деловитая. Вероятно, единственная упражняемая
Церберенок, подражая шефу, сунул Эде для щупанья свою влажную ладошку.
– Не обижайся за вчерашнее, друг! К нам много психов ходит! И все такие пра-а-ативные, я прям даже не знаю! Можешь называть меня просто Максик! – сказал он.
– Сгинь, Максик, пока я тебя не придушил! – буркнул Эдя, вспоминая часы, проведенные в милиции.
Красногубый Максик вспыхнул. Он, похоже, легко переходил от показного дружелюбия к писклявому гневу.
– Вы позволите пройти? А то на пороге как-то неудобно… – спросил Моржуев, одаривая Хаврона экранной улыбкой, великодушно раскочегаренной ныне для одного зрителя.
Эдя задумался. Он принадлежал не к тем восторженным людям, что способны испытывать длительное благоговение перед кем бы то ни было. Благоговение же перед Моржуевым улетучилось у него еще в «Стаканкино», когда он разглядывал пуфики у него в кабинете. Все же это был шанс. Хаврон отодвинулся, загораживая спиной проход в кухню, где хозяйничала фея.
Моржуев и церберенок проследовали в комнату. Хаврон зашел за ними и торопливо закрыл дверь, надеясь, что у Трехдюймовочки хватит ума не высовываться.
– О-у, тут очень мило! Небольшое такое сугубо мужское жилище вдали от шумного центра! Очень, очень мило! – протянул Моржуев, брезгливо озирая захламленную комнату и столик, на котором Зозо, уезжая в санаторий, разбросала какие-то ненужные ей ватки, бальзамы и духи.
Эдя промолчал, ожидая ответа на вопрос, с какой младенческой радости Моржуев притащился в его сугубо мужское жилище?
– Вы не смотрели вчерашний выпуск «Пророка»? – спросил Андрей Рихардович, переглядываясь с церберенком.
– Не смотрел. Вообразите, я был в милиции… – сказал Эдя.
– О-у!.. Мне очень жаль. Ну, может, оно и к лучшему. Я сказал там несколько слов по поводу картины «Мальчик с саблей». Мы, по правде говоря, назвали его самым нелепым пророчеством вчерашнего дня. И что же вы думаете? Сегодня утром в «Новостях» передали, что картина действительно похищена! Чудеса! Не правда ли? – сообщил Моржуев.
Хаврон сглотнул.
– Хм… слушать надо было, когда вам говорят! «Мальчик с саблей» похищен! А я вам что говорил? Деньги вы, надеюсь, принесли? – поинтересовался он.
Моржуев рассеянно похлопал себя по карманам.
– Увы, друг мой, увы…
– Как это «увы»? Что, совсем ничего?
– Видите ли, это шоу. Здесь все средства выделяют рекламодатели. Возможно, вам заплатят, но позднее. Пока же меня интересуют новые пророчества! Вы должны доказать нам, что это было не случайное совпадение! Новые удачи – вот что нам нужно! – заявил Андрей Рихардович.
– Ага… Нечто подобное я и подозревал. Меня заставят предсказывать землетрясения и составлять расписание летающих тарелок! А вместо денег – фиг с маслом! – насмешливо заявил Эдя.