Билет на Марс
Шрифт:
Виктор Васильевич был готов к походу. Он обулся в легкие сапоги без каблуков — бахилы. За плечами приладил пестерь — короб из бересты, похожий на ранец.
Виктор Васильевич сперва оглядел мальчишек, а потом, подав руку Петру Петровичу, сказал:
— Из Уньчи прибыли? Угадал? А я к вам собрался.
Он движением плеча сбросил лямки и опустил на землю пестерь. Ласково провел ладонью по крышке.
— Нюся мне все рассказала. Знаю я про поиски ваши. Рад помочь… Очень рад. Вот здесь, в пестере, все, что удалось сохранить мне… Отчеты,
Добрую половину дома занимала просторная кухня-столовая с русской печью посредине. Стены в доме неоштукатуренные, бревенчатые. В простенках развешаны фотографии в рамочках, украшенных тетеревиными крыльями, раскрытыми веером. На полу, возле большого зеленого сундука, лежала медвежья шкура.
В раскрытые двери видна спальня. Над кроватью висело сразу три ружья. То, что оружие в этом доме являлось не украшением, а предметом обихода, чувствовалось во всем: на комоде, рядом с зеркалом, стояли две жестяные банки с порохом, рядом золотилась грудка палочек — латунных патронов; на окне чернели стеклянные банки из-под консервов, наполненные дробью.
В соседней комнатушке стояла узкая кровать под белым покрывалом; на столике аккуратно сложены учебники, тоненькие тетрадки.
Женщина быстро приготовила завтрак. Ребята, сняв тяжелые ботинки, сидели за столом босиком. Перед ними дымилась горка горячего, в мундире картофеля, лежала разваренная рыба, белело в кринке молоко.
Завтрак был нарушен неистовым лаем Грома. Казалось, еще минута, и собака задохнется от ярости. Ребята, а за ними и женщина выскочили из дома.
Посреди просторного зеленого двора, распахнув крылья, кругами, словно танцуя, ходил голенастый журавль. В центре круга, припадая на передние лапы-коротышки, бесновался Гром. Как только собака кидалась на птицу, журавль смешно отскакивал в сторону.
— Ах ты, охальник! Не трожь птицу! — закричала хозяйка и, схватив голик, побежала к собаке. Гром, скуля, кинулся под ноги ребят.
— Чей это журавль? — спросил Юлька.
— Да нашей атаманши, Нюрки. Прошлым летом она подобрала его на болоте хворого и выходила. Умная птица… А ты, страшилище чужеродное, не трожь его!
Двор оказался заселенным еще двумя интересными жителями. Не успели ребята дойти до крыльца, как из-под него выскочили облезлые рыжие лисята. Смешно тявкая, они гонялись друг за дружкой, словно играли в пятнашки.
— Настоящие? — воскликнул удивленный Юлька. Он оговорился, хотел спросить: «Из лесу?»
Женщина улыбнулась:
— Конечно, не поддельные… Тож Нюркина забота.
Опять Нюра! Любопытство ребят к этой девочке все возрастало.
Мальчиков позвали в дом. Петр Петрович и Виктор Васильевич рассматривали сохраненный старым штейгером материал. Они перелистывали пожелтевшие, склеившиеся листы, журналы с колонками цифр, рассматривали чертежи, отпечатанные на синьке.
— Хорошо, хорошо… Это очень ценно! — восклицал Петр Петрович.
Закончив беглый осмотр отчета, Петр Петрович сказал ребятам:
— Кроме этого отчета, Виктор Васильевич сохранил образцы проб руды, взятых в свое время в шурфах. Всего четыре ящика. Он думает их сплавить на лодке. Ящики повезет Нюра. Я думаю, что и вам следует ехать с ней. А мы с Виктором Васильевичем пойдем пешком через горы, тут путь ближе.
— Справятся ли они с лодкой? За Нюсю я спокоен, она привычна к реке и не раз спускалась по Осьве в долбленке… А вот они… — Виктор Васильевич строго осмотрел друзей. Петр Петрович заступился за ребят:
— Справятся! Нашим молодым рабочим можно доверять!
«Нашим молодым рабочим», — затаив дыхание подумал Гешка. Он пригладил ладошкой свой полубокс и солидно подтвердил:
— Вполне можно!
— Хорошо! — согласился Брагин. — Только Нюся поедет старшей в лодке…
Юлька возмутился: девчонка ими командовать будет!
— Мы и без нее сможем. На что она нам… Мы на Осьве выросли, мы реку знаем!
— «Мы, мы», — передразнил Петр Петрович. — Зазнайство никогда впрок не шло. Ясно?
А Виктор Васильевич сказал:
— Бедовая она. Иному мальчишке до нее, что…
Он не успел договорить, за окном послышался цокот лошадиных подков, и в раскрытые ворота въехал всадник. Все сразу подошли к окну. Лошадь рысью прошла к крыльцу. Из седла на землю легко спрыгнула девочка.
— Вот и Нюся! — сказал Виктор Васильевич и первым вышел на крыльцо.
Увидев мальчиков, Нюся ничем не выдала своего удивления: как будто они и должны быть на кордоне.
— Здравствуйте, Нюра! — сказал Геша.
— Здорово, — буркнул Юлька.
Девочка молча кивнула Гешке, а на Юльку только взглянула и, проходя мимо, будто ненароком поддела локтем.
Теперь уж ребята внимательно присмотрелись к девочке. Высокая, худенькая. Светлые волосы заплетены в две косы, уложенные, чтобы не мешали, на затылке. Лицо круглое, скуластое, с ямочкой на подбородке.
Нюра, казалось, забыла про ребят. Отвела лошадь к конюшне, расседлала, пучком сена обтерла ее потную спину и привязала в тени под навесом.
Все она делала умело, со сноровкой. Видно было, что эта работа для нее привычна. Потом Нюра подошла к деду.
— Так порешили… — сказал ей Виктор Васильевич. — В лодке всем не разместиться. Поедешь ты и мальчики. Мы с товарищем Голощаповым пойдем через горы пешком. Справитесь втроем?
Девочка внимательно оглядела друзей, и Геша заметил в глазах ее задорный огонек.
— В Осинниках они были боевыми, что петухи. А вот на порогах… Не разревутся они от страха? — сказала Нюра.
Это было уж слишком. Гешка выпрямился, сжав от злости кулаки. А Юлька так покраснел, словно его ошпарили кипятком.