Билет на погост
Шрифт:
— Вот здесь, — сказал он. — Видите?
Я ничего не увидел, и тогда он взял мою руку и приложил палец к ничем не приметному участку кожи. Тело было холодным и безжизненным. Теперь я понял, что именно привлекло его внимание — в этом месте плоть была более мягкой и податливой, однако цвет кожи ничем не отличался от соседних участков.
— Так вы говорите, и на бедрах тоже? Давайте посмотрим... Х-м-м-м... Да, и здесь что-то подобное. Даже не знаю, есть ли здесь какая-то болевая точка, я в этой области не силен. Но тем не менее травма есть и здесь. Хотите взглянуть?
Я отрицательно мотнул головой — это было явно выше моих сил. Оставаться в этой комнате я не мог более ни минуты. Гавличек, по всей видимости, чувствовал то же самое, и Вольмут повел нас обратно в кабинет.
— Я проверил на сперму и тела детей, — сказал он, когда мы вошли в кабинет.
— О Боже! — только и смог выдохнуть Гавличек.
— Нет-нет, я ничего не обнаружил!.. — поспешил добавить доктор. — Просто так, на всякий случай.
— Это не повредит.
— А вы видели колотые раны, а?
— Их было трудно не заметить.
— Да, — вздохнул он. — Все они были нанесены спереди — три удара между ребрами прямо в сердце. Причиной смерти могла стать любая.
— И что?
— Так что же он сделал? Изнасиловал, а затем перевернул лицом вверх и убил?
— Вполне возможно.
— Как вы нашли ее? Она лежала на спине?
Гавличек нахмурился, напряженно роясь в памяти.
— На спине, — сказал он. — Она соскользнула примерно на шаг от кровати. Удары были нанесены сквозь ночную рубашку, которая закрывала ее до колен. Возможно, эта сперма попала в организм за некоторое время до убийства.
— Сейчас это невозможно доказать.
— А возможно, и после убийства, — сказал я, и они молча повернулись ко мне. — Сами посудите. Она лежит на спине в кровати, убийца бросается и закалывает ее, затем переворачивает на живот, поднимает рубашку, чуть оттягивает жертву от кровати, чтобы удобнее было насиловать. Затем переворачивает вновь лицом вверх и опускает рубашку. При этом тело соскальзывает с кровати на го место, где вы его и обнаружили. Убийца отправляется в ванную, где моет руки и нож. Вот вам и объяснение того, почему отсутствуют признаки борьбы, — трудно сопротивляться, когда вы уже мертвы.
— Трудно, — согласился Вольмут. — Но такое поведение согласуется с тем, что вам известно об этом человеке? Вещественным доказательствам, судя по всему, оно не противоречит.
Я вспомнил, как Мотли говорил Элейн о том, что мертвые девочки ничуть не хуже живых, пока не остынут.
— Вполне согласуется, — сказал я.
— Значит, мы имеем дело с монстром.
— Конечно, — сказал Том Гавличек. — Не святой же Франциск Ассизский прикончил этих малышей.
Глава 6
— Итак, Джеймс Лео Мотли, — сказал Гавличек. — Расскажи-ка мне о нем.
— Ты же знаешь о его пристрастиях. Что еще тебя интересует?
— Сколько ему лет?
— Сорок или сорок один. Когда я арестовал его, ему было двадцать восемь.
— Есть фотография?
Я отрицательно покачал головой.
— Вероятно, я мог бы ее разыскать, но ведь это было двенадцать лет назад! — Я описал Гавличеку Мотли таким, каким его запомнил — примерный вес, сложение, черты лица, стрижку. — Но не могу поручиться, что он по-прежнему выглядит так же. Лицо вряд ли сильно изменилось, особенно если учесть его приметные черты, однако в тюрьме он мог потерять или, напротив, набрать вес, да к тому же наверняка сменил прическу. Может, вообще облысел. Немало времени прошло.
— В некоторых тюрьмах делают фотографии заключенных перед их освобождением.
— Не знаю, относится ли к ним «Денмор». Обязательно выясню.
— Где, говоришь, он содержался? В «Денморе»?
— Оттуда он вышел на свободу; начал он сидеть в «Аттике», но через пару лет его перевели.
— По-моему, это в «Аттике» бунтовали, верно? Хотя нет, это было еще до него. Годы летят все быстрее и быстрее, ты не находишь?
Мы обедали в итальянском ресторанчике, который Том порекомендовал мне прошлым вечером. Пища в нем была неплохая, однако обстановка напоминала декорации из фильма «Крестный отец». От предложенных официанткой вина и коктейлей Том отказался.
— Я не очень большой любитель выпивки, — признался он. — А ты давай, вперед.
Я ответил, что для меня еще слишком рано. Том извинился, что ему пришлось оставить меня, после того как мы вышли от доктора Вольмута.
— Похоже, теперь у тебя забот прибавится, — сказал он; я ответил, что у меня есть еще время почитать газеты и немного побродить по городу.
— Вот что я скажу тебе, — сказал Том. — Мы попали в Галерею Славы профессионального футбола в Кантоне сразу же, в семьдесят седьмом. Если ты хоть немного болельщик, такое просто нельзя пропустить.
Разговор переключился на футбол, и появление кофе и сдобных ватрушек не помешало плавному течению беседы. Массилон, объяснил мне Том, чем-то напоминал Канзас времен Гражданской войны — здесь все поделились на непримиримых поклонников «Браунов» и «Бенгалов». В этом году обе команды были в отличной форме, и если «Козары» сохранят хорошую форму, они наверняка смогут сделать «плейофф», и это вызовет в городе настоящие волнения. В суперкубке им еще не доводилось встречаться — команды выступали в разных подгруппах, но на этот раз у них был реальный шанс выбраться наверх, и что тогда?
— Мы у себя обсуждали сабвэй-серии этого года, — сказал я. — «Метсов» и «Янки», но «Метсы» вышли еще в повторной встрече; «Янки» превосходили их по всем статьям.
— Хотел бы я выкроить время, чтобы посмотреть бейсбол, — сказал он, — но просто не могу. Футбол и так отнимает у меня половину воскресенья, да еще по понедельникам удается иногда посмотреть ночные игры.
Кофе закончился, и мы вернулись к главной теме.
— Я вот почему заговорил о фото, — объяснил Том. — Ты не представил мне достаточно оснований для возобновления дела. Посмотрим еще, что мы получим из Кливленда. Если они смогут подтвердить, что сперма принадлежит кому-то иному, тогда все в порядке. Кроме этого, у нас есть только письма без обратного адреса, отправленные и полученные в Нью-Йорке, а это вряд ли подействует на моего начальника в Массилоне.