Билет в никуда
Шрифт:
– Уже все закрыто, – меланхолично заметил Скрипач.
– Я тебя не об этом спросил?
– На Кузнецком всякие есть…
– Какие в Париже носят костюмы? – наклонившись к Тамаре, с издевкой спросил он.
– Разные. В основном однобортные.
Кишлак выпрямился, посмотрел на часы и громко приказал Скрипачу:
– Пусть артисты немного подождут со своими хохмами. Минут через двадцать мы появимся. – И быстро вышел.
– Сумасшедший, – обратилась Тамара к Цунами.
– Поверьте, это именно тот самый человек, который вам нужен в Москве.
С этими словами Цунами отошел от стола, поздоровался
Пока бурные волны московской жизни захлестывали посетительниц дамского салона, события в Баден-Бадене развивались своим чередом. Инесса играла в казино. Веня не отходил от нее. А специально вызванный в Баден-Баден после покушения в Каннах Али слонялся без дела по городу. Курганов сидел в номере, тупо глядел в потолок и не мог придумать, где взять денег на поездку в Бонн к Терезе Островски. Шлоссер дать отказался, но предложил жить у него на ферме бесплатно. Оставался последний вариант – обратиться к Порте. Когда эта мысль пришла ему в голову, он сам удивился глупости, до которой его довела нужда. Но сколько ни пытался ее отогнать, она настойчиво прорастала, как сорняк на грядке. Невольно Курганов стал приглядываться к мафиози. Тот вел себя совсем как достопочтенный немолодой француз, переживающий позднюю влюбленность. Галантно ухаживал за Галиной, снисходительно относился к ее русскому окружению и терпеливо сидел в баре казино, пока дамы проигрывали немалые деньги. В один из вечеров Курганов не выдержал и подошел к скучающему Доменику, в одиночестве потягивающему вино возле стойки роскошного бара.
– Господин Порте, позвольте обратиться с не совсем обычной просьбой… – по-немецки выпалил он.
– Рад вас выслушать, Саша, – живо откликнулся Доменик, что придало Курганову уверенности.
– Мне нужны деньги…
– И это называется необычной просьбой? Что же тут необычного? За всю мою жизнь именно с ней ко мне обращались гораздо чаще, чем с какими-нибудь другими. Итак, вам нужны деньги?
Курганов кивнул и почувствовал некоторое облегчение, так как боялся, что француз, подобно Шлоссеру, закатит глаза и фальшиво вскрикнет: «А откуда они у меня?»
– Насколько понимаю, вам нужны большие деньги. Малые можно было бы и украсть, – продолжил Порте. – В рулетку вы не играете, значит, вами движет не азарт. Похоже, у вас возникли какие-то серьезные проблемы? Рассказывайте. Я ведь русских совсем не знаю. Признаюсь, мне интересно будет вас послушать.
Ничего не оставалось, как на духу признаться в обуревающей его страсти к кинозвезде. Порте слушал сочувственно, иногда повторяя: «Понимаю, понимаю…» – а когда Александр закончил, заметил без всякой назойливой нравоучительности:
– Она вас погубит, Саша. Нет, я никогда не видел ни ее, ни продукцию, выпускаемую ее фирмой. Дело не в этом. Как только Тереза почувствует, что у вас обратного хода нет, начнет вас мучить. Заставит наделать огромное количество глупостей, пустит по ветру любые ваши капиталы и в конечном счете бросит. Поверьте, я эту породу дам знаю неплохо… Если желаете, я вам оплачу билет в Москву, и постарайтесь там забыть о ней.
– Поздно… – признался Курганов.
– Тогда чем же я могу вам помочь? – грустно вздохнул Доменик, и в его зеленых навыкате глазах промелькнуло сочувствие.
Курганов
– Я знаю, кто вы такой, и, поверьте, очень уважаю вас. После четырнадцати лет тюрьмы думал вернуться к прежней нормальной жизни, но оказалось, это невозможно. Сейчас же готов на все. Меня не остановит никакой риск и никакое противозаконное предложение. Дайте возможность заработать.
На лице Доменика не произошло никаких видимых изменений. Даже во взгляде осталась та же озабоченность проблемами, сваленными перед ним на стойку бара.
Больше Александру добавить было нечего, поэтому он, уставившись в пол, неподвижно сидел на высоком табурете.
– Вот вы и нашли возможность заработать. Какая сумма устроит на первый случай?
Не соображая, куда клонит француз, Курганов, не раздумывая, произнес:
– Пятьдесят тысяч марок.
– Хорошо, тут же вручу вам чек на эту сумму, если расскажете, от кого получили сведения обо мне.
– Для чего? – удивился Курганов.
– Для того, чтобы больше уже никогда и никому этот господин обо мне не говорил. Это делается просто и совсем не больно. Маленькая дырочка в виске, немного крови… впрочем, зачем вам об этом знать? Вы-то уже будете наслаждаться объятиями мадам Островски.
Курганов понял, что Доменик предлагает ему сдать Шлоссера. Ситуация оборачивалась малоприличной стороной. Но подставить адвоката для Александра было невозможно. Это же было равноценно предательству.
– Простите, что начал весь этот разговор. Не следовало его затевать…
– Да бросьте играть в благородство. Даю сто тысяч, выкладывайте имя и летите к своей порнозвезде, – в манере говорить у Доменика никогда не присутствовало раздражения.
Курганов поднял на него потухшие глаза и, не прощаясь, вышел из бара во Флорентийский зал, где за столом играл Шлоссер.
– Вилли, – обратился он к адвокату, – бросай все к черту, поехали в Бонн!
– Э, Федя, погоди, кажется, я в хорошем плюсе, – возразил тот, и не подозревая, какие тучи сгустились над его седой головой.
Курганов стоял рядом, но совершенно не интересовался игрой. Его мысли крутились вокруг предложения Порте. Ведь и без признания, которого тот ждал от Александра, не стоило труда вычислить, от кого могла идти информация. Порте понимал, что, кроме Шлоссера, подозревать было некого. При таком раскладе, даже не проговорившись, Курганов невольно поставил адвоката под удар и тем самым взвалил на себя ответственность за его жизнь.
В начале третьего Шлоссер все же вылез из-за стола. На его широкой ладони позвякивали выигранные фишки. Улыбаясь довольной улыбкой удачливого игрока, предложил Курганову прокатиться в какое-нибудь веселое заведение, открытое до утра.
– Нам лучше в отель, – посоветовал Курганов и, видя нежелание Шлоссера, тихо признался: – Я разговаривал с Порте, он в чем-то подозревает тебя. Скорее всего боится, что ты разоблачишь его перед Инессой и Галиной.
Шлоссер инстинктивно обернулся и увидел Порте, выходящего с дамами из казино. Лицо адвоката стало озабоченным. Но ненадолго. В сложных ситуациях он привык ориентироваться быстро и, как правило, находил оптимальный выход из положения.