Билет в один конец
Шрифт:
На удивление, Паша не создавал проблем, наоборот, улов у него был что надо – вытащил из воды девушку и какое-то время вешал ей лапшу на уши, видимо небезуспешно, телефон она свой ему дала. Девушка жила в доме отдыха, Павел уезжать пока не собирался, так что у него были все шансы на развитие отношений.
Возвращались мы на дачу без Пашки, тот появился только под утро, получив за завтраком выговор от моей матери, который, впрочем, был отменен, стоило ей узнать, что девушка из хорошей семьи и очень порядочная. Так что под дружные смешки остальных участников мероприятия мамино внимание переключилось на меня – типа, вот Паша нашел себе невесту, а ты никогда не женишься. Пашка помигивал, рассказал матери, какая у его будущей избранницы есть замечательная подруга, за что получил пинок под столом.
Воскресный день прошел на том же месте, Жора
Стемнело, мы с родителями и Павлом сидели на веранде у антикварного медного самовара, прихлебывая чай и заедая его плюшками, глаза практически слипались, и я совсем уже решил отправиться на боковую, как вдруг Пашка обнаружил, что оставил у реки свою сумку.
– Марк, дай велик, сгоняю к реке, я ее точно у берега забыл.
Паша по жизни был оптимистом. Хотя основания у него были – мы уходили от реки практически последние, народу уже почти никого не оставалось, сумка у Пашки была незаметная, цвета хаки, немудрено, что он ее не заметил, когда уходил. Да и нам никому в глаза она не бросилась, значит, и другие, может быть, мимо пройдут.
– Сейчас, подожди, наберу ребят. Может ты у Жорика в машине выронил, или здесь где-нибудь валяется. Если не отыщется – вместе сьездим на квадрике, вдвоем быстрее найдем.
– Да я один справлюсь, чего ты, – заупрямился Пашка.
– Не спорь. У тебя там важное что-то? Документы? Телефон?
– Да нет там ничего, документы я всегда в кармане ношу, и кошелек с телефоном. Там так, мелочи всякие, но не хотелось бы их потерять.
– Это хорошо. Все равно, давай иди ищи здесь, а я Жорику отзвонюсь.
Жорик ничего в машине не находил. Более того, он вроде вспомнил, что сегодня на реку Пашка ехал с сумкой, а уже обратно – без. Так что оставался один вариант – прогуляться к месту нашей рыбалки. Я пошел к гаражу за квадроциклом, а Павел решил ворота открыть. И отвернулся-то я буквально на секунду, чтобы пропустить момент, когда он, зачем-то, обходя кусты смородины со стороны забора, провалился ногой в небольшую ямку. И как он только ее нашел, единственная, наверное, на весь участок. Сто пятьдесят килограмм, когда падают на землю, вполне могут сами нанести себе тяжкие телесные, а если им еще поможет сучковатое бревнышко, непонятно почему не пошедшее в костер… Короче, ногу Пашка повредил, и руку разодрал знатно, так что пока я помогал ему подняться – сам его кровью все ладони заляпал. Потом охающая мать пыталась ему помочь, но практикующий травматолог сам справился, диагностировал у себя отсутствие переломов и наличие сильного растяжения, небольшую потерю крови, обработал и заклеил каким-то спреем рану, благо разодранная рука была левая, и сообщил, что все так же готов ехать за потерянным имуществом.
– Ну уж нет, – заявил я ему. – Сиди и лечись, врач хренов, кошмар ходячий.
Пашка надулся, но остался. Тем более что мать такой крик подняла, что он просто обязан был остаться, чтобы ее успокоить, и заодно не дать позвонить тете Свете, которая примчалась бы спасать кровиночку с другого края земли. В этот раз, кажется, из Эфиопии.
А я скинул заляпанную кровью куртку, натянул чистую толстовку – ночи уже были прохладные, градусов десять, засунул в карман травмат на всякий случай, и, заведя квадроцикл, направился к реке. Два километра по лесной обкатанной машинами грунтовке, это не больше пяти минут, в начале октября темнеет рано, и ночь, как назло, выдалась безлунная, с облаками, но мощная фара на квадрике била далеко, так что задавить какое-нибудь глупое животное, решившее прогуляться, я почти не опасался. А так-то тут и лоси, и кабаны, и даже волки водились, но к машинам попривыкли и наперерез практически не выскакивали.
Я мчался со скоростью километров двадцать в час по грунтовке, ярко освещая дорогу дальним светом и включив магнитолу – один знакомый говорил, что это помогает отпугнуть животных, так что подстаховаться не мешало, да еще и подпевал громким, не испорченным уроками вокала голосом старой шведской группе.
– The gods may throw a dice, their minds as cold as ice, – орал я, ещё не думая, что слова эти станут пророческими. В тот момент я просто распугивал кабанов.
Притормозил возле поляны, на которой мы еще днем сидели, достал мощный туристический фонарь и принялся обшаривать все кругом. Сумку я нашел минут через пять, Пашка повесил ее на дерево на высоте чуть выше двух метров, да еще ручку закрутил, так что она и днем была бы малозаметна, а уж ночью – я можно сказать случайно на нее наткнулся. Отзвонился Пашке, доложился, спросил, надо ли проверить, все ли на месте, брат резонно заметил, мол, чего там беспокоиться, если что и украли, уже не вернуть. Но я все равно повесил сумку на сучок пониже и поводил фонарем вокруг, мало ли что выпало.
Странно, я отвел луч фонаря от сумки, но она продолжала светиться изнутри. Материал был достаточно плотным, тем не менее свет пробивался через него и особенно через швы. Телефон Пашка вроде не забыл, фонарик давно бы погас. Залез в сумку, и руку сразу отдернул – внутри было что-то очень и очень теплое, почти горячее, вполне возможно, что какой-то неисправный китайский девайс. Нашарил этот пожароопасный предмет, достал.
В руках я держал голубоватый кристалл, светивший с одного конца пронзительно ярким голубым же светом. Другой конец при этом оставался совершенно темным, такое впечатление, что камень сделали из двух разных частей. Кристалл был не идеальным, ровных граней практически не было, он походил на обычный выломанный откуда-то кусок кварца, мне и раньше попадались подобные, но те куски кварца совершенно точно не светились. Значит, вкрапления фосфора. Хотя нет, от фосфора кварц не нагревается, тут что-то другое. Я повращал кристалл и так, и эдак, держа за холодный темный край, словил световой поток глазами и отморгался от остаточного свечения на сетчатке.
Камень этот я наконец вспомнил, тетя Света говорила, что это дядя Толя из какой-то командировки в Африку привез, хотя тот и утверждал, что все это враки и просто нашел булыжник рядом с домом и подобрал, потому что красивый. Наверное, поэтому Пашка так волновался, как-никак, память об отце. Попытался положить кварц на место, но неожиданно ничего не вышло, он словно прилип к коже. Я потряс рукой – кристалл тут же ощутимо нагрелся даже темной стороной и ощутимо жёг кожу ладони. Я старался стряхнуть камень на землю, отлепить другой рукой, даже ногами пробовал зажать, все без толку, боль усилилась, я бросился к реке, надеясь охладить руку с камнем водой, споткнулся, хорошо приложился головой об землю и потерял сознание.
Глава 2.
Я всегда просыпаюсь сразу. Не ворочаюсь в полудреме, не продлеваю сладкий утренний сон еще на несколько минут-полчасика-час. Открыл глаза, потянулся, сел на кровати, встал с нужной ноги – а они мне обе нужны, бодрый и в хорошем настроении. Сны очень редко помню, если бы не наука, утверждающая, что без снов никак нельзя, был бы уверен, что и не снятся они мне. Но иногда, бывают красивые такие, цветные, и обязательно с увлекательным сюжетом. И тогда я несколько минут лежу с закрытыми глазами, можно сказать – досыпаю, это такое волшебное состояние, когда осознаешь, что уже не спишь, а сон еще никуда не ушел, и можно в нем вполне осознанно сделать что-то героическое, или просто приятное. Я не слишком верю в осознанные сновидения, каждый сходит с ума по-своему, но вот это ощущение полусна, на стыке сознания и небытия – классное.
Последний сон определенно был не то чтобы необычным поначалу, но очень натуралистичным. Будто бы я поперся зачем-то на берег реки на квадроцикле, в ночь, искать Пашкину сумку, которую он потерял, а потом, когда я эту сумку нашел, в ней оказался пылающий огненный эменталь, который проник ко мне под кожу, чтобы захватить зачем-то мое тело, безо всяких предварительных условий и предложений всемогущества, или что еще там они обычно втюхивают. Но вот хрен у него что получилось. Я потянулся и представил себе, как подчинил могучую стихию, вобрал ее в себя, и теплое чувство покоя разлилось по телу, как в те далекие времена, когда я с подачи одной тяжелой на голову знакомой баловался аутотренингом. Люблю тепло, но не жару, сон прямо в руку – надо будет махнуть на юга, как раз к этому времени основная масса туристов уже схлынула, воздух еще держится своих 25-27 градусов, хотя почти сравнялся температурой с морем, белый песочек Пальмиры еще прогревает, но уже не обжигает, вечером прохладно, можно гулять по набережной, посидеть в кафе, заказать паэлью или какие-нибудь морепродукты, белое вино или бутылочку Биниграу. Можно взять с собой Таню или Катю. Или Таню… Да, точно, с Катей мы капитально рассорились.