Билл - Герой Галактики
Шрифт:
Билл очутился на металлической равнине - самом высоком уровне города, неразличимого из-за бушующей метели. Он хотел было нажать на кнопку, чтобы вызвать лифт обратно, но в этот момент внезапный порыв ветра умчал за собой всю снежную круговерть, и с безоблачного неба засияло горячее солнышко. Это было невероятно.
– Так не бывает!
– возмутился Билл.
– Все бывает, если я того пожелаю, - раздался чей-то хрипучий голос прямо у него над ухом.
– Ибо аз есмь Дух Жизни.
Билл отпрянул в сторону, словно испуганный робоконь, и уставился на маленького белобородого человечка с хлюпающим носом и покрасневшими
– Видно, у тебя все мозги из черепушки повытекли, - огрызнулся Билл, обозленный собственным испугом.
– А ты бы тоже спятил на такой работенке, - просипел человечек и смахнул ладонью повисшую на носу каплю.
– То закоченеешь, то изжаришься на солнце, то чуть не сдохнешь от насморка, то наглотаешься чистого кислорода... Я Дух Жизни, - прохрипел он, - и я в состоянии...
– Ну раз уж ты заговорил об этом, - голос Билла заглушил вой неожиданно налетевшей метели, - я, в общем, тоже в таком состоянии... будто хлебнул лишку. Мне-е-е-е...
– Ветер взвил и унес прочь слепящую снежную завесу, и Билл с разинутым ртом уставился на внезапно открывшийся пейзаж.
Пятна рыхлого снега и лужи испещрили поверхность планеты, золотистое покрытие облезло, обнажив грязно-серый выщербленный металл с бурыми потеками ржавчины. Ряды гигантских труб толщиной в человеческий рост с воронкообразными зевами наверху тянулись до самого горизонта. Из воронок с глухим ревом вырывались клубы снега и пара и столбами подымались в небо. Один из таких столбов обрушился вниз, и облако рассосалось прямо у Билла на глазах.
– Восемнадцатый готов!
– проорал в микрофон человечек, схватил со стены грифельную доску и, разбрызгивая снеговую жижу, бросился к заржавленным ветхим мосткам, которые, дрожа и лязгая, перемещались вдоль труб. Билл с криком устремился за стариком, не обращавшим на него никакого внимания. По мере того как мостки, клацая и раскачиваясь, уносили их все дальше и дальше, Билл все больше недоумевал - куда же идут эти трубы? Любопытство одолело его настолько, что он вытянулся вперед и пристально вгляделся в загадочные горбы на горизонте. Горбы оказались гигантскими звездолетами, каждый из которых был подсоединен к толстой трубе.
С неожиданным проворством старик спрыгнул с мостков и понесся к звездолету на восемнадцатой площадке, где высоко вверху крохотные фигурки рабочих снимали герметическую муфту, соединявшую трубу с кораблем. Старик записывал показания счетчика, вмонтированного в трубу, а Билл наблюдал, как подъемный кран захватывает конец огромной гибкой кишки, появившейся из недр планеты, и подводит ее к вентилю на вершине звездолета. Кишка с ревом завибрировала, выпуская на месте соединения с кораблем клубы черного дыма, которые поплыли над грязной металлической равниной.
– Можно узнать, что за чертовщина тут происходит?
– взмолился Билл, отчаявшись что-либо понять.
– Жизнь! Вечная жизнь!
– закаркал старикашка, поднимаясь из глубин мрачной депрессии к вершинам маниакального восторга.
– А нельзя ли поточнее?
– Вот мир, обшитый металлом!
– Старик топнул ногой, в ответ раздался глухой звон.
– И что это означает?
– Это означает, что мир обшит металлом.
– Правильно. Для солдата ты на удивление сообразителен. Итак, если мы покроем планету металлом, а зелень на ней останется только в Дворцовых Садах да еще в парочке ящиков за окнами, - что получится в результате?
– Все помрут, - сказал Билл; как-никак он был деревенским парнем и на всех этих фотосинтезах и хлорофиллах собаку съел.
– Опять правильно. И ты, и я, и император, и еще миллиарды бездельников трудятся изо всех сил, превращая кислород в углекислый газ при отсутствии всякой растительности, способной перевести его обратно в кислород. Если мы будем продолжать этот процесс достаточно долго, то задушим себя до смерти.
– Значит, эти корабли привозят жидкий кислород?
Старик кивнул головой и снова запрыгнул на мостки. Билл последовал за ним.
– Верно! Они получают его бесплатно на аграрных планетах. А потом загружают свои трюмы углем, который мы с большими трудами экстрагируем из углекислого газа, и дуют обратно в деревню, где этот уголь сжигают, или пускают на удобрения, или перерабатывают, добавляя в пластмассы и прочие продукты...
Билл перепрыгнул с мостков на ближайшую площадку, проводил взглядом старика, растаявшего в клубах испарений, и, превозмогая головокружение, вызванное избытком кислорода, принялся лихорадочно листать страницы поэтажного плана. В ожидании лифта он установил по коду на двери свое местонахождение и начал прокладывать по карте маршрут к Дворцовым Садам.
На сей раз он не позволил себе отвлекаться. Питаясь только шоколадными батончиками и запивая их газировкой из придорожных автоматов, Билл избежал опасностей и соблазнов забегаловок, а отказавшись от сна - опасности пропустить пересадку. Голодный, с черными мешками под глазами, он вывалился из антигравитационной шахты и с колотящимся сердцем подошел к разукрашенной, благоухающей, ярко освещенной вывеске "Висячие Сады". Неподалеку он заметил турникет и кассовое окошко.
– Один билет, пожалуйста.
– Это обойдется в десять имперских монет.
– Дороговато, однако, - проворчал Билл, вытаскивая банкноты одну за другой из своего тощего бумажника.
– Если бедный - мотай с Гелиора.
В программу робота-кассира было заложено немало таких хлестких ответов. Билл проигнорировал его и прошел через, турникет.
Сады превзошли все его ожидания. Идя по серой гаревой дорожке, проложенной внутри внешней ограды Садов, Билл любовался зелеными кустами и травами, что росли за сетчатым титановым забором. Не далее чем в сотне ярдов, за травяным бордюром, в воздухе колыхались экзотические растения и цветы, доставленные со всех планет Империи. А за ними... Если приглядеться, можно было даже невооруженным глазом различить вдали крошечные Радужные Фонтаны. Билл опустил в прорезь телескопа монетку и долго смотрел, как мерцают яркие краски - почти как на экране телевизора, ничуть не хуже! Он двинулся дальше, кружа внутри стены и купаясь в лучах искусственного солнца, сиявшего под гигантским куполом.
Но даже пьянящие наслаждения Садов не могли побороть гнетущей усталости, сжавшей Билла железными тисками. Он рухнул на стальную скамейку, приваренную к стене, чтобы передохнуть хоть пару минут, и на мгновение прикрыл глаза, утомившиеся от ослепительного света. Голова Билла сама собой опустилась на грудь, и он тут же уснул мертвецким сном.
Мимо него проходили экскурсанты, поскрипывая золой под ногами, но он ничего не слышал; он не^проснулся даже тогда, когда один из посетителей присел на край скамейки.