Билли «Блокада»
Шрифт:
Три бола — два страйка, так? Андерсон рванёт в "дом" при первой же возможности, так? Потому что он быстр, как ветер, а за "домом" у нас стоит новичок, проводящий первую игру. Гернерт, этот крепыш, подсаживается под мяч и даже не срезает, а чиркает по нему битой и тот падает за спину Дузену.
Тот, однако, прыгает за ним, проворно, как кот. Андерсон обегает третью базу, Ду бросает мяч не вставая с колен. Чёрт меня подери, этот мяч летел как пуля.
Вам кажется, что вы знаете, о чём я думал в тот момент, но вы ошибаетесь. У меня и мысли не было о том, что нашего кэтчера-новичка вынесут, как Фарадея, положив конец его короткой карьере в Высшей Бейсбольной Лиге. Отчасти потому, что Андерсон не был такой огромный лось, как Здоровяк Клю, а скорее напоминал балетного танцора, а ещё потому, что этот паренёк был … лучше Фарадея. Мне кажется, я понял это ещё тогда, когда увидел его сидящим на капоте старого грузовичка, в кузове которого лежала его потрёпанная амуниция.
Бросок Дузена был низкий, но точный. Билли ловит его на уровне колен. Затем он поворачивается, и я вижу, что он стоит, выставив вперёд только руку с ловушкой. Я успел подумать, что это типичная ошибка новичка, забывшего старое правило: держи мяч обеими руками. А теперь Андерсон выбьет мяч у него из ловушки, и нам придётся пытаться вырвать победу во второй половине девятого иннинга. Но потом парень опустил левое плечо, как игрок в американский футбол. Я не обращал внимания на его свободную руку, потому что вместе со всем стадионом смотрел на его вытянутую руку с ловушкой. Поэтому я и не понял толком, что произошло — вообще никто не понял.
Вот что я видел: парень касается перчаткой груди Андерсона, когда тому остаётся целых три шага до отметки, затем Андерсон врезается в опущенное плечо Билли, перелетает через него и падает в зону отбивающего. Судья поднимает руку, сигнализируя: аут. А потом Андерсон начинает кричать, держась за лодыжку. Я слышал его с дальнего конца дагаута, так что орал он будь здоров, потому что толпа ревела, как шторм в десять баллов. Я видел, что левая штанина Андерсона окрасилась в красный цвет, а между его пальцами сочится кровь.
Не дадите мне воды? Налейте, пожалуйста, из того пластикового кувшина. Такие кувшины стоят во всех комнатах. В Зомби Отелях стеклянные кувшины запрещены.
Ага, так-то лучше. Давно я так много не говорил, а ещё рассказывать и рассказывать. Я не утомил вас? Нет? Отлично. И сам я не утомился. У меня в запасе всё время мира, хватит на любую историю.
Андерсон снова вышел на поле лишь в 58-ом, который стал его последним годом — Бостон полностью расторг с ним контракт в середине сезона, и никто его не взял, потому что былой скоростью он уже не обладал, а кроме скорости у него ничего не было. Доктора говорили, что он будет как новенький, что ахиллесово сухожилие не было разорвано, а лишь слегка разрезано, но у него было ещё и растяжение, и, я думаю, именно это и послужило причиной. Бейсбол — непредсказуемая игра. Люди этого не понимают. И не только кэтчеры получают травмы при столкновении в "доме".
После игры Дэнни Ду в душе сгрёб парня в охапку и завопил:
— Сегодня я покупаю тебе выпивку, новичок!" А затем он произнёс свою высочайшую похвалу, — Ты охрененно сыграл!
— Много выпивки, потому что я охрененно сыграл, — ответил паренёк, и Ду рассмеялся и шлёпнул его по спине, как будто это была самая смешная шутка, что он слышал.
А затем, подобно урагану, ворвался Пинки Хиггинс, занимавший неблагодарную должность менеджера "Красных Носков"; к лету 57-го дела у команды шли всё хуже и хуже. Он был в бешестве и с таким остервенением жевал табачную жвачку, что слюна стекала на его подбородок с обоих уголков рта. Он заявил, что Билли умышленно порезал лодыжку Андерсона при столкновении. Сказал, что Блейкли сделал это ногтями, и за это его следует дисквалифицировать. Это звучало абсурдно в устах человека, чей девиз был: "Шипы вперёд — и пусть враг умрёт"
Я сидел в офисе Джо и пил пиво, так что мы вместе слушали тирады Пинки. Мне казалось, что он совсем сбрендил, и по лицу Джо я видел, что в этом я не одинок. Джо подождал, пока Пинки не иссяк, а потом сказал:
— Я смотрел не на ногу Андерсона, а на то, чтобы Блейкли осалил его, не выпустив при этом мяч. Что он и сделал.
— Притащи его сюда, — прошипел Пинки, — Я хочу сказать ему это в лицо.
— Подумай сам, Пинк, — сказал Джо, — Разве я бы устраивал трам-тарарам в твоём офисе, если бы травму получил Блейкли?
— Это были не шипы, — завизжал Пинки, — Шипы — это часть игры! А царапаться как баба … так нельзя! Андерсон играет семь лет! Ему семью кормить надо!
— Ты хочешь сказать, что мой кэтчер бросил твоего назначенного раннера через чёртово плечо и разрезал ему лодыжку ногтями?
— Так говорит Андерсон, — заявил Пинки, — Андерсон говорит, что он почувствовал это.
— А растяжение у него тоже от ногтей Блейкли, так что ли?
— Нет, — признал Пинки. Лицо у него уже было красным, и не только от бешенства. Он понимал, как звучат его слова, — Он говорит, это случилось при падении.
— Повтори-ка ещё раз, — говорю я, — Ногтями? Это же полное дерьмо
— Я хочу видеть руки этого парня, — сказал Пинки, — И вы мне их покажете, или я, бля, заявлю протест.
Я думал, Джо пошлёт Пинки куда подальше, но этого не случилось. Он повернулся ко мне.
— Скажи Билли, чтоб явился сюда, и показал мистеру Хиггинсу свои ногти, как показывал учителю в школе после произнесения Клятвы Верности.
Я привёл парня. Он пришёл охотно, несмотря на то, что на нём не было ничего, кроме полотенца, и, не возражая, показал свои ногти. Они были короткие, чистые, не поломанные и даже не загнутые. Не было даже кровоподтёков, которые непременно должны были остаться. И всё же одну вещь я заметил, хотя и не придал ей значения: пластырь исчез с его среднего пальца, и я не видел никакого заживающего пореза — только чистую кожу, розовую после душа.
— Доволен? — спросил Джо у Пинки, — Или может хочешь заодно проверить, чистые ли у него уши?
— Иди в жопу — сказал Пинки. Он встал, протопал к двери, выбросил жвачку в корзину для мусора — шлёп! — затем повернулся: "Мой парень говорит, что твой парень порезал его. Говорит, что почувствовал это. А мой парень не врёт.
— Твой парень захотел стать героем, вместо того, чтобы остаться на третьей и дать шанс Пирсалу. И теперь, чтобы снять себя вину, он скажет что угодно, даже что луна сделана из старых труселей его папаши. Ты знаешь, что произошло, и я знаю. Андерсон порезался своими собственными шипами, когда перелетел вверх тормашками. А теперь вали отсюда.
— Вам это так с рук не сойдёт, ДиПунно.
— Да ладно. Что ж, завтра игра в то же время. Не опаздывай.
Пинки вышел, отламывая свежий кусок жвачки. Джо барабанил пальцами по столу рядом с пепельницей, потом спросил парня:
— Теперь, когда мы одни, скажи, ты ничего не делал Андерсону? Скажи мне правду.
— Нет, — никакого замешательства, — Я ничего не делал Андерсону. Это правда.
— Хорошо, — сказал Джо и поднялся, — Очень приятно слегка покопаться в дерьме после игры, но пойду-ка я домой, пропущу стаканчик. А после, пожалуй, трахну свою жёнушку на диванчике. После победы в День Открытия у меня всегда стояк.