Бинокль для всевидящего ока
Шрифт:
– «Семь гномов» ставит пьесу по моей книге, – объяснила я, – а ты, похоже, исполнитель главной роли.
– Вы знакомы? – опешил Никита.
– Отец я ее, – голосом короля Лира возвестил Ленинид. – Качал Виолу в люльке, возил в коляске, менял памперсы.
Я очень хотела сказать правду: меня воспитывала женщина по имени Раиса. Папаша, профессиональный вор-неудачник, кочевал с зоны на зону. Я его впервые увидела, уже став совсем взрослой. И памперсов во времена моего детства в стране не было. Пришлось крепко стиснуть зубы и задушить порыв. Не стоит посвящать посторонних в семейную историю Таракановых [1] .
1
Биография
– Помогите! – закричал пронзительный дискант. – Кто-нибудь, скорей!
В комнату влетела растрепанная девушка.
– Никита Сергеевич! – завопила она.
– Успокойся, Анжелика, объясни членораздельно причину твоего безумия, – попросил Горкин. – Что опять? Мышь в гардеробной?
– Хуже, – прошептала девица, мигом становясь ниже ростом.
– Что может напугать тебя сильнее, чем крыса? – без тени улыбки осведомился режиссер.
– Там, там, там, – залепетала Анжелика, показывая рукой в коридор, – там…
– Ну, скажи уже наконец, – велел Юрий.
– Раиса Николаевна убила Иру, – выкрикнула Анжелика.
Стало тихо, потом приторно-красивый парень, который до сих пор сидел молча и чье имя я пока не знала, задал вопрос:
– Насмерть?
Елена вскочила и бросилась в коридор. Никита Сергеевич крякнул и неторопливо пошел за дочерью.
– Так я и знала, так и знала, так и знала, – твердила Ада, уносясь следом.
– Чего стряслось? – удивился Ленинид.
Юра махнул рукой и ушел, я последовала за ним.
– Подождите. Что случилось?
Художник, не останавливаясь, бросил:
– Вы же слышали, Рая лишила жизни Иру.
Я догнала Юру.
– Кто такая Рая?
– Жена Никиты Сергеевича, – начал объяснять парень. – Раиса Николаевна – очень добрая женщина, всем готова помочь. Я в этом театре не в штате, меня пригласили поработать в этом спектакле, поэтому я не завишу от Горкина. Ну внесет он меня в черный список, если я ему надоем. И что? Платят тут копейки, найду другую подработку. Я не Ада, вот она готова режиссера с головы до ног облизывать, да ей деваться некуда. Не Мерил Стрип она, а отставной козы глухой барабанщик. Никита худший тип руководителя театра: царь, бог, диктатор, эмир, император – все, вместе взятое. Но в реальности «Семь гномов» тащит на себе его жена Раечка. Реквизит подешевле достать, с прессой договориться, звезду уломать крохотную роль сыграть, программки напечатать, истерики бабские загасить: Рая завхоз, завлит, зав всего. Если нет грузчика, она сама тащит тяжести. Она мотор коллектива. Никита Сергеевич – талантливый человек, но самодур. И похотлив, как старый павиан, не брезгует никем из женского пола. Рокировки в «Семи гномах» зависят от его сексуальных предпочтений. Пару лет назад он с треском выгнал мою бывшую одноклассницу Катю Матвееву, обвинив ее во всех смертных и актерских грехах. Проехал по бедняжке танком, объявил ее бездарью, заносчивой дурой. Да все знали, что Никита пригласил Катюху в кабинет, где у него стоит удобный диван. Матвеева статуэтку Шекспира с полки схватила, козлу по башке долбанула и ушла со словами: «Даже если ты останешься последним мужиком на Земле, не получишь шанса со мной переспать». Горкин выпер актрису. Катя ушла, а через неделю в журнале «Звезда хит» появился огромный репортаж о ее свадьбе с олигархом Барбосиным.
– Смешная фамилия, – сказала я.
Юрий остановился у закрытой двери.
– Ну когда у тебя не один миллиард в кармане, никто смеяться не станет. Горкин локти кусал, никто не знал, что Катя замуж за золотого тельца собирается. Такого спонсора Никита лишился! Но он быстро утешился, взял в труппу Ирину Булову, а та не растерялась, мигом легла под него. И что удивительно, она уже давно с Никитой в койке краковяк пляшет. Когда мне предложили в спектакле поработать, я Катюхе позвонил, попросил объяснить, что да как в театре. Она мне ситуацию обрисовала, долго вещала, под конец сказала:
– Ты не девочка, к тебе Никитка не полезет. Заплатит мало, но все, что обещано, ты получишь. С деньгами он не жульничает. Вот бабе там, даже если она хромая, косая, осторожно себя вести надо. Можно только удивляться терпению Раечки. Она молча все выкрутасы мужа сносила.
Юрий дернул за ручку, открыл дверь и пробормотал:
– Вумен фирст! [2] Чего-то мне стремно туда входить.
Глава 3
– Законная жена убила любовницу? – спросил Степан.
2
Вумен фирст – женщины первые (искаж. англ.).
– У тебя какие сейчас дела? – поинтересовалась я.
– Хотел выпить чаю в кафе на углу, вечером приедет клиент, – ответил муж.
– Отлично, – обрадовалась я, – мы через пять минут к тебе присоединимся.
– «Мы» – это кто? – задал ожидаемый вопрос супруг.
– Я приду не одна, а вместе с Леной, дочкой Раисы, – уточнила я, – на вызов из полиции приехал противный мужик, который в первую же секунду твердо решил, что Рая лишила жизни любовницу своего мужа. Сейчас все расскажу в деталях.
– Хорошо, – вздохнул Дмитриев. – Вам какой чай заказать: черный, зеленый? Или твоя спутница предпочитает кофе?
– А мы уже тут, – сказала я, – припарковались на нашей стоянке, бежим в кафе.
– Похоже, Степан – добрый человек, – прошептала Лена, когда я открыла дверь трактира.
– Да, не злой, – подтвердила я, входя в зал, – но он никогда не станет из жалости покрывать убийцу. Ему надо честно и подробно изложить события. Если Раиса невиновна, он сделает все возможное, чтобы справедливость восторжествовала.
Степан помахал рукой:
– Сюда!
Мы поспешили в дальний угол.
– Учитывая, что, кроме меня, в зале есть только одна женщина, не стоило кричать, куда вам идти, – улыбнулся мой супруг.
Лена опустилась на стул.
– Можно, я обойдусь без предисловий?
– Давайте, – согласился Дмитриев, он очень не любит пустых бесед и долгих предисловий.
– Придется начать издалека, иначе вы не поймете всех нюансов, – предупредила Елена.
– Да хоть от сотворения мира, – усмехнулся Дмитриев, – пару часов я совершенно свободен.
– Постараюсь говорить четко, быстро, информативно, – пообещала актриса и завела повествование.
Раиса появилась на свет в семье театрального критика Николая Волкова. Первые годы жизни девочки были чудесными. Любящий папа Коля, добрая мама Лариса, ласковая няня. Родители, правда, постоянно находились на работе. Лариса играла в театре, снималась в кино, Николай летал по стране, посещал разные спектакли, потом писал рецензии. Режиссеры побаивались Волкова, тот мог так разгромить постановку, что мало не покажется. Неприятно же читать в издании с миллионным тиражом, что ты бездарь. Но намного хуже то, что народ, который до сих пор верит прессе, а в прежние времена вообще считал все напечатанное в СМИ руководством к действию, массово перестанет покупать билеты. Коля заканчивал свои разгромные статьи стандартным абзацем: «И вот что я вам скажу: не тратьте средства на поход в храм Мельпомены, где вы увидите дурно написанную и плохо поставленную пьесу. Лучше купите на эти деньги трюфелей да попейте с ними чаю. Получите от этого удовольствие, а от непотребной пьески вас изжога замучает».