Бинти
Шрифт:
Но мне так и не выдалась возможность рассказать ему, что в мои косы вплетена история моего народа. Потому что случилось то, что случилось. И произошло это на восемнадцатый день путешествия. Еще пять дней, и мы должны были прибыть на планету Оозма Уни, самое знаменитое, самое продвинутое учебное заведение во всем Млечном Пути. Я была счастливей, чем когда-либо в жизни, и дальше, чем когда-либо в жизни, от дома и семьи.
Я сидела за столиком, уплетая десерт, молочное желе с кокосовой стружкой, и исподтишка поглядывала на Геру, который смотрел в сторону. Тогда я отложила вилку
Потом кто-то вскрикнул, и грудь Геру взорвалась, обрызгав меня теплой кровью. За его спиной стояла медуза.
В наших обычаях молиться неодушевленным предметам почитается за святотатство, но я все равно молилась. Я молилась металлу, состав которого не сумел определить даже мой отец. Я прижала его к груди. Зажмурила глаза и молилась – я под твоей защитой. Пожалуйста, защити меня. Я под твоей защитой. Пожалуйста, защити меня.
Тело мое содрогалось с такой силой, что я поняла, что это значит – умереть от ужаса. Я затаила дыхание – запах чужаков забил мне нос и рот. Кровь Геру, влажная и густая, окрасила мне лицо. Я молилась загадочному металлу, из которого был сделан мой эдан, потому что это было все, что удерживало меня на этом свете.
Тяжело дыша, я приоткрыла один глаз и тут же его зажмурила. Медузы были меньше чем в футе от меня. Одна двинулась было ко мне, но, не доходя нескольких сантиметров, застыла, ее щупальце потянулось к эдану, и вдруг она обмякла и стекла на пол, щупальце посерело и сдулось, точно увядший лист.
Я слышала, как передвигаются остальные, их полужидкие тела мягко шуршали, когда прозрачный купол раскрывался и опадал, то наполняясь дыхательным газом, то выталкивая его. Ростом они были со взрослого мужчину, но плоть их куполов была тонкой и нежной, как шелк, а длинные щупальца свисали до пола, точно огромная призрачная лапша. Я крепче прижала к себе эдан. Я под твоей защитой. Пожалуйста, защити меня.
Все, кто находился в столовой, были мертвы. По меньшей мере сотня человек. Похоже, все люди на корабле погибли. Медузы ворвались в помещение и свершили свою моодж-ха ки-бира прежде, чем все успели осознать, что происходит. Так это называют кушиты. Нас учили на уроках истории, как убивают медузы. Кушиты вставили это в курс истории, литературы и культуры в нескольких областях Земли. Даже от нашего народа требовали учить это, хотя это была не наша война. Но кушиты хотели, чтобы все помнили о великой битве и великой несправедливости. Они даже включили изучение анатомии медуз и их рудиментарных технологий в курсы математики и естественных наук.
Моодж-ха ки-бира означает «большая волна».
Выходя на войну, медузы двигаются, точно вода. На их планете нет воды, но они поклоняются ей как богу. Их предки давным-давно вышли из воды на сушу. Кушиты обитали в самых влажных областях Земли, планеты, на три четверти состоящей из воды, и воспринимали медуз как захватчиков.
Между медузами и кушитами была давняя вражда – и давние территориальные споры. Как-то им удалось договориться, чтобы не атаковать корабли друг друга. И все же вот они, медузы, вместе со своей моодж-ха ки-бира.
Так я бы объяснила своим друзьям, что произошло.
Моим друзьям!
Оло, Реми, Квуга, Нур, Анаяма, Роден и Даллаз. Мы столько вечеров провели вместе, вместе смеялись над своими страхами – все мы боялись чужого и непонятного Оозма Уни. У всех нас на этот счет были свои идеи… возможно, ошибочные. А возможно, и верные. У нас было много общего. Я перестала думать о доме, о том, как мне пришлось покидать его, или о том, что моя семья наверняка слала на мою астролябию всякие ужасные послания. Я смотрела только вперед, в свое будущее, и смеялась, потому что оно обещало быть таким прекрасным.
А потом в столовую пришли медузы. Я глядела прямо на Геру, когда на левой стороне его груди сквозь ткань рубахи проступило красное пятно. Эта штука, которая проткнула его… острая, как меч, и в то же время тонкая, как бумага. и гибкая, и так быстро покрасневшая от крови. Ее кончик шевелился, точно палец. Я видела, как она отщипнула кусочек его плоти подле ключицы.
Моодж-ха ки-бира.
Я не помнила, что я говорила, что делала. Глаза у меня были открыты, вбирая все, что происходило, но мозг заходился в беззвучном крике. Без какой-либо причины я сосредоточилась на цифре 5. Вновь и вновь я думала 5-5-5-5-5-5-5-5, покуда глаза Геру из удивленных становились пустыми. Из его открытого рта сначала вырвался растерянный вскрик, потом фонтанчик густой алой крови, потом, когда он стал валиться вперед, крови, смешанной со слюной. Голова его с глухим стуком ударилась о стол. Шея вывернулась, и видно было, что глаза у него открыты. Левая рука у него судорожно сжималась и разжималась, а потом перестала. Но глаза по-прежнему были открыты. И не мигали.
Геру умер. Оло, Реми, Квуга, Нур, Анаяма, Роден и Даллаз были мертвы. Все были мертвы.
Столовая воняла кровью.
Никто из моих родных и близких не хотел, чтобы я поступала в Оозма Уни. Даже мой лучший друг Деле не хотел. И все же вскоре после того, как мне пришло приглашение из университета, и вся моя семья хором сказала «нет», Деле пошутил, что, мол, если я все же полечу туда, мне не будет нужды тревожиться по поводу медуз, потому что на всем корабле я буду одной-единственной химба.
– Даже если они убьют всех остальных, тебя они просто-напросто не заметят, – сказал он. И расхохотался, в полной уверенности, что я в любом случае никуда не полечу.
Конец ознакомительного фрагмента.