Биртман 2
Шрифт:
– Фю-уть – присвистнул молодой.
– Но они играть не умеют, всегда проигрывают. Сейчас опять поставил на своих, только на молодежь. Считай подарили нам деньги.
– Это хорошо!
***
Матч с Киевом прошел великолепно. Бывают дни, когда у тебя все получается. Киевляне даже мяча толком не видели, в смысле не касались. Эх, нам бы электронную систему подсчета, сколько бы она показала процент владения и статистику ударов? Впрочем, помощники Робертовича записывают в блокнотики и ведут
– Серый ты похоже на первом месте среди бомбардиров теперь!
– Шест мячей уже! Фига-се! Наколотил.
– А что есть какой-то приз за это?
– Да вроде какой-то есть.
– Денежный?
– Ага, сейчас держи карман шире! Грамоту поди дадут, ну может еще статуэтку какую.
– Золотую?
– Чего дурак что ли? Все золотые медальки, это железки, покрытые фольгой.
– Ничего подобного! На настоящих соревнованиях они золотые!
– На олимпиаде, там точно золотые!
– Ну не знаю на олимпиаде еще может быть. А в школе нам как-то давали медали они были фольгой облеплены, как в конфетах обертка.
– В школе?! Ну ты сравнил!
Я не слушал глупый спор ребят, а думал про Илку. Наверное, я переборщил со своим выступлением, и что на меня опять нашло? Хотя конечно знаю, что. Я думаю про Илку как про свое «долго и счастливо», отсюда и желание знать, что меня не сдаст ментам моя же собственная девушка. А скрывать свои дела прям все-все, это невозможно, да и глупо. Плюс то что осталось мне от «энергетики» бывшего владельца явно влияет. Я думаю что я не совсем тот человек кем был до попадания.
– Зиня! А ты что думаешь?
– Эм… да я не знаю. – пожал я плечами, давно потеряв нить их разговора.
И время! Какое я выбрал неудачное время, чтобы наговорить глупостей. Если нас слышали следившие за ними комитетчики, то я прям дурак дураком. А ведь иностранцы в Союзе на пересчет, Кабальеро наверняка ходил бы с хвостом и без странной истории со Светкой.
***
– Как я устала, Аркаша! – плюхнулась на стул его жена.
– Все мы устали Ниночка. Что поделать. С чего эту проверку начали, не пойму.
– Ты позвонил?
– Позвонил.
– И?
– Сказал попробует помочь. Но это не БХСС, это КГБ.
– Попробует?! За такие-то деньги он просто попробует?! Сволочь.
– Ну что поделать Ниночка. Так устроено все. Кто-то написал поди что-то, может кто с работы?
– Не знаю. Побыстрее бы этот поц, пробовал. Корешки нашли лишние.
– Как корешки?! Когда?! Почему ты сразу не сказала?! И ка ких могли найти! Мы же их того? Или нет?
– Ну да, того. Что не сказала, что не сказала. Уронили видать, прямо в кассе и забыли. Между столом и стенкой.
– М-да неприятно. А может подбросили или специально кто-то…
– Да кто?! Все корешки
– Эх… - понял Аркадий отчего жена сразу не призналась. Видимо и впрямь сама уронила и забыла. Вдохнуть, выдохнуть, главное не срываться, не дело сейчас претензии высказывать, - говорил сам себе Аркадий и поинтересовался уже в слух.
– И что говорят?
– Пока ничего. Записали, описали и все. Даже толком не спрашивали. Пока.
– От какого сеанса корешки?
– Детский, с классами приходили.
– Так, это уже неплохо, а с какой школы?
– С нашей, с седьмой.
– Отлично! Отлично, это дает нам хорошую возможность.
– Ой, сердце не на месте у меня.
– Что такое, Ниночка?!
– Да из-за детей, одни же в Сочах!
– А-а… ты про это.
– Да про это. Это ты спокойный как не знаю кто.
– Где же спокойный? Просто проблемы посерьезнее есть. И прям ведь перед премьерой, а? Как неудачно. Можем потерять хороший доход.
– Все о деньгах! Уже чемождан пора собирать и сухари сушить, а он все о деньгах!
– Дз-ззз! Д-ззз! – зазвонил телефонный аппарат.
– Да, Биртман слушает. – не ожидая ничего хорошего от звонка снял трубку Аркадий.
– Здравствуйте. Аркадий Леонидович?
– Здравствуйте, да, а с кем я говорю?
– Лейтенант Круглов!
– Ох… - длинно и обреченно вздохнул глава семейства.
– Я по поводу вашего сына.
– Сына?! А что такое? – удивился глава семьи, ожидавший разговора о кинотеатре, о неучтенных сеансах и о возможном сроке.
– А вы его не потеряли?
– Как… Нет. Зачем? Он в Сочи.
– Да-а? – протянул собеседник.
– Вот как интересно. А по моим, сведениям, - вставил «умный» оборот лейтенант, - он сидит у нас в камере, в отделении.
– Как в камере?
– Что?! Что он такое говорит, Аркаша?! – прижавшаяся было к трубке мать была в шаге от обморока.
– Погодите-погодите. В какой камере, какое отделение? Где? В Сочи?!
– Нет, у нас в Лисецке, в центральном. Ни в какой Сочи ваш сын похоже не поехал. А участвовал в преступлении.
– Что-о?
– А-ах! – подкосились ноги у Нины Иосифовны.
– Возможно участвовал в преступлении. – уточнил Круглов.
– Но это не точно.
Биртман кинулся ловить супругу, и трубка телефонного аппарата, повисла на проводе раскачиваясь и ударяясь о стену.
– Алло… Алло? Пф-фу, пф-фу, – подул в трубку лейтенант. – Ничего не понимаю, со связью что-то что ли.
– Ну что такое? – спрашивал старшина своего товарища.
– Да не знаю, непонятно. – прислушивался к происходящему на той стороне Круглов.