Биржевые миллионы, кто и как заработал их на российском фондовом рынке.
Шрифт:
– Однако «АЛОР» был брокером «номер один» по оборотам клиентов в 2000 году.
– Мы на удивление легко стали первыми – просто потому, что выпустили на рынок свой первый в то время терминал прямого доступа к биржевым торгам «АЛОР-Трейд». Никто у нас через себя не перепрыгивал, никто не выбрасывал кучу денег. Это был именно тот феномен, смысл которого я все время пытаюсь объяснить нашему рыночному сообществу. Просто мы придумали новую технологию, ввели ее, получили конкурентное преимущество и сделали рынок для этой услуги. Чтобы стать первым на нашем рынке, не надо вкладывать огромное количество денег, достаточно просто придумать новый продукт, новую технологию. Мы начали думать о внедрении этой системы в 1996 году. В то время торги проходили по телефону и шлюзу. Биржа давала тебе, брокеру, два шлюза. Стоял стол с мониторами, рядом два телефона, и за всем этим хозяйством сидел оператор, вокруг которого мельтешило человек пятнадцать-двадцать. И каждый тыкал «купи-продай», да еще телефон
Или вот, к примеру, секция срочного рынка биржи РТС. Мы там придумали фьючерс индекса РТС. И все! Половина срочного рынка стала торговать этим фьючерсом. И сколько это стоило? Да нисколько. Просто придумали и сделали.
– То есть мысль материальна.
– На фондовом рынке только мысль и материальна. Все остальное – капиталы, инфраструктура бизнеса, программные продукты, маркетинг – конечно, тоже важны. Но не настолько, насколько – мысль.
Маркет-мейкер – это звучит гордо
Интервью с генеральным директором ООО «ИНВЕСТ – СТОЛИЦА» Павлом Ефремовым.
Человек, с которым мы будем беседовать, успел поработать почти на всех профессиональных направлениях специалиста фондового рынка. Начинал трейдером, организовывал бэк-офис и фондовые интернет центры, исполнял обязанности брокера и маркет-мейкера. Теперь же руководит компанией, вмещающей в своей деятельности все это.
Интервью с ним увиделось мне интересным именно потому, что частный инвестор, как правило, не осведомлен о специфике внутренней «кухни» брокерского бизнеса. Да и у меня самого всегда были собственные вопросы, к примеру, по поводу глубинной роли маркет-мейкера, как специфической креатуры рынка, поддерживающей его витальность. Но перед нами сейчас реальный человек, который может приоткрыть двери некоторых секретов.
– Уверен, читателю этой книги прежде всего интересен человек, профессионально управляющий трейдерами. И поэтому к Вам вопрос: кто он, биржевой трейдер? Для России это молодая и не слишком распространённая профессия. Насколько я понимаю, в нее нелегко приходят, и далеко не все остаются. Хочется понять в связи с этим, какими свойствами должен обладать человек в этом профсообществе. Начнем с личной истории: вспомним, как все начиналось?
– Первое знакомство с финансовым рынком у меня состоялось в институте. Причем знакомство пришлось на FOREX, валютный рынок. Я учился на экономическом факультете Московского авиационного института – это было в конце девяностых. Помню, мой отец съездил в Швейцарию по делам и по возвращении попросил меня перевести деловые предложения оттуда. Меня, переводчика, поразили космические доходности, которые там обещались в результате управления активами. Но тогда ничем это не закончилось, потому что такие доходности, которые были обещаны, и мне и отцу показались маловероятными. Сработал здравый смысл.
Примерно к тому же времени относится и мое знакомство с Группой Компаний «АЛОР». Началось все с того, что в наш институт неоднократно приезжал Анатолий Григорьевич Гавриленко. Поводом был старт проекта МЦФО – Молодежного центра по изучению финансовых операций. На ВВЦ проходили лекции и семинары, вызывавшие большой интерес у студентов – биржа, трейдинг, все это было в новинку. У нас образовывались специализированные группы: трейдеры, менеджеры, юристы, бэк-офис. Я участвовал практически во всех направлениях, потому что хотел понять все составляющие этого бизнеса, такого нового и даже загадочного для того времени. Порой были настоящие аншлаги – народ сидел на ступеньках в проходах.
Вскоре все мы, студенты, начали получать первый опыт торговых операций – практику в группе трейдеров. Нам дали терминалы, мы разбирались, что все эти бегающие в мониторах цифры означают. Стартовали первые конкурсы. Там участвовал и я. Результат моих первых торговых опытов был отвратительный. Я умудрился показать едва ли не самый крупный убыток среди всех участников. По студенческим представлениям это была довольно приличная сумма. Торговали мы на деньги «АЛОРа», пятью лотами РАО ЕЭС, акция, которая стоила тогда около трех рублей. Проиграл я примерно четыреста рублей, показав при этом самые большие обороты. Пришел, извинился, что принес компании такой убыток. Мне ответили, мол, первый опыт – не показателен, не отчаивайся. Я ожидал, что меня и близко не подпустят больше к «АЛОРу», но вышло наоборот, меня поддержали, помогли поверить в свои силы. И потом, нет такого начинающего трейдера, который не получал бы убытков. Но дальше все зависит от твоей реакции на эти убытки. Я ведь как на работу ходил торговать, не смотря на минус в деньгах. Ходил каждый день, пытаясь что-то понять, чему-то научиться. При этом, не скрою, очень хотелось хоть чем-то отличиться, показать себя. Но почему-то чем более страстно ты этого желаешь, тем с большим ускорением движешься в противоположном направлении. Кстати, это характерно для частных трейдеров в принципе – когда человек, только пришедший на рынок, сразу ставит перед собой завышенные непосильные задачи, например, разбогатеть быстро и легко, поразить всех, то проигрывается в пух и прах. Потом мне стали интересны вещи, лежащие глубже, чем просто торговля: скажем, учетная система сделок, риск менеджмент. И так получилось, что следующий конкурс я уже организовывал в составе рабочей группы. В те месяцы мне впервые довелось попасть в здание бывшей Российской биржи. Атмосфера этого бизнеса меня впечатлила. И как видно, навсегда.
– Можно сказать, что интерес у студенчества к биржевой стихии в те годы был неподдельный?
– Конечно. В 2001 году я закончил институт, и логичным завершением учебы стала защита диплома по теме близкой к фондовому рынку. Анатолий Григорьевич выступил рецензентом моего дипломного проекта. Еще ранее у него появилась идея создавать интернет центры, которые сейчас работают у «АЛОРа» по всей стране. Компания и в Москве старалась быть ближе к студенчеству: на базе институтов открывать такие же центры, поскольку во многих вузах попросту простаивали компьютерные мощности. Компьютерный класс покупали, а загрузить его было нечем. Поскольку у нас, первых участников проектов МЦФО, такой опыт уже был, то мы и взялись за эту работу. Затем у меня началась учеба в аспирантуре, лекции студентам, практические занятия с ними по торговле в системе «АЛОР-Трейд», снова конкурсы. Потом уже стажировался в «АЛОРе». И наконец, после этой стажировки меня допустили к практической работе с биржей в качестве помощника брокера в торговом отделе.
– Что это была за работа?
– На меня, как на отличника теоретической подготовки, возлагали большие надежды, в том смысле, что я сразу во все «врублюсь». Тогда, в 2001 году, на бирже «Санкт-Петербург» только начинали котировать фьючерсы на различные базовые активы, в основном акции. «АЛОР» был одним из маркет-мейкеров. Пришел я бодро и с готовностью работать и первым делом получил свой первый «холодный душ», поскольку действующие опытные брокеры меня сразу поставили на место: мол, ничего у тебя не получится, поскольку ни у кого из новичков не получается. Нелегко было включиться в специфику работы маркет-мейкера. Сначала я садился, подменял трейдера во время обеденного перерыва и перекуров.
– Павел, давайте попробуем для не осведомленного читателя объяснить, что делает маркет-мейкер на рынке.
– Маркет-мейкер в российском понимании этого слова, это так называемый поставщик ликвидности. Он имеет доступ к ликвидности в каком-то активе и, опираясь на нее, создает ликвидность в каком-то другом активе. Для «АЛОРа» это были в те времена акции Газпрома, РАО ЕЭС и фьючерсы. Маркет-мейкер выставлял предложения на покупку и на продажу с определенным спредом, который обязан был поддерживать. При этом он видел, как движется базовый актив, и, соответственно, за ним переставлял свои позиции. В те времена все это делалось руками. Имелся прямой биржевой терминал, котировальный стакан с заявками, через который их можно было снимать и ставить. Причем, не специальным программным обеспечением, как сейчас, а, что называется, руками, при помощи «горячих клавиш». Этот терминал напоминает современные скальперские приводы, но только предназначенный для маркет-мейекера. Тогда, конечно, и ликвидность и спреды были другие. Количество сделок и волатильность -несравнимые с нынешними. Огромная проблема состояла в том, что помимо выставления заявок, нужно было постоянно в голове считать операции. То есть, если цена поменялась на рубль, то ты на рубль и переставлял, а если на 13 рублей, то подсчет становился головоломкой, которую решить нужно было в секунды! Ведь требовалось учесть раздвижку, контанго или бэквордацию, другие смещения. И все это считалось в голове и при этом переставлялось руками. Маркет-мейкер, кроме того, что поддерживал спред, при этом еще и набирал позицию для арбитража… Самым маститым трейдером в то время у нас был Юра Жиронкин, который поддерживал сразу два срока на нескольких контрактах. Это 6-8 спредов, то есть 12-16 заявок!
– Такая работа напоминает задачу канатоходца без страховки…
– Труд очень тяжелый, и я через это прошел. Параллельно занимался голосовым брокериджем, то есть обслуживанием клиентских заявок с голоса. Это прямая обязанность помощника брокера. Я все это описываю, чтобы было понятно, через какие обязанности проходит молодой специалист в этой индустрии. Только в кино можно увидеть, как брокеры, раскачиваясь на креслах, жонглируют сделками, зарабатывают миллионы за полчаса… Получив собственные навыки, я впоследствии начал обучать региональных трейдеров, занимался выдачей торговых счетов, мониторингом рисков.