Бист Вилах. История одного Историка. Часть первая: Парижский Демон
Шрифт:
Теперь историк более внимательно рассмотрел дом, в котором скрывался маньяк. Возможно, по тому месту, где жил убийца, получится более точно определить черты его характера. Но, в общем, ничего необычного – дом как дом. Примерно такой же, как и у него самого. Только два этажа, а не три. А уж подъезд и вовсе ничем не отличается. Дверь в квартиру преступника тоже не светилась дьявольским сиянием. Хозяйка – открыла сразу. Это была вековая старушка в треснутом пенсне, будто сошедшая со страниц старинной сказки. Было видно, что она ещё не до конца опомнилась от обыска, устроенного в квартире ажанами.
– Извините, мадам, я всего на минуту, –
– Неужели это он такое натворил? – удивилась старушка весьма бойким для её возраста голосом. – Один из мсье ажанов сказал мне, что он – тот самый ужасный убийца, которого все ищут. Надо же, никогда бы не подумала! Такой презентабельный молодой человек!
– Можете описать его внешность?
– О, да, – с готовностью кивнула хозяйка, и Дариор сразу понадеялся на благоприятный исход. Как, оказывается, всё просто! Нужно было лишь вежливо расспросить квартирную хозяйку! А не пугать ее толпой тупых ажанов. Однако стоило старушке заговорить, как Дариор снова сник.
– У него очень пышная чёрная борода, густые усы, а волосы свисают почти до плеч, – наморщив и без того складчатый лоб, вспоминала хозяйка. «Скорее всего, накладные», – сразу догадался Дариор.
– Ну а глаза? Вы запомнили цвет или форму? – Дариор попытался узнать неизменяемые части лица.
– Молодой человек, я не знаю, какие глаза у меня, а вы спрашиваете про кого-то другого!
– А возраст? Вы назвали его молодым человеком. Ему меньше тридцати? – не унывал Дариор.
– Для меня и семидесятилетний старик – молодой человек, – безмятежно рассмеялась старушка кудахтающим смехом.
Вот чёрт! Ничего нового! Дариор взглянул на часы – 8:20. Пора бы поторопиться.
– Хотя подождите, – старушка неожиданно вскинулась, – у него на руке, кажется, на правом запястье – странный рисунок.
– Татуировка? – обрадовался Дариор.
– Кажется, да.
– Можете точнее? Вспомните, пожалуйста, – это очень важно.
Старушка, кажется, и вправду очень старалась вспомнить – наморщила лоб и заходила из стороны в сторону. Минутная стрелка показала 8:25. К девяти Дариору нужно было быть дома, чтобы принять доклад о ситуации на Восточном вокзале и вокзале Аустерлиц. Надо же, как резко и непредсказуемо меняется жизнь! Ещё утром ты на побегушках у полицейского комиссара, а вечером уже сам командуешь, по меньшей мере, ротой ажанов!
– Это был дом! – неуверенно выдавила хозяйка.
– Простите? – не понял Дариор.
– Тату… как вы сказали? Татуировка! В виде домика. С такой покосившейся крышей. Я ещё подумала: почему такой некрасивый? И нарисован чёрной краской.
8:30. Татуировка – это, конечно, очень важная примета, но надо бы поторопиться. Поблагодарив, Дариор попрощался с хозяйкой, стремглав выбежал из дома, сел в машину и помчался по пустынной дороге. Уже стемнело. На улице было непривычно безлюдно, и Дариор чувствовал себя одиноким ястребом, летящим сквозь холодные порывы ветра. Для пущей остроты ощущений молодой человек приоткрыл окно. Его верному «рено» уже давно пора было на свалку. Руль поворачивался с трудом, колёса издавали шипящий звук, а тормоза визжали так, что из ближайших окон высовывались люди. Но хуже всего было то, что на поворотах у престарелой машины постоянно открывались двери. Что только не делал с ней историк – отдавал в ремонт, смазывал, – но всё впустую. Автомобиль явно пережил своё
«Итак, что у нас есть? – размышлял Дариор, пока ехал. – Мужчина, лет 30—35, ну пусть средних лет, высокого роста и со странной татуировкой на правом запястье. Прибыл два месяца назад в Париж и к сегодняшнему дню успел умертвить различными способами, по меньшей мере, двадцать человек. Убийца, безусловно, живёт в своём выдуманном мире. Однако, что-то, помешало ему покинуть столицу Франции так же быстро, как и другие города. Очевидно, какой-то, побочный род деятельности. Но теперь с этим покончено, и он собирается немедленно бежать из города. Пешком далеко не скроется, а все автомобили проверяют. Остаётся лишь один вопрос: с какого вокзала?» Об этом и думал Дариор, пока ехал.
Наконец, впереди показалось жёлтое здание, и «рено» остановился, вернее – завыл и чуть не въехал в подъезд. Спустя мгновение Дариор уже вбегал в квартиру. Взглянул на часы: 8:59. Тут же, словно ожидая сигнала, раздался телефонный звонок.
– Да? – прокричал Дариор, схватив трубку.
– Мсье Рено? – послышался хрипловатый голос. – Говорит комиссар Гарсия. По вашему приказу был произведён досмотр поездов, отправляющихся с вокзалов Аустерлиц и Восточный в течение сегодняшнего дня.
– Нашли что-нибудь?
– Ничего, мсье. На 21:00 все чисто.
– Хорошо, – без особого сожаления ответил Дариор. – Продолжайте наблюдение.
Положил трубку и нетерпеливо потёр руки. «Ничего, – сказал он себе. – У комиссара Мортена ещё есть возможность поймать убийцу на вокзале Монпарнас». Хотя, зачем сочинять? Дариор рассмеялся. Схватка произойдёт в 22:30 на Северном вокзале.
Глава 6,
в которой уходит локомотив судьбы
На Северный вокзал Дариор прибыл, как и договаривались, ровно в 10 вечера. Однако комиссар уже поджидал его у входа, злобно покусывая длинный ус.
– Приветствую, – без особой неприязни, но всё же холодно поздоровался Мортен.
Дариор кивнул и вопросительно посмотрел на комиссара.
– Если б чего-то было, я бы сказал, – буркнул Мортен.
– Я так и предполагал, – пожал плечами Рено – все произойдет здесь.
– Ну что ж, пойдёмте, – ехидно улыбнулся комиссар. – Естественно, после вас, глубокоуважаемый начальник.
Дариор скривился от раздражения, но всё же ничего не ответил и двинулся к входу. Внезапно с неба повалил крупный снег. И всё вокруг, словно в сказке, покрылось белым покрывалом. Редкие прохожие радостно закричали, ловя снежинки ладонями, да и Дариор последовал бы их примеру, если бы не общество угрюмого комиссара. А тот, похоже, не находил ровным счётом ничего хорошего в раннем снегопаде.
– Ещё и снег повалил! Давно его не видели! – сердито проворчал он.
Кажется, комиссар не находил ничего поэтичного в этом прекрасном явлении природы. Одна из снежинок упала ему на нос, и он, злобно выругавшись, двинул себя кулачищем. А вот Дариор был более лояльного мнения к внезапному снегопаду. Признаться, он давно соскучился по настоящему снегу. Пусть здесь он и не такой, как в России, но всё-таки воздушный и белый. Комиссару не понять…
Что отличало Дайодора Мортена от прочих парижских ажанов? По сути, ничего. Он не умел с тридцати шагов попадать в монету и не мог бежать, словно арабский жеребец. Но о некоторых его повадках и умениях всё-таки стоит сказать – ведь именно из таких данных зачастую складывается представление о личности.