Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая
Шрифт:
– Так что же он предпримет, как вы думаете? – спросил, очень внимательно слушавший, Банвиль.
– Он выберет такой поезд, о котором никто и не знает, не основной, не популярный на данном направлении. Так скажем, не регулярный… – Дариор достал записную книжку. – Я обзвонил вокзалы. Так вот, есть такой поезд! Идет в Германию. Во Франкфурт. Сегодня. 22:30. Почтово-пассажирский. Дополнительный поезд. И… с Северного вокзала! Не с Восточного, как основные поезда в Германию, а с Северного! Всё совпадает! Думаю там, нам и стоит встречать Парижского Демона.
На минуту повисла тишина. А потом из-за стола стал подниматься Мортен:
– А меня, значит на Монпарнас?! – выпучив глаза, заорал комиссар.
– Я не договорил, – успокаивающе поднял руку историк, – Теперь слушайте план наших действий: Мы установили поезд, на котором, с наибольшей вероятностью, попытается уехать наш клиент. Поэтому мы должны сосредоточить
Дариор оглядел своих новых подчиненных. Банвиль, очень деловито, что-то записывал в блокнот, а Мортен, со злобой и… интересом, смотрел на историка.
Глава 5, в которой у историка есть немного свободного времени
С комиссаром договорились встретиться в 22:00 у входа на Северный вокзал, откуда отправлялся дополнительный поезд во Франкфурт, – к тому времени должны стать известны результаты облав на других вокзалах. Более всего полицейских беспокоило отсутствие словесного портрета убийцы. Единственное, что Дариору удалось запомнить, – так это высокий рост, крепкое телосложение и длинные руки преступника. Негусто, но если увидит – узнает. Однако, этого было мало, поэтому Дариор решил расширить данные о словесном портрете убийцы. Министр сказал, что существует лишь один человек, видевший преступника. Это Дариор. Однако Дюран ошибался. Помимо историка, маньяка могли наблюдать ещё несколько человек. Безусловно, хозяйка квартиры, которую он снимал в Булонском лесу. Не мог же преступник просто так поселиться в полюбившемся доме! К тому же трудно предположить, что его не заметили соседи, населяющие дом. Маловероятно, но маньяка мог видеть и музейный смотритель. Изощрённостью ума он явно не отличался, но если бы столкнулся с убийцей, в музее ночью, уж точно бы сообщил. Однако разговаривать с печально знакомым смотрителем Дариор вовсе не собирался. Единственный вариант – хозяйка квартиры в Булонском лесу. Туда-то Дариор и собирался направиться, однако прежде решил заглянуть домой. Машину пришлось оставить в двух кварталах отсюда. Вдоль набережной, подобно извивающейся змее, растянулась гудящая пробка. «Ничего, не барин, – беззаботно подумал историк, – могу и пешком пройтись». Дариор не торопился раздобыть новые приметы преступника, так как, они нужны были ему к десяти вечера. Другим они не понадобятся. Он был уверен в этом.
6:37 вечера – минутная стрелка передвинулась на деление. Время есть. Не заметив как, Дариор дошёл до своего дома. Ничем не примечательное трёхэтажное здание желтоватого оттенка с выложенным белой плиткой цоколем. Когда-то в юности здесь жила его мать. Железная, покатая крыша, облупленная от времени, града и дождя. Мансардные окна. Балконы. Один подъезд. Напротив подъезда чинно возвышались каштаны. Когда-то дом видал лучшие времена. Однако весь этот подкошенный и облупившийся вид придавал строению некий своеобразный уют старинного мира. Топ-топ-топ – гулко раздавались шаги на лестнице. В воздухе витали кофейный аромат и запах свежей выпечки – очевидно, кто-то из соседей затеял поздний обед или ранний ужин. Звякнули ключи. Дариор аккуратно открыл дверь, расстегнул пиджак и вошёл в квартиру. На самом деле ничем не примечательное жилище: маленький закуток кухни пристроился к единственной комнате, тоже не отличавшейся большими размерами. Кованый балкон выводил на фасад здания, откуда открывался прекрасный вид на набережную. Комната была обставлена самым скромным образом. В углу – узкая кровать, в изголовье – платяной шкаф, посередине – письменный стол и пара кованых стульев. Вот и вся обстановка, если не считать несколько картин, вывезенных из России. Есть хотелось ужасно. С шести утра Дариор не прикасался к пище, поэтому наскоро сделал себе бутерброд с ветчиной и запил чашкой кофе. Время ещё было…
Когда у Дариора появлялось свободное время, он не шёл в варьете или оперетку, не посещал фестивали вин. Он предпочитал пыль библиотек, мудрость фолиантов и тайны старинных манускриптов.
Вообще, Одоевский любил разбирать древние летописи. В особенности те, что были обнаружены недавно. Очень часто среди таких работ, грозящих перевернуть всю мировую историю, попадались искусно состаренные подделки. И одним из направлений работы Дариора было выявление таких подделок. Платили за это немного, но молодой человек корпел над ветхими страницами ради будущего современной истории, а вовсе не ради денег.
Был, как-то раз, забавный случай. В винном погребе одного из средневековых замков, коих во Франции было предостаточно, обнаружили нишу, наполненную древними реликвиями и манускриптами XIII века. Наткнулись на это добро рабочие, занимавшиеся по указу хозяина замка расширением погреба. Признаться, ниша была крохотная, и сокровищ в ней было немного – с Янтарной комнатой или библиотекой Ивана Грозного не сравнить. Но, тем не менее, она имела довольно серьёзный исторический интерес. Да и не только исторический. По самым скромным оценкам, хозяин замка получил бы за эту находку сумму с пятью нулями. Однако этого не случилось. Почему?
Потому что одним из экспертов, взявшихся за изучение таинственной ниши и её содержимого, был молодой историк Дариор Рено. Вскоре всем обитателям замка стало ясно, что въедливости и профессиональных навыков этому человеку не занимать. Сутки он не выходил из пропитанного дурманящим запахом подвала. А когда вышел, у хозяина замка, вскоре, появились серьёзные проблемы.
Как оказалось, отпрыск дворянского рода не пожелал довольствоваться богатствами, доставшимися от отца. Он решил обмануть всех и вся для того, чтобы приумножить своё состояние. Воспользовавшись услугами нелегальных экспертов, он сфабриковал поддельные документы и реликвии, состарил их и сокрыл в специально приготовленной нише.
Надо отдать ему должное – ведь аферист практически не допустил ошибок. Восковые церы, патина на утвари, истлевшая тесьма – всё было мастерски подогнано под нужные исторические кондиции. Ошибся ревностный кладоискатель лишь в одном. Рассматривая в лупу один из великолепно выполненных манускриптов, Дариор заметил на его поверхности пятнышко. Оно было совсем маленькое, но, чтобы разрушить грандиозный план мошенника, хватило и его. В ходе экспертизы было установлено, что это пятно оставлено жидкостью, содержащей зерновой спирт, кориандр, сок можжевеловых ягод и цедру лимона. Такой состав характерен для джина, появившегося в Нидерландах лишь в XVII веке, а никак не в XIII. Нет, конечно, можно предположить, что средневековым бутлегерам взбрело в голову гнать зерновой спирт с добавкой можжевеловых ягод и лимонной цедры. Но, во-первых, технократический прогресс того времени едва ли мог позволить создать столь непростой напиток, а во-вторых, горничная и дворецкий, допрошенные историком, показали, что любимым напитком хозяина замка был джин с цитрусовыми добавками. Собственно, несколько бутылок такого напитка было найдено в покоях этого изворотливого господина. Вероятно, работая над изготовлением манускрипта, он проявил неосторожность – и капля этого чудесного напитка совершила роковое падение. Такой мелочи оказалось достаточно для полного разоблачения.
Фальсификаций и глупых ошибок в истории много. Требуются лишь упорство и внимание, чтобы разглядеть их грязный след. Вот и сейчас Дариор кропотливо работал над рукописью, полюбившейся Парижскому маньяку, и пытался раскрыть её секрет. Парадоксально: это произведение было написано бульварным, современным языком, однако никаких доказательств искусственной фабрикации документа не обнаружилось. Напротив, все экспертизы подтвердили подлинность и историческую ценность манускрипта. Но интуиция подсказывала Дариору: что-то здесь не так. Впрочем, кроме элементарного любопытства на него влиял и другой мотив. Нужно было понять, чем именно эта рукопись заинтересовала маньяка, и по какому принципу он выбирает жертв. Но пока, при всём старании, сделать это историку никак не удавалось.
Дариор взглянул на часы. Пора. Он отложил рукопись.
Затем встал и торопливо переоделся. На улице весьма похолодало, поэтому Дариор надел замшевое пальто. Оружия молодой человек не имел, но, немного подумав, положил в карман бельгийский раскладной нож – осторожность не помешает. Дариор умел неплохо стрелять, в своё время даже увлекался этим, но сейчас на возможность иметь дома револьвер просто не хватало денег – в стареньком портмоне покоилось всего сорок пять франков. Историк аккуратно надел начищенные ботинки, посмотрел в зеркало – в общем и целом остался доволен. Потом вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Спустя полчаса он уже ехал на своём «рено» по направлению к Булони.