Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая
Шрифт:
– Да-да, конечно, – с некоторым несвойственным ему смущением ответил Дюран и, очевидно, заметив это, тут же добавил: – Премьер-министр недоволен последствиями операции. Всё-таки столько погибших.
– Бог с вами, Жак! – отмахнулся Мещанов, и Дариор с удивлением заметил, что Министр является в этом разговоре отнюдь не первым человеком и даже несколько благоговеет перед железнодорожником. Интересно! А Мещанов продолжал:
– Не виноваты же господа полицейские, что итальянцы заложили бомбу в вагоне! Это в ведомстве вокзальной охраны!
– Безусловно, – совсем не по-дружески, а почтительно кивнул Дюран.
– Кстати, вследствие чего произошёл взрыв? –
– Бомба с часовым механизмом, – ответил Мортен, безучастно глядя по сторонам. Кажется, его более привлекали разнообразные деликатесы, стоявшие на столе, нежели разговор с влиятельными особами.
– Да, я так и думал, когда обсуждал это дело с моим секретарём, – кивнул Мещанов и, как бы спохватившись, залепетал: – Ох, господа, простите за неучтивость! Совсем забыл познакомить вас с моей старой гвардией! – Железнодорожник хмыкнул и указал на дюжину молодцов, стоявших позади. – Вот, как говорится, прошу любить и жаловать: мой давний коллега по работе Эрик Монблан. Все мои дела – в его компетенции.
Вперёд вышел молодой человек лет тридцати, держа на плече тростниковую трость, поклонился и отошёл в сторону. «Что-то он не очень похож на коллегу, – присмотревшись, решил Дариор. – Скорее вымуштрованный армейский офицер».
– А вот старый разбойник Поштига, – ухмыльнулся Мещанов, указывая на седовласого португальца, – мой главный казначей. Все переводы и банковские дела – в его ведении.
Такой пожилой казначей? Дариор не поверил. Этот старик наверняка уже страдает склерозом! Циферку не припомнит – и все деньги улетят на другой счёт.
– А это мои садовники, – с гордостью указал Мещанов на пятерых широкоплечих молодцов. – Как что подстричь, какой сорняк устранить – так сразу сделают в лучшем виде. Пожалуй, лучшие садовники в мире!
«Садовники, как же! – усмехнулся Дариор, глядя на оттопыренные пиджаки молодцов, за которыми наверняка скрывалась не одна кобура. – Сорняки – это, конечно, конкуренты. Как кого убрать да подстрелить – так с радостью! Садовники! Рассчитано на идиотов. Глупый маскарад!»
– А вот душа моей компании, секретарь и письмоводитель, – с энтузиазмом продолжил Мещанов, – Афанасий Петрович Зайчонок.
Из-за широких спин «садовников» сначала показалась рука, затем плечо и лишь потом появился человек небывалого роста. Просто громила! Даже могучие «садовники» казались по сравнению с ним безобидными детьми. Его слоновьи ноги при ходьбе сотрясали землю. Лицо гиганта оказалось в меру безобидное, но вот волосы свисали почти до плеч, словно у скандинавского йети. Семифутовый здоровяк расправил плечи и сложил на груди громадные руки. «Ничего себе Зайчонок!» – присвистнул Дариор.
– Вот, собственно, все мои лучше работнички! – радужно заулыбался Мещанов. – Ещё есть повар и кухарка, но сейчас у них много работы. – Михаил Иванович показал на накрытые столы, где нетерпеливо крутилось более двух десятков гостей. Остальные же беседовали в разных частях двора.
– Кстати говоря, – никак не хотел умолкнуть Мещанов, – я сам спроектировал эту усадьбу! Здание-то ладно, а вот двор и прилегающие окрестности! Видите, – он указал на грунтовую тропинку, уходившую от дома вглубь усадьбы, – я хотел изобразить этакий домик лесника посреди джунглей.
И действительно, Дариор только сейчас заметил, что пространство вокруг дома и двора закрывает толстая стена леса – просто настоящие заросли. Они начинались от самих ворот и шли вглубь территории к пруду.
– А вот – обратите внимание – вершина автомобилестроения! – Мещанов подвёл гостей к сверкавшему хромом автомобилю. – Автомобиль «Руссо-Балт», куплен мной в 1917 году и до моего приезда во Францию не использовался. Больших трудов мне стоило переправить это сокровище из России. Уже здесь на одной из моих фабрик на этот автомобиль были установлены новые агрегаты – от специально разработанного мощнейшего двигателя до современных тормозов. Но потрясающий внешний вид остался без изменений. Имперский автомобиль! Кстати, в царской семье было несколько «Руссо-Балтов», а у Великого князя Константина Романова – аж целых три! Какое будущее ждало эту марку, кабы не революция!
– Вы обещали показать гостям свой новый аэроплан, ваше превосходительство, – низким басом почтительно напомнил Зайчонок.
– Не удивляйтесь, – заметив, что Дариор вопросительно поднимает бровь, принялся объяснять Мещанов, – в России я был превосходительством. Теперь это как бы старое прозвище. А аэроплан покажу непременно. Он там, на площадке около леса. Впрочем, идёмте прямо сейчас! А то, я вижу, наши гости начинают скучать.
Мещанов с лукавой улыбкой повернулся, пригласил остальных следовать за собой и двинулся в сторону леса. «Надо же, какой пучок эмоций! – думал Дариор, глядя на железнодорожника. – За таким не поспеешь – весь мир к рукам приберёт».
Тем временем хозяин и заинтригованные гости неторопливо подошли к началу грунтовой тропинки, и Мещанов заговорил торжественным голосом:
– А теперь, дамы и господа, вы увидите мой так называемый «уголок прогресса»! Многие считают меня бездельником, однако сейчас вы поймёте, что это не так. Просто поддайтесь своим эмоциям и окунитесь душой в новейшее чудо прогре…
Он не успел договорить – внезапно у самых ворот послышался протяжный визг тормозов, и в проёме показался бампер полицейского автомобиля. Из дверей стремительно вылетел лейтенант Банвиль. Гости изумлённо переглянулись. По толпе прокатился взволнованный ропот. Комиссар, раздражённо извинившись, двинулся навстречу сослуживцу, очевидно, уже подбирая слова, которыми наградит его, но Банвиль, проявив неслыханную дерзость, заговорил первым. Вернее, взволнованно затараторил:
– Мсье Мортен, случилось непоправимое! Я бы ни за что не приехал и не помешал, но комиссар Гарсия потребовал срочно разыскать вас.
– Что случилось? – подходя ближе, спросил Дюран. Вслед за ним подскочил жандарм, шагнул вперёд и замер, сложив на груди толстые руки. За ним подтянулись остальные. Гости заинтригованно перешёптывались. Мещанов что-то спросил у Монблана, кивая в сторону взволнованного ажана. Француз лишь неопределённо пожал плечами.
– Ровно двадцать три минуты назад в квартире у Булонского леса найден труп квартирной хозяйки Ренаты Бонне, – возбуждённо заговорил лейтенант, склонившись над Мортеном. – Тело жертвы полностью обескровлено. Комиссар Гарсия уверен, что это дело рук Парижского…
– Тише ты, тише! – испуганно зашипел комиссар, но стоявший ближе всех Дюран всё-таки расслышал слова ажана. По лицу министра пробежала тень крайнего удивления. Но больше всех изумился Дариор. Тот же почерк! Неужели Парижский Демон? Быть того не может! Вагон взорвался, это видели сотни людей!
– Что это значит, комиссар? – очевидно, терзаясь теми же вопросами, спросил Дюран. Его лицо заметно побледнело, а глаза сузились в щёлки.
– Невозможно! – Мортен, наоборот, побагровел от волнения. – Вагон взорвался, погибли десятки людей, и маньяк тоже! Тому есть сотни свидетелей! Вне всякого сомнения!