Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая
Шрифт:
Признаться, и Дариор не знал, что сказать. Он был в полной растерянности.
– Банвиль, живо в машину! – приказал комиссар. И лейтенант бегом бросился к автомобилю. – Мы едем в участок! А вы, мсье Рено, больше не лезьте в это дело! Хватит нам дилетантов!
– Господа, ну что же вы? – забеспокоился Мещанов и устремился к полицейским сквозь толпу шепчущихся гостей.
Мимо ограды пробежал человек в серой куртке с громоздким свёртком в руках. Но историку сейчас не было до этого дела. Что же получается? Маньяк, так же как и Дариор, успел выпрыгнуть из поезда перед взрывом. Но ведь при всём желании он не смог бы протиснуться сквозь толпу пассажиров, наполнивших вагон. Околесица какая-то!
– Господин Мещанов, – собравшись с мыслями, прошептал Дюран так, чтобы гости его не слышали, – дело приобрело неожиданный поворот. Теперь мы не можем ручаться ни за чью безопасность. Прошу прощения, но я должен срочно отбыть в министерство… –
Раздался приглушённый хлопок, за ним – испуганный визг женщин и отчаянные крики мужчин. Вначале Дариор ничего не понял, но, обернувшись, увидел начальника жандармерии с искажённым от боли лицом. По его рубашке алыми ручьями стекала кровь. Схватившись дрожащей рукой за горло, Морель сделал шаг вперёд, но, не удержавшись, замертво рухнул на землю. И тут, словно по команде, в толпу ударил шквальный огонь. Испуганно крича, гости кинулись врассыпную, но очень многих скосили пули. Стреляли отовсюду: с холмов, из-за ограды, со стороны леса. В первую же секунду двое «садовников» упали с простреленными лбами, а министр Дюран повалился набок с раненой рукой.
– Что за чёрт?! – взвизгнул Мортен, укрываясь за фонтаном. Комиссару даже не пришло в голову достать револьвер, да и сам Дариор от неожиданности стоял как вкопанный. Быстрее всех среагировал Мещанов. С поразительной скоростью выхватив карманный револьвер, железнодорожник, не целясь, выпустил всю обойму. Тут же, как по команде, пришли в себя окружающие. Быстрее молнии трое уцелевших «садовников» открыли огонь из коротких карабинов, которые ловко прятали под одеждой. Зайчонок вынул из-за пазухи кольт. Но больше всех удивил главный казначей: с невероятной для своего возраста ловкостью он выхватил непонятно откуда взявшийся дробовик и спустил сразу два курка. Даже комиссар неожиданно пришёл в себя и, видно, раззадорившись боем, открыл беглый огонь. Только Дариор стоял посреди двора, не зная, куда деться, подобно одинокой ели среди зарослей дубов. Две пули пронеслись буквально в сантиметре от его лица, а одна, обдав горячей волной, продырявила рукав его американского смокинга. Внезапно из-за угла набросилось что-то гибкое, схватило историка за шиворот и оттащило к фонтану, где прятался Мортен.
– Сидите здесь и не мешайте! – крикнул Монблан, отпуская Дариора. – Мы сами во всём разберёмся.
В этот миг от холма отделились три фигуры, одетые в маскировочное: чёрные маски, пепельно-серые обтягивающие куртки. Не спеша, словно предвкушая запах добычи, бандиты подкрались к фонтану, за ними последовали другие. Комиссар к тому времени израсходовал все обоймы, а «Серые» уже подошли вплотную, держа наготове короткие кинжалы. Внезапно им навстречу вышел Монблан. Прогулочной походкой подошёл ближе, остановился. Глаза напряжены, в руках одна трость. Ближайший из бандитов издал тигриный рёв и бросился вперёд. «Аминь», – подумал Рено. Но какое там! Легко увернувшись от кинжала, Монблан аккуратно стукнул противника по лбу – и тот сразу повалился. Двое других одновременно занесли оружие, но Эрик с молниеносной скоростью нанёс тростью два точных удара в переносицы – и бандиты рухнули навзничь, издавая бессвязные ругательства. «Это каном! – вспомнил Дариор. – Французский вид борьбы, подразумевающий оборонительные и атакующие движения одной лишь тростью! Очень удобная и эффективная техника. В руках настоящего мастера канома трость становится грозным оружием!» Дариор сам всегда мечтал освоить эту науку, только не хватало денег и времени. Зато, прибыв в Париж, историк прошёл несколько уроков обучения у мастера савата. Сават – это что-то вроде английского бокса, которым Дариор владел практически в совершенстве, только с применением ног. Растяжка у историка была никудышная, да и занятий он прошёл мало, но всё же пару ударов савата выучить успел. Именно это он и продемонстрировал, когда сбоку неожиданно налетел преступник. Двойной хук справа, подсечка – и бандит без чувств повалился на землю. Похоже, бой переходил в рукопашную стадию. По всему двору носились «свои» и «чужие», осыпая друг друга смертоносными ударами. Люди Мещанова демонстрировали более высокий уровень знания савата, нанося удары, каких Дариор в жизни не видывал. Многие дрались голыми руками, причём сразу с несколькими противниками. Добродушный Зайчонок сражался сразу с пятью врагами. Те ожесточённо рубили его кинжалами, но секретарь чрезвычайно ловко парировал все броски и выпады, а когда отвечал сам, двор обогрялся новыми брызгами крови.
«Смотрите!» – крикнул Мортен, изумлённо показывая в сторону шато. Дариор обернулся и увидел, как из дверей здания один за другим выбегают новые «садовники». Стреляя на ходу, люди Мещанова с воем врез'aлись в самую гущу схватки. Некоторые из них тащили винтовки и даже пистолеты-пулемёты. Зашелестел беглый огонь. «Да, такой боевой прислуге позавидовал бы самый
Стреляли по большей части из леса. Судя по всему, не больше пяти человек. У ограды притаились ещё двое, остальные сражались внутри двора. Но самым главным противником оставался снайпер. Как только послышался новый хлопок, Дариор выстрелил два раза в ту сторону. Кажется, не попал. Хорошо бы подойти ближе. Стараясь не обращать внимания на летящие пули, молодой человек вскочил с места и прямиком бросился к холму. В какой-то миг наперерез историку кинулся мужчина в серой куртке, но позади послышался тихий свист – и бандит упал, поверженный тростью Монблана. Дариор побежал ещё осторожнее, стараясь как можно скорее пересечь залитый кровью двор. Хлопок. Пуля пронеслась над правым виском историка. Тот шарахнулся в сторону, а затем бросился дальше, решив обойти стрелка с тыла. Определённо, надо покончить со снайпером как можно быстрее! И потому Дариор бежал сломя голову, а вокруг лилась кровь, истошным криком вопили «свои» и «чужие», падали убитые и раненые. А вот и холм. Выставив вперёд руку с револьвером, историк взлетел на его вершину. Здесь было прохладнее – всё-таки солнце прикрывали кусты и деревья. Отличная позиция для снайпера. Что примечательно: повсюду разбросаны окурки. Значит, стрелок спокойно ожидал нужного момента, по меньшей мере, полчаса. Интересно! Снова хлопок. Рядом закачалось дерево. Дариор рывком обернулся и увидел в двадцати шагах передёргивающего затвор снайпера. Молниеносно вскинул наган и не целясь выстрелил. Пуля рванулась из ствола и пробила противнику грудь. Стрелка откинуло в сторону, а тяжёлая винтовка и вовсе покатилась под откос. Только теперь Дариор перевёл дух и не спеша подошёл к раненому снайперу. Тот задыхался – очевидно, пуля пробила лёгкое.
– Кто вы? – спросил Дариор – и сильно встряхнул умирающего.
Вместо ответа стрелок широко улыбнулся, подмигнул ему и затих. Но поразило историка не поведение умирающего, а нечто другое! В руке бандит сжимал две динамитные шашки с блестящим небольшим циферблатом! Только теперь Дариор понял, чт'o сейчас произойдёт, и в немом ужасе кинулся прочь. Добежал до края холма и прыгнул вниз. Сразу после этого раздался гулкий взрыв, и небо оросилось кровью. Интересный выдался праздник!
12:50 – механически взглянув на часы, пробормотал Дариор.
От роскошного двора не осталось и следа. Лужи крови, трупы и умирающие. А посреди всего этого, как ни в чём не бывало, стоял Мещанов вместе со своей армией. Как будто не замечая ничего вокруг, железнодорожник беспокойно заряжал пистолет и бормотал что-то деловым тоном. Как ни странно, на его лице не читалось и капли смущения. Позади именинника возвышался Зайчонок – он вытирал свой мясницкий топор и угодливо поддакивал начальнику. Чуть далее переминался с ноги на ногу Монблан, беспокойно разглядывая сломанную трость. А совсем позади красовались, по меньшей мере, пятнадцать человек, вооружённых наганами и винтовками Лебеля. Некоторые даже держали пистолеты-пулемёты Бергмана. Невольно взглянув на само здание, Дариор изумлённо ахнул. Из окон высовывались стволы пулемётов – пара «мадсенов» и даже австро-венгерский «шварцлозе». А в дверях и вовсе дымилась картечница. «Не дом, а настоящая крепость!» – мелькнуло в голове у Дариора, который, признаться, уже мало что соображал.
А что же гости? Те, кто выжил, очевидно, уже разбежались по городу и сейчас кричат о случившемся на каждом перекрестке. У крыльца люди Мещанова обследовали раненых. Дюран уже сидел перевязанный и с совершенно опустошённым видом. Правая рука основательно перемотана. «Надо же, каков Мещанов! – ухмыльнулся Дариор. – Нет, это определённо не железнодорожник! Скорее уж глава мафии».
Внезапно из зарослей кустарника появился Мортен. Лицо его исказилось от ярости. Это состояние комиссара было историку хорошо знакомо, однако сейчас он чувствовал то же самое.
– Не хочу показаться навязчивым, – едва сдерживая подступающий гнев, зашипел Мортен, подходя вплотную к Мещанову, – но я требую разъяснений!
– Что я могу сказать? – невозмутимо отозвался Михаил Иванович. – Вам, полицейским, стоило бы проявлять больше инициативы.
– Простите? Я что-то не расслышал.
– Целая банда преступников нападает на мой дом у самой столицы, убивает кучу людей! – придав голосу тон негодования, вскричал Мещанов. – Вы, ажаны, должны следить за безопасностью своих граждан! А преступники настолько обнаглели от безнаказанности, что нападают на людей чуть ли не посреди Парижа! Хорошо, что моя прислуга оказалась вооружена! А то, простите…