Битая карта (сборник)
Шрифт:
Не этого признания ждал Профессор. Где СТ-25, как выйти на его след — вот что не давало ни минуты покоя.
Уравнение с неизвестными
Заботы, заботы, сколько их было у чекистов в тот грозный час революции и как нагромождались они одна на другую, как увеличивались и усложнялись, нисколько не считаясь
Партия доверила чекистам охрану завоеваний революции от посягательств врага. Лучших коммунистов отбирала партия на эту ответственнейшую работу, и тут уж нельзя было ссылаться на усталость. Поставили тебя на революционный пост — значит, выкладывайся весь, без остатка.
Много волнений доставила Профессору история с английскими связными катерами.
Еще в середине июля 1919 года береговые посты засекли в Финском заливе загадочное суденышко.
Удивляло это суденышко необыкновенной, почти фантастической скоростью. Приходило со стороны Териок по утрам, перед восходом солнца, и молниеносно исчезало, оставив позади себя огромный пенный бурун.
Штаб обороны города распорядился открывать огонь по подозрительному суденышку. Раз или два его обстреливали береговые батареи, не достигнув, правда, особого успеха. Не удалась и попытка перехватить его в море.
Приглашенные в Петроградскую чека артиллеристы единодушно утверждали, что скорость суденышка превышает сорок миль в час. Ничего подобного на флотах тогда еще не знали, скорость была рекордной.
Профессор, как и некоторые другие товарищи, высказал предположение, что является оно на связь. Никто с ним не спорил, хотя видно было, что многих одолевают сомнения. Если на связь, то к кому именно? Ведь ни одной живой душе не удалось видеть суденышка приставшим к берегу.
Вскоре завеса тайны приоткрылась.
Восемнадцатого августа, в четвертом часу утра, англичане учинили разбойничий налет на кронштадтскую гавань. Налет этот был тщательно подготовлен и имел целью ввести советских моряков в заблуждение. Сперва, явно отвлекая внимание обороны, нагрянули самолеты. Следом за ними в гавань со стороны Петрограда ворвались маленькие скоростные суденышки.
Это были торпедные катера — новинка английской судостроительной промышленности. С четырехсотсильными моторами, с торпедным вооружением и пулеметными установками на борту, а также с предусмотрительно вмонтированными мощными взрывпатронами. Экипажам катеров было приказано в случае неудачи взрываться, чтобы не раскрыть секрета нового оружия.
Адмирал Коуэн надеялся одним ударом вывести из строя линейные корабли «Петропавловск», «Андрей Первозванный», а также подводные лодки Балтфлота, стоявшие у борта плавучей базы «Память Азова». Кроме того, катерники должны были атаковать сухие доки, исключив таким образом возможность быстрого восстановления поврежденных линкоров.
Но адмирал изрядно просчитался.
Наткнувшись на прицельный огонь балтийских комендоров, в особенности меткий с дежурного эсминца «Гавриил», пираты бросились врассыпную. Три катера
Судовой электрик с «Гавриила» впоследствии довольно язвительно описывал, как все это выглядело в натуре:
«Англичане плавали. В числе пленных оказался и командир катера. Наши моряки взяли его под руку и повели в кают-компанию. Шел он потупив глаза, как пойманный вор. Раненым была оказана медпомощь. Мы переодели их в сухое белье, в форменки. „Совсем стали вроде наших“, — заметил кто-то из моряков. Комиссар наш распорядился подать им чай с сахаром, и от скудного своего пайка мы уделили им немножко хлеба. Хоть и разбойники, а все же жалко, пришлось кормить».
Следствие по необычному этому происшествию начал особый отдел Балтфлота. На другой день Профессора вызвал к себе Николай Павлович.
— Твоя правда, — сказал он, вручая Профессору тоненькую следственную папку. — Потолкуй, пожалуйста, с этим господинчиком. Надо полагать, знает он многое…
Командир английского торпедного катера лейтенант Нэпир дал на следствии весьма важные показания.
— Мне известно, — заявил Нэпир, — что два катера нашего отряда регулярно поддерживали сообщение с Красным Петроградом, перевозя туда и обратно пакеты с корреспонденцией. Ходили катера в устье Невы, где встречались с неизвестным мне лицом. В Териоках они брали курьеров, чтобы доставить их в Петроград. Курьеры сами устанавливали день, когда следует за ними вернуться.
От сознания ли своей вины перед Советской властью или по робости натуры, но лейтенантик изрядно перетрусил. Беседовать с ним пришлось без переводчика и без составления официального протокола, пришлось даже подбадривать. Пусть немножко очухается аника-воин, а то зубами стучит от страха.
Сперва Нэпир не прибавил ничего нового. Отряд у них засекреченный, особого назначения, а в чужие дела он, естественно, не совался. Ходили слухи, что некоторые экипажи возят курьеров, вот и все, что он знает.
Но Профессор умел расспрашивать, и постепенно начали выясняться существенные подробности. Отрядом торпедных катеров командует, оказывается, никому не известный лейтенант Августус Эгар, который к тому же подписывается не фамилией своей, как все нормальные люди, а кодовым знаком — СТ-34. В графстве Эссекс, где они занимались испытанием секретного оружия, Эгара не было и в помине, назначили его перед отъездом в Финляндию. В отряде поговаривают, что это не кадровый морской офицер, а сотрудник специальной службы.
— Какой службы?
— Полагаю, «Интеллидженс сервис»…
— А вы уверены, что подписывается он кодовым знаком?
— Своими глазами видел! — готов был поклясться Нэпир.
Под конец беседы, совсем уж освоившись, Нэпир принялся расхваливать безукоризненное произношение своего следователя. Признаться, у них в Англии бог знает что говорят про кошмары Чека, и поэтому вдвойне приятно встретить здесь столь любезного и хорошо воспитанного человека. Не объяснит ли, кстати, господин Отто, где он выучился английскому языку?