Битая ставка
Шрифт:
— Гражданин Селин, вы подтверждаете показания гражданина Мещерякова?
— Да, подтверждаю. Что уж тут... Я действительно ни Селин и ни Скворцов. Я Мещеряков Игнатий Григорьевич... Братан правду сказал.
— А Падалкин?
— Да, был
— А где сейчас находится ваша младшая дочь Софья?
— Софья? Не знаю. Давно не встречал ее.
— Неужели? А в штабе Вильке? Там, на той стороне?
— В штабе Вильке? Нет, не видел.
— Как же это могло случиться, что вы ее там не видели? А Зана Хасанова? Жена полицая и, как бы это легче выразиться, приживалка господина Вильке? Разве в ней вы не распознали свою дочь?
— А-а-а...— поморщился Игнат,— противно говорить об этом.
— А где старшие дочери?
— Не знаю. С тех пор как я стал на эту дорожку, всех растерял...— и умолк.
Дупель сидел, опершись локтями о колени и опустив голову, наверное, впервые в жизни ощутил всю тяжесть содеянного им за все свои прожитые годы.
— Уведите его!
Васин поднялся из-за стола:
— Ну что же, спасибо вам, Анисим Григорьевич. Извините, что побеспокоили. Мы вас больше задерживать не будем, сейчас отвезем домой,— пожав младшему Мещерякову руку, он проводил его до дверей.
Медленно и трудно перемещалась на восток линия фронта. Озверевший враг поливал русские поля своей нечистой кровью, и все-таки лез, завоевывал себе «жизненное пространство». В ближних тылах, как под угрожающей прорваться плотиной, бойцы невидимого фронта — чекисты не давали противнику возможности ударить в спину обороняющейся Красной Армии. Кроме описанных операций, были у них многие грозовые ночи и дни, были и другие разоренные гнезда, свитые изменниками и предателями кашей Родины.
...Окрашенная буро-зелеными пятнами камуфляжа полуторка-фургон ходко бежала по тряскому большаку. В кабине, рядом с шофером, сидел Коробов. А в кузове разместилась вся группа, участвовавшая в захвате банды «интенданта»: Бодыков, Базарбаев, Доброва. И еще сидели с новенькими ППШ на коленях семеро красноармейцев. Впереди, у самой кабины, холодно поблескивал вороными боками станковый пулемет.
Ольга подремывала в уголке, просыпаясь на дорожных колдобинах, удивляясь сама себе: как это она приучила себя засыпать в самых неподходящих условиях. Но ведь если надо... Если известно, почти наверняка, что предстоит бессонная ночь. И может быть, не одна...