Битва близнецов

Уэйс Маргарет

— Я… я понял, мой господин, — запинаясь пробормотал Микаэл.

— Сегодня ночью ты можешь услышать и даже увидеть много странного, — продолжал Рейстлин, пристально глядя на стражника, словно пытаясь загипнотизировать его. — Не бойся, тебя это не касается. Но каждый, кто осмелится войти в палатку, подвергает опасности свою жизнь… и мою тоже!

— Да, господин! — Микаэл с трудом сглотнул, и по его лицу, несмотря на прохладу, побежала струйка пота.

— Ты ведь состоишь или состоял в рыцарском ордене Соламнии? — внезапно спросил Рейстлин.

Молодой человек переступил с ноги на ногу, засопел, в смущении

отвел глаза и уже открыл было рот, однако маг остановил его легким движением руки.

— Не важно, можешь не отвечать. Хоть ты и сбрил усы, я прочел ответ на твоем лице. Видишь ли, однажды у меня был один знакомый рыцарь… Поклянись Кодексом и Мерой, что ты сделаешь, как я велел.

— Я клянусь… Кодексом и Мерой… — прошептал Микаэл.

Маг, удовольствовавшись ответом, кивнул и повернулся, чтобы войти в палатку, а Микаэл, освободившись от взгляда страшных глаз, в которых отражалось только его собственное бледное лицо, вернулся на свое место. У самого порога маг, однако, обернулся и тихо позвал:

— Эй, рыцарь!

Микаэл посмотрел на него.

— Если кто-нибудь войдет в палатку и помешает моим занятиям, — сказал Рейстлин тихим и почти ласковым голосом, — то я, если, конечно, останусь жив, надеюсь увидеть на песке твой хладный труп. Смерть будет для тебя единственной уважительной причиной…

— Да, господин, — ответил Микаэл неожиданно твердым голосом, хотя он и старался говорить негромко. — «Эст суларус от митас» — «Честь или жизнь».

— Вот именно. — Рейстлин пожал плечами. — Именно так все обычно и кончается.

С этими словами великий маг исчез в своей палатке, оставив Микаэла стоять в темноте на часах и гадать: что же там, в конце концов, должно произойти.

Понимая, что ожидать можно чего угодно, Микаэл пожелал, чтобы рядом с ним был его кузен Гэрик — человек, с которым ему легче было бы нести эту тревожную и опасную службу. Но, увы, Гэрик отправился с Карамоном и вместе с ним должен был вернуться — не раньше завтрашнего утра.

Чувствуя себя предельно несчастным, Микаэл плотнее закутался в толстый шерстяной плащ и с тоской посмотрел на лагерь. Там горели веселые жаркие костры, передавались из рук в руки чаши горячего вина со специями, звучали смех и шутки. Там были покой и добрые друзья, а здесь — лишь холодная звездная ночь да притаившаяся в красноватой полутьме неведомая опасность.

Войдя в палатку, Рейстлин плотно задернул полог и подошел к большому деревянному сундуку, который стоял на полу рядом с его кроватью. Этот сундук, украшенный вырезанными на нем руническими письменами, был еще одной вещью Рейстлина, кроме, естественно, магического посоха, которую он никому не позволял трогать. Впрочем, никто к этому и не стремился, особенно после того, как один из воинов по ошибке схватился за него, перепутав, видимо, со своими пожитками.

Рейстлин не сказал ни единого слова, он просто наблюдал. Солдат, державший сундук, неожиданно ахнув, выпустил его из рук и открыл рот от изумления…

Этой ночью потрясенный воин рассказывал у костра своим товарищам, что на ощупь сундук мага оказался намного холоднее льда. И не только это: едва он прикоснулся к резной деревянной поверхности, как испытал столь сильный страх, что едва не сошел с ума.

С тех пор только сам Рейстлин перетаскивал сундук с места на место, хотя никто не мог

понять, как это ему удавалось. Тем не менее он всегда оказывался в палатке мага.

Приподняв крышку сундука, Рейстлин некоторое время внимательно разглядывал его содержимое — переплетенные в темно-синюю кожу колдовские книги, пергаментные свитки, бутылочки и мешочки с компонентами для заклинаний и несколько черных накидок, аккуратно сложенных на дне сундука. Здесь не было волшебных брелоков и колец, обязательных лишь для более слабых и менее могущественных магов. Рейстлин считал, что этими игрушками пользуются только недоумки.

Он поочередно осматривал свои магические сокровища. Взгляд его на мгновение задержался на тонкой, изрядно потрепанной книжечке. Название ее, начертанное яркими и затейливыми буквами, сразу же бросалось в глаза: «Ловкость рук. Приемы и способы развлечь и удивить». Чуть ниже было начертано: «Удивите своих друзей! Волшебные трюки и фокусы». Судя по ее виду, книжка была зачитана чуть ли не до дыр и затерта нетерпеливыми руками ее хозяина много лет назад.

Даже сейчас, наскоро пролистав эту книженцию, Рейстлин не сдержал улыбки, о чем-то вспоминая.

Потом, порывшись в кармане плаща, маг извлек оттуда маленькую коробку и, поставив ее на ладонь, поднес поближе к глазам. Коробочку тоже охраняли вырезанные на крышке руны. Пробормотав магическую формулу, чтобы нейтрализовать их действие, маг с благоговением открыл крышку. Внутри была только одна вещь — серебряная подставка, которую он осторожно извлек и, поднявшись на ноги, установил на столе в самом центре палатки.

Затем маг расположился в кресле и достал из другого потайного кармана небольшой предмет, похожий на обычный детский шарик, выточенный из хрусталя. Он сверкал на свету и переливался всеми цветами радуги, казавшимися как бы живыми и находившимися в непрестанном движении. Они сливались, разъединялись и кружились, кружились без конца, словно в поисках выхода из своей темницы.

Рейстлин положил сферу на подставку. Поначалу она выглядела там совершенно неуместно, ибо по сравнению с ней была слишком мала, но уже в следующее мгновение, как всегда неожиданно, шар увеличился в объеме — в точном соответствии с размерами подставки.

Нельзя было, правда, сказать наверняка — шарик ли это вырос, или подставка съежилась… Возможно, усох и уменьшился сам Рейстлин, ибо теперь настал его черед чувствовать себя неуместным и жалким по сравнению с шаром.

Впрочем, к этому ощущению маг уже привык. Он не в первый раз пользовался Оком Дракона — а именно таково было название магического устройства — и знал, что в первые минуты он всегда подчиняет своей воле того, кто им управляет.

Рейстлин, однако, овладел искусством обращения с шаром давным-давно (вернее — овладеет в недалеком будущем!) и выучил правила жутковатой игры с заключенной внутри хрустальной сферы властной и свирепой сущностью драконьего племени.

Рейстлин закрыл глаза и, расслабившись в кресле, погрузился в свою магию.

Потом он протянул руку и, дотронувшись пальцами до холодной поверхности хрусталя, произнес древнее заклинание.

— Лет билак мойпаралан — сух аквлар танталгузар!

Холод шара начал распространяться по всему его телу, проникая в кости и замораживая кровь. Рейстлин скрипнул зубами и повторил заклинание.