Битва чудовищ
Шрифт:
«Вот так! — подумал Брендан. — Со мной не так-то просто справиться!»
Толпа ликовала, а мальчик продолжал отпугивать львов, разогнав их по углам. Держа перед собой золотой венец, он поворачивался из стороны в сторону, ослепляя то одного зверя, то другого. «Отлично, — подумал Брендан. — Я могу продолжать отпугивать львов, пока светит солнце!»
Вдруг он услышал чуть слышное жужжание. Он развернулся и увидел стрелу, летящую в него с такой скоростью, что он не успел бы отскочить в сторону. Однако стрелок целился вовсе не в мальчика. Его целью был золотой венец. Стрела выбила венец из рук Брендана, и украшение откатилось в дальний угол клетки. Не успел мальчик поднять его, как дверь в клетку открылась, и стражник схватил венец. Брендан повернулся, чтобы узнать, кто стрелял. Юнджил поднял лук.
— Вот это я и называю развлечением! — крикнул он, улыбаясь.
Брендан понял, что все кончено. Юнджил повернулся к зрителям и помахал рукой. Люди вскочили со своих мест и закричали. Теперь, когда у мальчика не было венца, ничто не могло остановить зверей.
Опустив головы и грозно рыча, львы подкрадывались к Брендану.
У него в голове осталась всего одна мысль. Брендан видел много передач о диких животных Африки на канале National Geographic… и запомнил только то, что львы пугаются громких звуков. И он решил поднять такой шум, какого они еще не слышали. Звери были всего в паре метров от него, как вдруг он вскочил и начал громко хлопать и заорал что есть мочи…
— I had a friend was big baseball player, back in high school [39] , — горланил Брендан.
Это были слова песни Брюса Спрингстина Glory Days.
Официальный гимн Римской Империи.
Вся толпа подхватила его. Римляне были наслышаны о музыкальных способностях Брендана и хотели подпевать, но, к сожалению, не знали слов и мелодии, так что вместо пения выходила одна какофония. Львы мотали головами, испуганные жутким шумом, и отступали. Брендан начал танцевать, подбадривая толпу. Он несколько раз был на концерте Брюса Спрингстина вместе с отцом, так что он мог с легкостью повторить движения Брюса и хорошо знал, как завести толпу.
39
Был у меня друг в школе, он отлично играл в бейсбол (англ.).
— I’m just a prisoner of rock and roll! [40] — орал Брендан голосом известной рок-звезды. К сожалению, его никто не слышал, потому что у мальчика не было микрофона. Тем не менее толпа начала подпевать, прислушиваясь к его словам. В стремлении поддержать веселье Оципус толкнул локтем Родикуса, который тут же схватил мегафон и начал выкрикивать свою версию Glory Days, пытаясь вспомнить то, что слышал на пиру, устроенном в честь Брендана. У Родикуса голос был даже лучше, чем у мальчика, толпа стала петь слова слаженнее и с большим энтузиазмом. В конце концов сам Оципус поднялся и начал трясти ногами и размахивать руками. Но как бы Брендан ни старался, он понимал, что это не может продолжаться вечно. Скоро песня закончится, и тогда…
40
Я лишь узник тюрьмы, под названием рок-н-ролл (англ.).
Его разорвут львы.
Он продолжал петь, повторяя вновь и вновь куплет песни…
Послышалось громкое рычание, которое заглушало крики толпы.
И это был не лев.
Толпа затихла.
Брендан замер. Он отчаянно надеялся, что это были они… Он посмотрел наверх и увидел Мустанг Р-51. Его сердце наполнилось радостью.
Да, это были они — его семья. Единственные, кто мог его спасти.
67
— Вон там! — прокричал Уилл. За ним по-прежнему летели ездовые собаки. Брендан валился с ног от усталости, но продолжал с воодушевлением петь Glory Days. Теперь в его голосе звучала надежда.
— Что там происходит? — спросила Корделия. — Брендан вообразил себя рок-звездой?
— Долго это не продлится, — крикнул в ответ Уилл и привел в действие спусковой механизм.
Тра-та-та-та-та!
Пули пробивали арену, поднимая вокруг пыль. Сидящие на трибунах римляне, затаив дыхание, наблюдали, как самолет времен Второй мировой войны в сопровождении собак, запряженных в сани, закружил над Бренданом. Все были напуганы. Казалось, сами боги явились, чтобы выступить перед ними.
Оципус, который не упускал ни малейшей возможности покрасоваться, снова толкнул локтем Родикуса.
— Узрите чудеса воздушного спектакля его императорского величества! — прокричал тот.
Уилл кружил над толпой, пролетая над трибунами так низко, что у зрителей волосы вставали дыбом. Он хотел совершить посадку в центре арены, но там стоял Брендан, и ему пришлось направить самолет к дальней стене Колизея.
Самолет опускался все ниже, вот он был уже в полуметре от земли и вдруг упал.
Сначала с треском отломилось колесо заднего шасси. Затем самолет пропахал землю фюзеляжем, посыпались искры. Летающая машина продолжала мчаться вперед. Отвалились винты и, отскочив от земли, с шумом пронеслись над ареной в сторону Брендана — и проломили дверь его клетки.
Брендан выбежал на свободу.
Самолет продолжал разваливаться на части. Отвалилось целое крыло с нарисованной на нем звездой, и машина наконец остановилась. Истребитель превратился в кучу покореженного дымящегося металла.
Дверь кабины распахнулась, и из нее, кашляя, выпали Уилл и Корделия. Они сняли шлемы и оглядели хаос, царивший вокруг.
Римляне быстро поняли, что это не было частью представления. Спасая свою жизнь, они в панике покидали Колизей через брешь, пробитую в стене немецким танком. Из своей ложи Оципус кричал что-то стражникам, указывая на самолет. Стражники выкатили на арену метательные машины и окружили их, но Уилл уже залез обратно в кабину и снова привел в действие спусковой механизм.
Тра-та-та-та-та! Пули взорвали песок у самых ног стражников, и они бросились врассыпную.
— Стойте! — кричал Оципус. — Трусы! Вернитесь и сражайтесь!
Но стражники бежали вслед за горожанами — прочь из Колизея.
Оципус оглянулся и увидел, что даже его супруга и Родикус спасались бегством. Он схватил меч и отыскал глазами Брендана.
Мальчик бежал к кабине самолета.
— Делия! Уилл!
Он бросился на шею сестре и крепко обнял ее. Никогда еще он не был так благодарен ей. Корделия обняла младшего брата, не замечая того, что львы выбрались из клетки и уже подбираются к ним…