Битва Деревьев
Шрифт:
— Много, — скрипнул сзади Кучек. — Много корабликов.
Их и вправду было много. Над крышами летали и ледяные драконы, и оранжевые лодки, и машины, формой напоминающие снежинки. Видно было, что последние принадлежат северянам — они не подпускали солов к городу, а те стремились прорваться к нему сверху. Впрочем, некоторым все же удалось опуститься, и когда под летуном потянулись городские кварталы, Септанта увидел, что сражение кипит не только в воздухе, но и на заснеженных улицах. Накрывая ледяные стены зданий Круговоротом бликов, там то и дело вспыхивали огненные шары, и в ответ летели голубые росчерки холодных заклинаний. Оранжевые и черные фигуры — последних было куда больше — сновали
Летун несся невысоко над крышами, приближаясь к башне, что стояла в центре города. Она имела форму перевернутого ведра, очень широкого у основания. Другие постройки северян, даже шпили самых больших дворцов, едва достигали четверти высоты этого здания, сложенного из огромных, в три эльфийских роста, ледяных глыб. Над башней бурлили облака. Из белого варева опускался большой ковчег с покатым корпусом, формой напоминающий разрезанную вдоль каплю воды.
В узких, мгновенно возникающих и тут же исчезающих просветах между облаками мелькали части той громадины, что находилась выше, — нечто темно-коричневое, неровное. Эльхант не мог разглядеть лучше. Ему казалось, что он — пловец, нырнувший в океан, по поверхности которого плывет исполинский корабль… но плывет очень необычно, скорее — скользит низко над водой, едва касаясь ее.
Агач пригнулся, когда сбоку вылетела оранжевая лодка: парус пылал, позади кормы стелился дымный шлейф. По палубе сновали чернокожие. Тут же снизу поднялся ковчег северян, напоминающий сине-белую снежинку: остов в виде колеса, из которого торчало семь остроконечных выступов, и на каждом круглая оружейная башенка. Над корпусом возвышался косой парус, а над башенками виднелись устройства вроде луков на широких подставках. Возле одного суетились люди в мехах. Эльхант рванул подкову, пытаясь увести летун вправо. Оружие выстрелило, копье вонзилось в днище оранжевой лодки, но это не помогло северянам. Машина солов рухнула на «снежинку», сломав мачту, и рассыпалась горящими обломками. Все заволокло дымом.
Башня, пока еще далекая, быстро приближалась. Ковчег-капля опускался к ней, а от городских крыш наперерез летела почти дюжина драконов с наездниками. Чтобы помешать им напасть на ковчег, навстречу мчались оранжевые скорлупки. Засверкало, загрохотало, когда множество огненных шаров и ледяных молний устремились друг к другу.
— Змей, — скрипнул в ухо голем.
Эльхант навалился на подкову, направляя летун к крышам. Смертельно раненный дракон, потерявший всех своих седоков, двигаясь по спирали, пронесся мимо. Раздался грохот. Левое крыло хрустнуло, машину качнуло так, что на мгновение весь мир провернулся, и Эльхант очутился головой книзу, ногами сжав покатые деревянные бока. Летун качнулся обратно, почти выровнялся. Почти — потому что левое крыло накренилось, треснув у основания.
— Держись! — прокричал Септанта.
Стеклянный колпак покрыла сетка крошащихся трещин, и теперь он плохо видел, что происходит впереди. А там полыхнуло так, будто над городом зажглось второе солнце. Лучи света ударили во все стороны; от домов, от фигур снующих между ними людей протянулись глубокие синие тени, и гул разлился круговой волной. Летун мелко задрожал.
Привстав, Септанта выглянул из-за колпака. От большого ковчега, зависшего возле башни, отделился шар пламени, преодолел разделяющее их расстояние и впился в стену. Лед взорвался, фонтан белоснежных осколков напополам со сгустками огня выстрелил, сбив двух драконов и оранжевую лодку. Из пролома хлынула вода, поток ее, полный колотого льда, упал вниз, серебристым гибким языком лизнул стену. Он иссяк еще до того, как нижняя его часть достигла снега у подножия башни. Большой ковчег грузно качнулся в воздухе и уперся бортом в стену под проломом. Там возникло движение, замелькали оранжевые фигуры.
Эльхант сидел, выгнув спину, то и дело сползая с сиденья. Птица летела, сильно накренясь. Агач повернул дугу, пытаясь выровнять ее и направляя к пролому. Вокруг не осталось ни одного дракона, лодки или снежинки — они либо уничтожили друг друга, либо погибли под огненно-ледяным фонтаном, вырвавшимся из башни. Большой ковчег начал разворачиваться, затем полетел вверх. Вспоминая объяснения Патлока, Эльхант потянул один рычаг, нажал на другой. Гул сине-зеленой струи, бьющей из трубы, стал тише.
Ковчег медленно уходил в облачную кипень над башней. Пролом был прямо впереди, Эльхант видел ведущий внутрь зев, каемку подтаявшего льда и бело-голубое сверкание в глубине. Он уменьшил скорость, осторожно поворачивая рулевую дугу. Птица влетела в пролом. Толщина стены достигала дюжины шагов, несколько мгновений они двигались по ледяному коридору. Впереди что-то хлюпало. Белые стены разошлись, открыв зал, полный плеска воды и сияния искр.
Септанта до предела вдавил рычаг. Гул стих, позади сине-зеленая струя исчезла. Пролетев еще немного, Птица начала опускаться. Слева Эльхант видел оплавившуюся воронку в полу — от нее сквозь нижние этажи тянулся лабиринт упавших ледяных глыб и просветов между ними, — а впереди высился белоснежный, наполовину растопленный трон. На нем сидел древний старик. Летун плюхнулся надутым брюхом о пол, подняв брызги. Агач слез. Когда его примеру последовал Кучек, машина начала всплывать — Септанта ухватил ее за нос, придерживая, велел:
— Сядь. Иначе улетит.
Голем взгромоздился обратно! Обнажив меч, Эльхант пошел сквозь весеннюю капель, по весело журчащим ручьям, к трону.
Он долго находился на летуне, и теперь тело протестовало, колени плохо сгибались… Но зато иные, необычные ощущения возникли в нем. Будто бы шестерни, ребристые колеса перекатывались в мышцах, а стальные пружины сжимались в суставах и сухожилиях. Сквозь ткань кошеля Септанта нащупал жемчужину и пошел быстрее.
И остановился, увидев статую: ледяную глыбу, в которую был вморожен еще один старец, могучий великан с длинными седыми волосами, собранными на затылке в хвост.
В этом помещении не было углов и острых выступов, лишь гладкие покатые поверхности. Лес огромных сосулек украшал выпуклый свод. Эльхант шел, будто под дождем — с каждой капала вода. В ледяных толщах застыли размытые полосы, мазки нежно-голубого света. Мириады искр перемигивались по всему залу. Стоящая под стеной кубическая глыба с вмороженным в нее старцем была идеально прозрачной, будто из чистейшего хрусталя. Часть ее оплавилась, стекла — старик оставался во льду, но правая рука, которую он вытянул перед собой, показывая на что-то, торчала наружу. Запястье было отсечено, Септанта видел срез, белый, крошащийся, словно то, в чем находился человек, целиком проморозило его тело.
Агач оглянулся: летун висел возле пролома, голем сидел, чуть покачиваясь, не позволяя машине взлететь.
Трон находился рядом со статуей. Чем ближе подходил к нему Эльхант, тем холоднее становилось. Сидящий человек не шевелился. На лысой голове розовел глубокий ожог, одежда обгорела. И он, и тот, что был вмурован в прозрачный лед, казались глубокими стариками.
Эльхант остановился на краю дыры, видя уходящий вниз лабиринт ледяных глыб. В глубине что-то двигалось, оттуда доносился хруст… кто-то пытался добраться до зала. Воздух потрескивал от холода. Септанта еще раз внимательно огляделся. Нет, Слезы здесь не было, надо искать ее в другом месте, где-то в городе…