Битва на Калке
Шрифт:
Куря вскинул руки, словно от удивления.
– В плену был? Чуть не утоп? – воскликнул ратник, – да быть того не может. Наверное, сбрехал он все. Он как напьется, очень потрепаться любит. Вы его часом медовухой не угощали? А воды он вообще боится. Где же вы его сподобились подобрать то? Небось, в лесу нашли пьяного.
– Где надобно, там и подобрали, – вступил в разговор Гнездич, у которого руки так и подергивались на рукояти меча от желания его выхватить, да снести голову назойливому черниговскому ратнику, так некстати появившемуся на дороге, – Нам поспешать надобно. Князь ждать не любит.
– Вот-вот, – согласился с ним Куря, сделав шаг вперед и, как бы невзначай, преградив дорогу отряду галичан, – Князь ждать не любит. Это точно. А наш особливо. Вызвал меня сейчас и говорит, иди и где хошь найди мне купца нашего. Позарез он мне надобен. Не найдешь, говорит, голова с плеч. Я и пошел искать. Но, еще и шагу не успел ступить, а тут вы. Да еще купца нашего ведете целехонького, хоть и помятого. А ежли вы его и взаправду спасли, – то вам от нас благодарствие будет, а от князя подарки.
– У нас свой князь имеется, – процедил сквозь зубы Гнездич, – а купец этот с нами пойдет.
– Где ж это видано, – снова возопил Куря, – чтобы чужих купцов силком к своему князю водили. Мы же не дикари какие. Про то надобно нашего князя сначала спросить. А захочет, так он его к вам сам отправит. Но, не сегодня.
Тут из-за соседнего шатра вышли на свет еще человек двенадцать ратников княжества черниговского, словно прятавшиеся там до поры. Разойдясь полукругом, они преградили галичанам путь дальше. Назревал локальный конфликт.
Гнездич не выдержал и выхватил меч, тускло блеснувший в отсветах костра. То же сделали его четверо подручных. Но люди воеводы ждали сигнала, а Доморечич медлил, прикидывая расклад. Куря же стоял, скрестив руки на груди и спокойно, даже с издевкой, посматривал на Гнездича. А Забубенному вдруг показалось, что Куре кто-то успел шепнуть о его прибытии к Зарубу и пленении галичанами. Уж больно быстро ратник сориентировался и подготовил операцию «Перехват». Григорий конечно верил в чудо, но в данном случае, оно происходило по всем правилам проведения операций спецназа. Случилось внезапно, и было подкреплено людскими ресурсами. Противник был в нокауте. Нет, стуканул, видно все-таки, какой-то добрый человек из галичан. И вовремя.
– Чего это ты, брат, – поинтересовался Куря, – никак со своими драться собрался?
– Погоди, Гнездич, – вмешался тут Юрий Доморечич, воевода галицкий. И сказал уже Куре, – Не дело затеял ты, Куря. Воевода то твой знает, что ты тут творишь?
– Знает, – раздалось вдруг голос с другой стороны, и на свет вышел еще один бородатый ратник в броню одетый. А за ним пятеро воинов. Превосходство черниговцев стало подавляющим. Человек тридцать против десятка. «Путята, – узнал голос Григорий, – значит и воевода жив».
– Знает, – подтвердил еще раз Путята, – Да и ты знаешь, Юрий. Что не прав. Это не он, а ты не дело затеял, чужого купца на пытку вести. Ты же знаешь, что с ним будет, если его к Мстиславу Галицкому отвести. А купец-то и взаправду наш. Так что надобно его нам и вернуть. А что спасли, тут и я повторю, спасибо скажем.
Увидев Путяту, Доморечич понял, что ловить тут нечего. Эти не отпустят. А до своих костров еще далеко, прихватили их ловко в овраге, аккурат между станами двух дружин, да поближе к черниговскому. Оно, конечно, можно и мечом помахать, да ведь и, правда, свои. Не убивать же их из-за этого купца, да и вдруг купец пустышкой окажется? Потом свой князь еще и крайним выставит. Все эти мысли пронеслись в голове Юрия с быстротой молнии, и он принял, наконец, решение.
– Ладно, забирайте купца, – сказал он, подталкивая в сторону черниговских костров Забубенного, обратившегося на время переговоров в соляной столб. Но предупредил, – Только помните, Мстислав Удачный вам этого не забудет.
– Это мы понимаем, – кивнул Путята.
Гнездич яростно вогнал меч в ножны и зашагал вперед. За ним остальные. А когда отряд раздосадованных галичан почти исчез из вида, воевода черниговский проговорил им в след:
– А за купца спасенного все же благодарствуем.
– Бывай здоров, воевода, – ответил ему Доморечич, пропадая в темноте.
Когда шаги галичан по мягкой траве стихли вовсе, черниговцы позволили себе немного расслабиться. Операция прошла удачно и, главное, тихо. Куря приблизился к Забубенному и хлопнул его по плечу.
– Здорово, брат-купец. Я уж и не чаял тебя узреть живым.
– А я вас всех, – ответил Григорий, обняв Курю и бросив взгляд на стоявшего рядом Путяту. Он хоть и рад был снова видеть бравого воеводу, но, хлопать его по плечу даже сейчас у него рука не поднялась. Этикет штука серьезная. Это было бы равносильно тому, как в двадцатом веке сержанту, вызванному на вручение почетной награды в Кремль, подойти и хлопнуть по плечу генерала армии.
– Ладно, потом набалагуритесь, – вдруг стал серьезным Путята, – а сейчас тебя князь ждет. Поспешай.
– Как, опять князь? – удивился Забубенный, – вы не шутки тут шутите? А то я уже не догоняю.
– Да какие тут шутки, – подтвердил информацию воевода черниговский, – сам не спит и мне не дает. Как узнал, что ты объявился, велел доставить немедля. Так что следуй за мной, купец.
«Вот это новость, – подумал Григорий, – не успел на полкилометра удалиться от ладьи, а, похоже, весь лагерь уже в курсе, что я прибыл. Как бы меня киевляне теперь не отбили у черниговцев».
Словно подтверждая такую возможность, ратники окружили Забубенного плотным кольцом, и двинулись строем в след за воеводой и Курей, который тоже решил повременить с разговорами. Григорий смирился со своей судьбой, которая видно предполагала сегодня встречу с одним из князей. С каким именно князем ему было уже не так интересно. Но, отряд черниговцев довольно быстро пересек овраг, поднялся на холм, и, наконец, остановился у большого шатра, сшитого из позолоченной такни.
На стенках шатра играли отблески пламени. У входа стояли четверо охранников с факелами, копьями и мечами, но воевода беспрепятственно прошел мимо них и поманил за собой счастливо спасшегося механика. Куря остался снаружи вместе с остальными ратниками.