Битва под Каррами
Шрифт:
– И пошлю, если надо. Ты зря смеёшься. Из-за этой своей любви к плебеям ты до сих пор не стал сенатором. У тебя меньше всех слуг в лагере. У тебя всего три раба и один посыльный! У тебя даже нет брадобрея! Ты бреешься сам! Это недопустимо. Все так считают.
– Кто все, Октавий? – усмехнулся Лаций. – Марк Красс так считает?
– Нет, не он! Старик тебя почему-то любит. Он всем ставит в пример тебя и Публия. Но Публий – его сын, и может делать всё, что хочет. Он тоже сроднился со своими галлами, как будто они его кровные братья.
– Гай, ты что, серьёзно? – попытался пошутить Лаций. – Что
– Да, я серьёзно! – перебил его легат. – В бою твои плебеи побегут и не испугаются тебя, потому что ты для них друг. Да, ты можешь ходить с ними к гетерам и в таверны, но бриться ты сам не должен! Понимаешь? – с раздражением бросил он. Гай Октавий был сыном известного сенатора, воспитывался в семье патриция и придерживался строгих взглядов на дисциплину и положение людей, как в армии, так и в обществе. Он поддерживал Лация и Кассия в этом походе во всех военных вопросах, но не одобрял общение с гастатами и местным населением, которое, как он считал, всегда могло их предать. – Пойми, Лаций, тебе нужна репутация строгого легата, а не весёлого друга всех легионеров. Я говорю тебе это почти как брат. Я очень хочу тебе помочь! Мой отец всегда с благодарностью вспоминал твоих мать и отца. И я тоже им благодарен за то, что они спасли моих родителей от Суллы. Но ты никогда не сможешь добиться должности магистрата после ухода из армии, если у тебя не будет денег и репутации строгого командира.
– Знаю, – помрачнел Лаций, и улыбка сошла с его лица. – Но думаю, не всё так просто. Красс … – он хотел сказать Октавию, что сейчас всем обязан консулу, но решил пока не спешить. – Ладно, поехали с фалангой разбираться, – он развернул лошадь в сторону и тронул поводья. Гай Октавий неодобрительно покачал головой и поехал следом.
Глава 5
Когда они вернулись в лагерь, то всем свободным от службы легионерам было разрешено отправиться в «храм Приапа». Лаций тоже пошёл с ними, хотя мог бы приказать привести жриц любви к себе в палатку. Но ему хотелось поиграть в кости с Варгонтом, Икадионом, изрядно похудевшим Атиллой Кронием и другими старыми боевыми товарищами.
Огромная толпа влилась в визжащую и радостно приветствующую их толпу, где женщины не жалели для своих лиц сурьмы и травяных красок, стараясь выглядеть как можно ярче, актёры и фокусники кричали, зазывая на игры, стуча в небольшие медные литавры, и даже трубили в неизвестно откуда взявшиеся длинные дребезжащие трубы. Одним хотелось денег, другим – развлечений.
«Храм Приапа» быстро проглотил всех пришедших, и легионеры разошлись по разным местам: кто ожидать своей очереди к полюбившейся гетере, кто поиграть в кости с нищими обманщиками, кто посмотреть фокусы – лишь бы отвлечься и отдохнуть после жаркого и тяжёлого дня.
Лаций участвовал в этом балагане вместе со всеми. Он тоже кричал, когда проигрывал, спорил с шулерами и фокусниками, радовался их новым трюкам и любил женщин. Ему понравилась одна молодая гетера с острым, жгучим взглядом. Раньше он её здесь не видел. Но её внимательный взгляд говорил о том, что за молодостью лица и тонкой талией пряталась уже довольно опытная развратница. Когда она, заметив его внимание, подошла
– Охо-хо-хо, сегодня пташки сами слетаются на тебя, Лаций! Ты давно не работал своим приапом, и она это чувствует! – все вокруг рассмеялись, грубо и открыто, как всегда в таких компаниях, когда люди могут смеяться по любому поводу, не обращая внимания на обиды и насмешки.
– Сыграем ещё разок, может, я выиграю для неё чуть больше денег! – весело предложил Лаций.
– Э-э, – хитрым тоном протянул Атилла Кроний, – вечно эти легаты портят наших женщин. Зачем платить им больше?
– Для удовольствия, Атилла, для удовольствия, – со смехом ответил Лаций, тряся деревянный стакан с костьми.
– Эй, пошли со мной! – раздался вдруг такой громкий голос, как будто бешеный бык забрался в большую амфору для зерна. Все резко повернули головы. За спиной Лация высилась большая тёмная фигура. Костры ещё не разгорелись в полную силу, и в бликах слабого пламени казалось, что этот человек упирался головой в небо.
Лаций тоже повернулся и с удивлением увидел, что какой-то высокий широкоплечий легионер, злорадно улыбаясь, тащит за руку сидевшую рядом с ним гетеру, а та, отчаянно дёргаясь, пытается вырваться из его огромных лап.
– Мегабакх, это ты? – с недоумением спросил Лаций, подумав, что второго такого огромного воина в их лагере быть не может.
– Кто? Я? Нет! Я тот, кто победил Мегабакха! – раздался гулкий низкий голос, и все поняли, что это был не знаменитый друг Публия Красса. – Идём, шлюха! Вчера ты не захотела меня, но сегодня у меня есть деньги.
– Ты победил Мегабакха? – вдруг крикнул ему Лаций. – Не может быть! Расскажи нам, как ты его победил?
– О-о… – протянул кто-то рядом. – Начинается… Сейчас будет жарко.
– Не надо, Лаций, – попытался осторожно вмешаться Варгонт и толкнул его в колено.
– А ты кто такой? Разве ты не знаешь Синопа? – прогремел легионер. – Я поднял большой камень! А Мегабакх не смог его поднять.
– Конечно, я тебя не знаю, – продолжая разыгрывать искреннее недоумение, покачал головой Лаций. – Но выглядишь ты грозно.
– Тогда спроси у них, кто я! – гигант махнул второй рукой в сторону притихших зрителей. – Не дёргайся, ты! А то ткну головой в песок! – зло прикрикнул он на царапавшуюся женщину. Та затихла, но продолжала упираться ногами в землю. Тогда он поднял её вверх и рассмеялся.
– Слушай, какой ты сильный! – громко крикнул Лаций, чтобы звук его голоса дошёл до ушей смеющегося великана.
– Что? Что ты сказал? – с недоумением спросил тот.
– Ты сильный. Можно, наш товарищ попробует тебя поднять? Ты не против?
Громила замер, выпятил вперёд нижнюю губу, потом пожал плечами и тупо спросил:
– Зачем?
– Ну, просто попробовать. Можно? Ты же не против? – Лаций был сама наивность.
– Давай, – радостно вдруг согласился тот.
– Варгонт, подними его! – шепнул он и толкнул друга в локоть.
– Поднять? И всё? – спросил тот.
– Да, только подними, и всё, – кивнул Лаций.
Варгонт послушно подошёл к верзиле, окинул его взглядом и, прихватив за бёдра, оторвал от земли. При этом тот продолжал держать в другой руке перепуганную гетеру.