Шрифт:
Корректор Ирина Юрьевна Бралкова
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Идея этой книги основывается на реальных исторических событиях, а также ряде исследований Дэвида Харриса и Х. Дабса, которые установили, что в I веке до н. э. на территории провинции Гуаньсу был построен город Лицзянь, что соответствует китайскому названию Рима. Такое же название встречается в списке городов, датированном 5 г. н. э. Этот город, предположительно, построили римские легионеры, которые попали в Китай после поражения армии Красса в 53 г. до н. э.
Также сведения о пленных
Упоминание об этих людях есть и в «Истории ранней Хань» китайского историка Баня. В 1989 г. профессор Гуань Ицюань с исторического факультета Института национальностей, г. Ланьчжоу, представил новые карты, на которые нанес еще четыре города, основанных жителями Лицзяня. Согласно его топонимическим исследованиям, город Лицзянь был впоследствии переименован в Цзелу, что означает «пленники, захваченные при штурме города».
Неожиданное несчастье вынуждает Лация покинуть Рим и присоединиться к армии Красса, с которым он участвует в битвах против парфянского войска, возглавляемого хитрым и расчётливым полководцем Суреной. Даже оказавшись в Азии, он не может избавиться от сомнений, которые охватывают его из-за сильной любви и необходимости сделать суровый выбор. Столкнувшись с предательством и не в силах изменить ход событий, главный герой остаётся верен своему воинскому долгу, сражаясь даже в тех ситуациях, когда остальные прекращают сопротивление и сдаются в плен. Дружба верных товарищей, опыт предыдущих боёв и любовь загадочных красавиц помогают ему выжить, но не спасают всю армию и её командующего от страшной трагедии.
Глава 1
Дорога до портового города Брундизий заняла у Лация несколько дней. Корабли уже стояли в пристани, и все ждали прибытия основного войска. Через день после постройки лагеря приехал сам Марк Красс. Лаций сразу же направился к его палатке, чтобы быстрее решить свою судьбу. Повсюду чувствовалось присутствие большого количества людей: постоянно стоял шум, под ногами валялись огромные кучи с мусором и воняло испражнениями. Кучи убирали, но на их месте возникали новые, так как корабли загружали и разгружали без остановки. В гавани было невероятное количество торговцев, нищих и дешёвых женщин. Они превращали город в постоянный источник обогащения и преступности. Проезжая мимо пристани, Лаций вдруг отчётливо представил себе, что в одно мгновение может оказаться одним из них. Вся его жизнь до этого момента была наполнена какой-то бесполезной суетой, и он сам не понимал, зачем и почему всё так происходит. Он плыл по течению, гонимый ветрами судьбы и своими богами-покровителями, не сильно задумываясь, зачем совершает тот или иной поступок. Его самое заветное желание заключалось в том, чтобы добиться в Риме почёта и уважения, совершив перед этим немало военных подвигов. И вроде бы Парки благоволили к нему… Но эта страшная роковая ночь в доме Пизонисов всё перевернула вверх дном. Кого же он мог так сильно разгневать на небесах? И почему? Отсутствие денег и оружия, подаренная Эмилией лошадь, неопределённость и досада – всё это заставляло его снова и снова прокручивать в голове события последних месяцев, но причина такого поворота судьбы оставалась для него тайной. Приближаясь к палатке, Лаций всё яснее понимал, что у него нет другого выхода, кроме как присоединиться к армии Красса. Но захочет ли тот принять его? В этом он был не уверен. И хотя он был полон решимости бороться за своё будущее, впервые в жизни его судьба полностью зависела от другого человека. Оказаться один на один с врагом он не боялся, потому что всегда видел перед собой его движения и оружие. Но очутиться один на один
Когда ликтор произнёс его имя, Красс усмехнулся и кивнул головой. Лаций вошёл и, прижав руку к груди, стал на одно колено. Он успел заметить, что на консуле была новая туника и плащ пурпурного цвета, золотая пряжка и меч в коротких, дорогих ножнах. Марк Красс сделал вид, что не заметил его синяков и ссадин. У молодого воина был всё тот же гордый вид, широкие плечи, открытое лицо и в глазах горела отчаянная решительность. Это ему нравилось. Красс вздохнул и похлопал его по плечу:
– Лаций Корнелий! Я рад тебя видеть… Наши корабли отплывают через два дня. Такова воля богов. Мне было знамение. Впереди нас ждут нелёгкие испытания, – он был в приподнятом настроении. – Кстати, в Риме за тобой приходили. Ночью. Претор и стража. Говорят, ты что-то там натворил? Обыскали у меня весь дом. Народу было очень много, как в праздник Марса. Зеваки, в основном, – в голосе Красса не были и намёка на то, что он винит или подозревает его в том, что произошло. – Прости, ты, наверное, хотел что-то сказать? – со снисходительной улыбкой спросил он.
– Консул, я согласен пойти с тобой, – хрипло произнёс Лаций. Волнение мешало ему говорить. – Если ты возьмёшь меня, конечно… – это было всё, что он смог выдавить из себя. В этот момент Марк Красс был для него богом. И хотя в душе Лаций прекрасно понимал, что этот седой, худощавый человек никогда в жизни не помогал другим просто так, сейчас он был готов на всё, лишь бы тот взял его с собой.
Красс немного помолчал, внимательно глядя ему в лицо цепким, колючим взглядом, потом повернулся к ликторам и приказал:
– Дайте легату Лацию Корнелию Сципиону плащ и накидку! – затем обернулся к Лацию и добавил: – Думаю, всё остальное мы сможем обсудить по дороге. Сейчас не время.
– Да, консул. Благодарю тебя, – Лаций прижал кулак к груди.
– Принимай седьмой легион. Кстати, там твои товарищи, – добавил Красс. – Эти… как их?
– Варгонт, Атилла Кроний, Фемистил… – начал перечислять Лаций.
– Да, да, – перебил его Красс. – Надеюсь, у тебя было время подумать о моих условиях? – как бы невзначай спросил он.
– Да, консул. Я принимаю все твои условия и буду помогать тебе везде и во всём, – твёрдо произнёс он.
– Кто бы спорил… – пробурчал Красс, оставшись один, когда ликторы и Лаций вышли из палатки.
Прошло два дня. Каменный причал был мощнее и надёжнее деревянного. Лаций прошёлся по нему в последний раз, постучал сандалией по плитам и поднялся на корабль. Он ждал последних указаний от Красса. Небо было ясным, кое-где виднелись маленькие облака. С моря дул лёгкий ветер. Неожиданно его позвал караульный у трапа.
– Там какой-то либертус назвал твоё имя, легат, – сказал он. Лаций спустился вниз. Перед ним стоял Икадион – весь в пыли и грязи, со следами струек пота на лице и плечах. Либертус смотрел на него, держа за уздечку взмыленного коня. Усталость заставила уголки его глаз опуститься вниз, и провалившиеся щёки ещё сильнее обострили скулы. Сухие, потрескавшиеся губы говорили о том, что он долго скакал без остановки, стараясь больше заботиться о коне, чем о себе, и Лаций сразу отметил это.
– Ты спрашивал меня? – спросил он.
– Да. Я хочу тебе кое-что сказать. Одному, – в знакомых оливковых глазах Икадиона промелькнула просьба, он хотел что-то добавить, но промолчал.
– Говори. У меня здесь нет секретов ни от кого.
– Хорошо… Сначала я хотел догнать тебя и вернуть, чтобы ты предстал перед судом, – он грустно усмехнулся. Лаций, нахмурившись, ждал. – Но тут… через несколько дней после смерти юной Корнелии Пизонис нашли тело повитухи Сальвии Нумы. Выловили в Тибре, – он опять замолчал, как будто у него пересохло в горле. – Тебе знакомо это имя?