Битва при Кадеше
Шрифт:
— Ты недоволен оплатой?
— Нет, конечно, нет!
— Должность управляющего — завидный и желанный пост, но он не приносит богатства.
— Уверяю вас, что моя цель не деньги!
— Но кто откажется от выгодного подарка в обмен на незначительные услуги?
— Служба Вашему Величеству — такая большая награда, что…
— Не лги мне больше, Роме. Ты помнишь о том досадном случае, когда скорпион был подкинут в мою комнату?
— К счастью, он вас не тронул.
— Тебе пообещали, что его укус не будет для меня смертельным
— Это — ложь, Ваше Величество, все — ложь!
— А ведь ты не должен был уступить, Роме. К твоему слабоволию воззвали во второй раз, требуя, чтобы ты украл любимую шаль Нефертари. И, конечно, ты замешан в похищении кувшина с рыбой.
— Нет, Ваше Величество, нет…
— Тебя видели.
Роме задыхался. Крупные капли пота выступили у него на лбу.
— Это невозможно…
— Твоя душа на самом деле так черна, Роме, или же ты стал игрушкой в чужих руках?
Сердце Роме сжалось. Ему захотелось все открыть Фараону, облегчить душу от мучивших его угрызений совести. Внезапно он почувствовал острую боль в груди.
Роме упал на колени, ударившись лбом о край стола, на котором были разложены продукты, необходимые для приготовления маринада.
— Нет, Ваше Величество, я не такой плохой человек… Я слаб, слишком слаб. Простите меня, Ваше Величество.
— При условии, что ты, наконец, расскажешь мне всю правду, Роме.
Перед затуманившимся взглядом Роме встало лицо Офира. Лицо стервятника с крючковатым носом, терзавшее его плоть и пожиравшее его сердце.
— Кто приказал тебе совершить эти преступления?
Роме хотел сказать, но имя Офира не слетело с его губ. Липкий страх душил его, страх, приказывающий ему кануть в небытие, чтобы избежать наказания.
Управляющий поднял на Рамзеса умоляющий взгляд, его правая рука зацепила блюдо с маринадом и перевернула его. Острый соус брызнул ему в лицо, и управляющий замертво рухнул на пол.
— Он очень большой, — сказал Ка, глядя на льва.
— Ты его боишься? — спросил Фараон своего сына.
В свои девять лет Ка, сын Рамзеса и Красавицы Изэт, был серьезен не по годам. Игры детей его возраста были скучны для него. Он любил только читать и писать и проводил все свободное время в дворцовой библиотеке.
— Он немного пугает меня.
— Ты прав, Ка. Лев — очень опасный зверь.
— Но ведь ты его не боишься, потому что ты Фараон.
— Этот лев и я, мы стали друзьями. Когда он был совсем маленьким, его укусила змея в Нубии. Я его нашел, а Сетау вылечил, и с тех пор мы с ним неразлучны. В свою очередь Боец спас мне жизнь.
— С тобой он всегда любезен?
— Всегда. Но только со мной.
— Он разговаривает с тобой?
— Да — глазами, движениями, звуками… И он понимает то, что я ему говорю.
— Я хотел бы погладить его гриву.
Лежа в позе сфинкса, огромный лев наблюдал за мужчиной и ребенком. Когда лев зарычал низким и глубоким голосом, маленький Ка прижался к ноге отца.
— Он злится?
— Нет, он согласен, чтобы его погладили.
Приободренный спокойствием отца, Ка подошел к животному. Вначале дрожащая маленькая рука слегка коснулась великолепной гривы, затем мальчик осмелел. Лев замурлыкал.
— Я могу залезть ему на спину?
— Нет, Ка. Этот лев — воин и очень гордое животное. Не зря я дал ему такое имя — Боец. Он проявил по отношению к тебе большую благосклонность, не надо требовать от него большего.
— Я запишу его историю и расскажу ее моей сестре Меритамон. К счастью, она осталась в саду дворца с царицей… Маленькая девочка была бы очень напугана видом такого большого льва.
Рамзес подарил сыну новые краски и футляр для кистей. Подарок очень обрадовал мальчика, и он тотчас погрузился в рисование. Отец не мешал ему. Рамзес был счастлив от возможности провести прекрасные, но такие редкие минуты с сыном.
С удовольствием наблюдая за сыном, Фараон задумался. Только что он был свидетелем ужасной смерти управляющего Роме, лицо которого прямо на глазах сморщилось, как у старика.
Вор умер от испуга, не открыв имени человека, приведшего его к смерти.
Какая-то загадочная тень старалась навредить Фараону. И этого врага следовало опасаться не меньше, чем хеттов.
Шенар ликовал.
Внезапная смерть Роме, явившаяся результатом сердечного приступа, обрывала след, ведущий к Офиру. Маг не ошибся. Его колдовство убило толстяка-управляющего, не вынесшего строгого допроса.
Кончина Роме никого во дворце не удивила. Поедая чрезмерное количество пищи, он не переставал толстеть и суетиться. Заплывшее жиром, снедаемое постоянной тревогой, его сердце не выдержало.
К радости по поводу исчезновения сложной проблемы, которую представляло само существование Роме, прибавлялось другое не менее радостное известие. Сирийский торговец Райя вернулся в Пи-Рамзес и желал видеть Шенара, чтобы предложить его вниманию замечательную вазу. Встреча была назначена на ноябрьское утро, нежное и солнечное.
— Твое путешествие на юг было удачным?
— Оно очень утомило меня, господин Шенар, но принесло большую выгоду.
Остроконечная бородка сирийца была очень аккуратно подстрижена. Его маленькие живые карие глаза внимательно осматривали приемный колонный зал, где Шенар выставлял произведения искусства.
Райя снял ткань, закрывающую пузатую бронзовую вазу, украшенную стилизованными ветвями и листьями виноградной лозы.
— Она доставлена с Крита. Я перекупил ее у одного богатого жителя Фив, которому она надоела. Теперь таких, как эта, больше не делают.
— Превосходно! Я покупаю ее, мой друг.
— Я очень рад, господин, но…
— Существуют какие-нибудь затруднения?
— Нет, но и цена довольно высока… Ведь речь идет об исключительной вещи, действительно, единственной в своем роде.