Битва пророков
Шрифт:
– Бог – один.
– Бог – один, это все признают. И рай – один, а правил приема в него – как тузов у шулера, – удрученно пробормотал майор. – Где победитель тендера на эти правила, выявленный в ходе свободной и честной конкуренции? Кто может сказать: вот эти правила настоящие, это доказала авторитетная экспертная комиссия, а остальные можно отнести на помойку? Кто?
Он замолчал, потом выдохнул как-то обреченно:
– Беловски, приготовься, скоро будет волна…
– Сэр, известна ее высота?
– Спутники говорят, что не менее полумили…
– Боже… сэр… Неужели такое может быть?
– Сейчас проверим, насколько точны наши спутники…
– Лучше бы они ошиблись…
В наушниках появился голос Палмера:
– Беловски, приборы сходят с ума. Впереди надвигается что-то страшное…
– Расстояние?
– Около 100 миль…
– Сэр, говорит Беловски. Вы когда-нибудь стояли на обочине дороги, когда мимо проезжает грузовик?
– В молодости я проехал автостопом восемнадцать штатов. А что?
– Вы помните, как ударяет воздушный поток от проезжающего мимо автопоезда?
– Ты хочешь сказать, что волна в тысячу раз больше и быстрее автопоезда? Согласен, Беловски…
– Я думаю, сэр, что такая волна должна гнать перед собой мощную воздушную подушку.
– Я и сам об этом думаю. Хотелось бы нырнуть к Богу за пазуху, чтобы не забрызгало, но у нас приказ пролететь прямо над волной и снять все ее параметры. Придется потерпеть, лейтенант…
– Есть, сэр!
Бизон опять замолчал. Что он сейчас делает, ждет смерти? Может быть, молится или вспоминает что-нибудь. Что может делать человек за несколько минут до исчезновения? Ведь он не верит в жизнь после смерти. Беловскому стало жутко. Неотвратимость предстоящего события, какого-то неминуемого и рокового рубежа в жизни ужасала своей неизвестностью. Этот рубеж приближался со встречной скоростью самолета и волны. Встреча неизбежна! А вдруг майор прав? Вдруг ничего того, во что верил Беловский, нет? Вдруг это все грандиозная ошибка человечества? Вдруг 2000 лет христианства, сотни войн, реки крови за его принципы, ошеломительные, чудесные победы христианской Европы над всем миром окажутся утопией? Неужели миллионы мучеников за Веру погибли напрасно? Задарма?
Может, не делать глупости и повернуть обратно? Еще не поздно развернуть машину и умчаться на сверхзвуковой скорости куда угодно, лишь бы не произошло то, что должно произойти сейчас! Но почему он, лейтенант ВМС США Майкл Беловски, не поворачивает? Почему же и русский парень Мишка Беляк, как его звали в школе, тоже не поворачивает? Почему и Бизон не поворачивает, ведь у него, судя по его рассуждениям, совсем нет надежды ни на какой хеппи-энд?
Вперемежку с этими мыслями в голове Михаила проносились обрывки молитв и псалмов, которые он хорошо знал, но почему-то сейчас не мог вспомнить. У него так и не получилось дочитать ни одной молитвы, потому что все его чувства судорожно метались, то ища выхода из ситуации, то успокаивая себя тем, что пронесет, не может не пронести, Бог поможет! Он несколько раз повторял одно и то же предложение из молитвы, пропуская большие куски, возвращаясь назад, но сбивался опять и опять. И только фоном в мыслях в такт биению сердца звучало: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй»…
Как же так, Господи? – думал он, – Ведь я через несколько минут, возможно, умру! Почему же я сказал Бизону, что сегодня конца Света не будет? А если будет? Кто за язык тянул? Нужно молиться… Ведь мне нужно молиться, а я не могу, Господи, помилуй! «Живый в помощи вышнего, в крови Бога небесного…» Господи, помилуй, спаси и сохрани, Господи!
О чем же мне молиться? О сохранении жизни, об отмене конца Света? Или об оставлении грехов? Но я еще живой, значит, нужно молиться о жизни! Спаси и сохрани, Господи, от всякого зла! Не заканчивай историю и меня сейчас, Господи!
Какая чушь! Какое спасение может быть! Все, Миша, вот оно – настало. Поздно молиться о спасении… Почему же тогда продолжается жизнь? Почему, ради чего я продолжаю выполнять приказы этого хриплого Бизона? Какой теперь в них смысл? Почему я трачу свое последнее время на этот дурацкий полет, на бессмысленный диспут, ведь нужно молиться, успеть как можно больше помолиться! Это – последнее время, самое дорогое время, а я так бездумно его трачу! Господи, помилуй!
– Господи, помилуй!
– Беловски, ты чего там бормочешь? – прохрипел в шлемофоне Бизон.
– Я молюсь, сэр, вернее, пытаюсь...
– По-русски?
– Да, сэр, по-русски.
– Беловски, это нехорошо с твоей стороны – ты хочешь один спастись у своего русского Бога.
– Сэр, я не знаю английских молитв.
– И я не знаю…
– Молитесь просто – «save me, my God».
– Ты думаешь, нужно молиться о спасении? Ты надеешься? Может, пора уже писать рапорт об отставке?
– Сэр, вы – богослов…
– Какой я богослов... Я в жизни не прочитал ни единой молитвы.
– Так читайте же сейчас…
– Ты знаешь, Беловски, что если «Президент Клинтон» погибнет, то нам некуда будет садиться? Нам не хватит топлива ни до какого берега…
– Я об этом догадываюсь, сэр…
На приборах загорелся сигнал, предупреждающий о том, что через минуту объект появится в зоне визуального наблюдения.
– Беловски, приготовься заглянуть в рот смерти!
– Есть, сэр!
– Вот она… Майкл, я ее вижу!
На горизонте, еще несколько секунд назад плавно уходившем в небо, появилась четкая черная линия. Она увеличивалась прямо на глазах, превращаясь в стену мрака. Казалось, что мир поделился на свет и тьму, которая стремительно неслась, поглощая утренний штиль, отблески солнца в зеркале океана, прозрачный воздух, в котором беспомощно и одиноко затерялись два микроскопических самолета ВМФ США. Беловски посмотрел на монитор наблюдения заднего вида, и ему стало страшно. Сзади, на сколько хватало глаз, простиралась светлая полусфера утреннего океана, а впереди – стена тьмы.
– Беловски, смотри: свет кончается! Это и есть конец Света?
– Это – начало Мрака, сэр!
– Добро пожаловать в ад, Беловски!
– Помоги нам, Господи!
Волна
Циклопических размеров волна неслась им навстречу. Было видно, как на ее гребне нервными змеями пляшут молнии, а гигантский, многокилометровый бурун срывается потоком встречного воздуха и распыляется в огромный грозовой фронт, клубящийся черными горами туч до самой стратосферы.