Битва «тридцатьчетверок». Танкисты Сталинграда
Шрифт:
Крупнокалиберные пули Б-30, бронебойно-зажигательные Б-32 с каленым сердечником и бронебойно-зажигательно-трассирующие – БЗТ изрешетили архаичную клепаную бронеконструкцию. Листы закаленной стали толщиной всего от пяти и до двенадцати миллиметров были весьма слабой преградой для тяжелых пуль, прошивающих двадцать миллиметров на дистанции в две сотни метров. Искры рикошетов смешались с клубами огня и дыма из рваных дыр в броне легкого танка с ненавистными крестами.
– Горит! Горит, сволочь! – воскликнул Степан Никифорович и перевел огонь на пехоту.
Снова загрохотали пулеметы, выкашивая странных солдат в мохнатых шапках и униформе, больше похожей на то, что носили еще в Первую мировую. Да и вооружение у них было «пожиже». Пулеметов, почитай, и нет, за исключением откровенного старья типа «Мадсенов». Вооружены горе-вояки винтовками. В атаку идут гурьбой…
И спаренные крупнокалиберные пулеметы всех трех зенитных танков Т-90 по этой толпе работали страшно и эффективно: во все стороны полетели кровавые ошметки человеческого мяса, оторванные руки, ноги, головы. Атака очень быстро захлебнулась в крови атаковавших.
Это были румыны – несчастные и ненадежные союзники гитлеровской Германии. А экипажи зенитных Т-90 столкнулись в бою с румынскими легкими танками R-1. Это были бывшие чешские машины LT-34 меньше четырех тонн весом.
Также четыре десятка танков «Рено» R-35 были закуплены во Франции перед самой войной. И еще три десятка таких машин было интернировано в 1939 году в Польше. Еще в Чехословакии румынами были куплены устаревшие чешские танки Skoda LT-35. В армии Румынии они служили под названием R-2.
Вся эта «армада» была сведена в 1-й и 2-й танковый полки. Первый танковый полк был вооружен легкими чешскими машинами «Skoda» LT-35. Всего – 126 единиц. А на вооружении второго полка состояли семьдесят пять «Рено» R 35. Еще были устаревшие танки «Рено» FT-17, собранные в учебный танковый батальон – так называемый Batalionul tancurilor FT. Все вместе они образовывали дивизию, которая воевала с 1941 года под Одессой.
В 1942 году румынская танковая дивизия была реорганизована и вновь направлена на Восточный фронт – как раз, чтобы успеть к сражению за Волгу. Первая танковая румынская дивизия вошла в состав 48-го немецкого танкового корпуса. Вооружение у румын было в основном немецкое, но некоторое количество «собственных» машин все же оставалось. В боях участвовал 1-й танковый полк дивизии.
Накануне решающей фазы сражения за Сталинград Первая румынская танковая дивизия состояла из 1-го танкового полка, 3-го моторизованного полка Vanatori, 4-го моторизованного полка Vanatori, моторизованной группы специального оружия и подразделений обеспечения. Всего румынская Первая танковая дивизия имела в своем составе 108 танков. Но фактически только две танковые роты и могли противостоять в открытом бою советским средним танкам Т-34.
В ходе сражения за Сталинград дивизия была практически уничтожена. Было подбито или утеряно почти девяносто легких танков R-2, десять «Панцеров-III» и одиннадцать немецких «четверок» с длинноствольными пушками. А после недели кровопролитных боев от дивизии практически ничего не осталось. Боеготовыми были три танка – два «Панцера-III» и один «Панцер-IV».
Но справедливости ради стоит отметить, что румыны были теми еще вояками… Вот как описывает нравы своих «ненадежных союзников» командир немецкого саперного батальона Гельмут Вельц в самые тяжкие месяцы русского окружения в Сталинграде:
«…На следующее утро передо мной стоят два джентльмена в высоких зимних румынских шапках. Это командиры двух подчиненных мне румынских рот. Их окутывает целое облако одеколона. Несмотря на усы, выглядят они довольно бабисто. Черты их загорелых лиц с пухлыми бритыми щеками расплывчаты. Мундиры аккуратненькие и напоминают не то о зимнем спорте, не то о «файв-о-клоке» или Пикадилли: покрой безупречен, сидят как влитые, сразу видно, что шили их модные бухарестские портные. Поверх мундиров – овчинные шубы.
Через несколько минут спускаемся по склону обрыва и вот уже стоим среди румын. Кругом как тени шныряют исхудалые солдаты – обессиленные, усталые, небритые, заросшие грязью. Мундиры изношенные, шинели тоже. Повязки на головах, ногах и руках встречаются нам на каждом шагу – лицо доктора выражает отчаяние. Повсюду, несмотря на явную физическую слабость, работают, строят жилые блиндажи, звенят пилы, взлетают топоры. Другие рубят дрова: их потребуется много, чтобы нагреть выкопанные в промерзшей земле ямы и растопить лед на стенах. Сворачиваем за угол, и я останавливаюсь как вкопанный. Глазам своим не верю: передо мной тщательно встроенная, защищенная с боков от ветра дощатыми стенами дымящаяся полевая кухня, а наверху, закатав рукава по локоть, восседает сам капитан Попеску и в поте лица своего скалкой помешивает суп. От элегантности, поразившей меня утром, нет и следа. Только щекастое лицо осталось прежним – впрочем, это и не удивительно, когда можешь залезать в солдатские котелки. Попеску так увлекся поварской деятельностью, что замечает нас, только когда мы подходим вплотную к котлу. Он спрыгивает на снег, вытирает руки о рабочие брюки и объясняет свое странное поведение: «Приходится браться самому. В такое время никого к жратве близко подпускать нельзя…»
А историк Энтони Бивор в своей книге «Сталинград» так описал германо-румынское разбирательство:
«В бункере Гитлера маршалу Антонеску, самому преданному союзнику вермахта, пришлось выслушать гневную тираду фюрера, считавшего, что именно румынские части виноваты в катастрофе. К чести Антонеску, следует заметить, что он ответил Гитлеру тем же. Накричавшись всласть, диктаторы помирились. Однако их примирение никоим образом не отразилось на подчиненных им войсках. Румынские офицеры негодовали, что немцы пропустили все их призывы и предупреждения мимо ушей. Командование вермахта, в свою очередь, обвиняло румын, что те, показав противнику спину, навлекли на них беду. Неприглядные стычки и даже драки между отдельными группами случались повсеместно. После перебранки с Антонеску даже Гитлер вынужден был признать необходимость восстановления хороших отношений с союзниками. Был издан приказ, предписывающий «пресекать любые проявления критики действий румынских офицеров».
Но никакие приказы уже не могли заставить немецких солдат и офицеров с уважением относиться к «союзничкам»…
Контратака советских танков, несмотря на потери, прошла успешно. Огнем пушек и пулеметов, стальными траками пушек они проложили дорогу так называемым группам закрепления. Это были пулеметные взводы и роты, минометчики, артиллеристы-противотанкисты, батальоны истребителей танков с крупнокалиберными противотанковыми ружьями Дегтярева и Симонова. Шли автоматчики и саперы, связисты, артиллерийские и авиационные корректировщики. В уличных боях был важен каждый занятый дом, каждый перекресток, контроль за каждым переулком.
Танкисты-зенитчики командира взвода Стеценко со своей боевой задачей справились, они прикрывали танки и пехоту, и ни одна боевая машина не была потеряна. Фактически они обеспечивали поддержку танкам от огня на близкой дистанции. И сделали это весьма эффективно.
Глава 12
Штрафники на земле, штрафники в небе…
В Сталинграде стойкость и мужество, смелость и отвага приобрели тактическое значение. От рядового и до генерала на сталинградской земле стояли насмерть. Сам командующий 62-й армией вселял уверенность своим подчиненным смелостью и самоотверженностью. Командование фронта считало, что генерал-лейтенанту Чуйкову свойственны такие положительные качества, как решительность и твердость, смелость и большой оперативный кругозор, высокое чувство ответственности и сознание своего долга. Этого он добивался и от своих солдат.