Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера
Шрифт:
— Отпустите его, — принял спешное решение лейтенант.
Сак кивком указал мужчине на выход, и тот, оскалившись, вылетел прочь.
Бук через секунду забыл об этом происшествии — из окна было видно, что сюда движутся сотни немцев.
— Сак, — приказал лейтенант, — ты идешь со мной. Робинсон, — обратился он к самому старому и опытному бойцу во взводе, — вы с Грегером остаетесь здесь и следите за дорогой. Когда немецкая колонна вытянется на километр, возвращайтесь в расположение взвода.
Вдвоем разведчики вернулись на свои позиции и попытались по телефону связаться с полком, но эта связь не работала. Тогда лейтенант воспользовался радио, и тут ему повезло, но принимающий сообщение офицер не поверил донесениям о массированном наступлении немцев.
— Черт вас побери, — кричал Бук, — не говорите мне, что я не видел того, что я видел! У меня стопроцентное зрение! Пусть артиллерия, вся артиллерия, какая есть, обстреляет дорогу южнее Ланцерата! Оттуда подходит колонна немцев!
Но ожидания лейтенанта оказались тщетными. Артобстрела так и не произошло. Поразмыслить о причинах этого Бук не успел — сразу же после разговора со штабом по полевому телефону, брошенному кавалеристами при отступлении, позвонил Робинсон:
— Немцы уже на первом этаже. Что нам делать?
К полудню все стратегически важные деревни в двенадцатикилометровом коридоре немцы либо уже заняли, либо упорно атаковали. Дороги вокруг района боевых действий были забиты транспортом — некоторые машины ехали на фронт, но большая часть удирала в тыл.
В Мандерфельде все пришло в смятение. Немецкие минометы обстреливали окраины города. На улицах царила паника, мирные жители, сочувствующие американцам, стремились убраться поскорее, пока на них не обрушился гнев немцев. В самом штабе спешно паковали документы перед отступлением. Незадолго до того полковник Дивайн патетически заявил: «Мы останемся здесь!» Теперь же и у него сдали нервы.
В 11:00 полковник отдал приказ об отступлении. Это был только первый из подобных приказов, которые ему пришлось отдать в тот день. На большую часть из них у полковника не было разрешения от вышестоящего командования; в результате позже он будет смещен с должности, а генерал-инспектор возбудит расследование деятельности его штаба во время начальных этапов битвы.
Хердрич в Кобшайде попал в окружение со всех сторон, путь к отступлению был для него отрезан. Но он не сдался. Бойцы его взвода привели в негодность все тяжелое вооружение и разбрелись по окрестным лесам по трое и по четверо — так начался их трехдневный выход из окружения.
Бойцы взвода Баннистера в Кревинкеле, когда у них кончились боеприпасы, погрузились в три бронетранспортера и пять джипов и бросились прочь. Только они успели уйти, как из лесов со всех сторон в поселок вошли немецкие пехотинцы в маскхалатах. В Мандерфельде на беглецов обрушились насмешки и обвинения в трусости со стороны солдат подходящих с запада подкреплений.
Но и подкреплений хватило ненадолго. Днем некоторые дома в Мандерфельде уже горели, и дороги на запад были забиты потоками отступающих — пешком и на машинах. Боевой дух упал, и это было заметно. Солдаты бросали оружие. Одни срывали каски и военную форму, другие апатично сидели в наскоро загруженных машинах, уткнувшись лицом в ладони. Вскоре и полковник Дивайн со своим штабом умчался в тыл, чтобы больше никогда не вернуться.
В деревнях, брошенных американцами и ждущих прихода немцев, местные жители спешно вычищали следы американского присутствия. Звездно-полосатые флаги, портреты Рузвельта и Черчилля, прочие принадлежности американцев — все вылетало в окна на булыжники мостовой. «Unser Jungs kommen wieder!» [5] — кричали друг другу местные.
5
«Наши ребята возвращаются!» (нем.) (Примеч. пер.)
К позициям лейтенанта Бука немцы подошли обычным маршем. Они двигались из Ланцерата двумя колоннами, по обеим сторонам дороги; оружие висело у солдат на плече, шли кучно, не подозревая о присутствии противника.
Бук, два года отслуживший инструктором в Форт-Беннинге, распознал в них по длинным бесформенным камуфляжным комбинезонам и шлемам без ободка воздушных десантников. Он сразу же передал информацию в штаб и задумался, что теперь делать. Немцев было несколько сотен, а у него — шестнадцать человек, но хорошо вооруженных и находящихся на замечательной оборонительной позиции. Открывать ли огонь по наступающим? Лейтенант решил подождать основных сил немцев, а пока наблюдал, как колонны немецких десантников идут мимо и уходят направо — в направлении деревни Лосхаймерграбен. Бук постарался примерно подсчитать их численность — вышло что-то около трехсот человек. Потом на дороге появились три отдельно стоящих человека. Горячему парню Саку показалось, что это командир десантников со своим штабом и что вот тут-то как раз стоит стрельнуть. Не предупредив лейтенанта Бука, он поднял оружие и прицелился в первого. И в этот момент из ближайшего дома выскочила девочка. Сак заколебался. Если бы он выстрелил, то мог бы попасть в нее. [6]
6
Двадцать три года спустя, в 1967 году, Уильям Джеймс, как теперь зовут Сака, снова встретится с этой девочкой. Тина Шольцен, как ее зовут, до сих пор живет в Ланцерате. Она вышла замуж, и теперь у нее уже есть собственные дети.
А потом было уже поздно. Девочка явно симпатизировала немцам. Она схватила немецкого офицера за руку и стала активно показывать в сторону позиций американцев. Офицер отреагировал моментально — он что-то крикнул, и десантники попрыгали в канаву по обе стороны дороги, сразу же открыв оттуда огонь. С этого момента стрельба продолжалась весь день. Сак принимал в этом процессе активнейшее участие, поливая канавы и лес за ними свинцом из пулемета 50-го калибра. Он был уверен, что к попавшим в ловушку на дороге немцам никто не придет на помощь. Бук тем временем припал к рации и снова просил артиллерийской поддержки. Тщетно. В отчаянии он снова вызвал штаб полка.
— Что же нам делать?
— Держаться любой ценой! — лаконично ответили в штабе, после чего в рацию попала пуля и связь со штабом полка прервалась навсегда. Последнее связующее звено между 106-й и 99-й пехотными дивизиями было разорвано.
В полдень немцы запросили прекращения огня, чтобы забрать раненых, лежащих перед позициями Бука. Внимательно наблюдая за немецкими санитарами, Бук согласился. Для него это была возможность отдохнуть и оценить свое положение. А оно было безрадостным. Потери, правда, были на удивление малы — только один из солдат оказался тяжело ранен, — но все устали и были встревожены. Бойцы понимали, что они окружены и что командование не сможет вытащить их из этой заварухи.
Как только немецкие санитары спустились вниз, из-под Ланцерата снова начали стрелять минометы. Вокруг американских позиций грохотали разрывы. Десантники снова лезли на холм! Трое из них подползли на расстояние выстрела к рядовому Милошевичу, который прикрывал левый фланг с легким пулеметом 30-го калибра. Сак схватил автомат и выпустил по ним очередь. Все трое упали на спину, как будто их снес некий огромный металлический кулак. Сак не мог остановиться, казалось, что его палец прирос к спусковому крючку — он выпустил весь магазин в уже мертвые тела, так что одно из них даже перевернулось от пуль.